Страничка участника конкурса GoodGreyCat

Нынешнему кошачьему поколению активной крысоловлей заниматься не обязательно. Достаточно просто сохранять эффект присутствия: жрать, спать, пахнуть, мяукать. Коты-шестидесятники раз и навсегда объяснили питерским крысам, кто в подвалах Эрмитажа хозяин.
С тех пор о котах и кошках Эрмитажа заботятся. Кошек кормят, лечат, но главное - уважают за добросовестный труд и помощь. А несколько лет назад в музее даже был создан специальный Фонд друзей котов Эрмитажа. Этот фонд собирает средства на разные кошачьи нужды, организует всяческие акции и выставки.



Как повелось с царских времен, так и сейчас в кошачьем сообществе выделяется четкая иерархия. Среди кошек есть аристократы, середняки и низшая каста. Музейные кошки делятся на четыре отряда. Каждая группа занимает определенную территорию. Элита пребывает на втором этаже у хозяйственного отдела. А больше всего кошек живет в Большом Кошачьем Подвале, куда ежедневно приходят 3 сотрудницы музея, ухаживающие за музейными котами.
Мало кто даже из петербуржцев знает, что "кухонный двор" - это название одного из двориков Эрмитажа, а "большой кошачий подвал" - место дислокации самого большого отряда музейных кошек.
Этих названий нет в туристических справочниках, сюда не заглядывают экскурсии.
Подвалы Эрмитажа - это место, где проходят коммуникации, инженерные сети и обитают коты, охраняющие музей от крыс и мышей. Здесь сухо, тепло и светло. Все двери оборудованы специальными дверками в нижней части - чтобы кошки могли попасть домой в любое время суток.



Мохнатые стражи ведут себя свободно, людей не боятся, а некоторые охотно дают себя погладить и даже идут на руки. А вот двери музейных залов для кошек закрыты - их туда не пускают и тщательно следят за тем, чтобы усатые и полосатые (кстати, это наиболее распространенная масть среди котов Эрмитажа) не проникали на верхние этажи.
Журналистам часто рассказывают случай, который уже стал хрестоматийным, о кошке по кличке Вандейка. Она, в отличие от большинства эрмиков, пришла в музей сама, причем очень необычным способом. Стены Зимнего дворца пронизывают воздуховоды, их выходы в залы прикрыты медными дверцами. Однажды ночью героев полотен Рембрандта напряг истошный крик… ниоткуда. Спустя несколько часов крик переместился к Теребеневской лестнице и затем "застрял" в зале Ван Дейка. Здесь источник шума провел почти неделю, лишь изредка высовывая свою морду из-за медной дверцы. Наконец кошка материализовалась на паркете, заставив смотрительниц метаться по всему залу, и лишь спустя часа полтора позволила себя поймать. Потом инженеры подсчитали, что в общей сложности животное преодолело по лабиринтам внутренних коммуникаций несколько километров. Сколько крыс при этом пострадало, неизвестно, но за свою дальнейшую эрмитажную жизнь Вандейка передушила их больше, чем картин ее тезки в экспозиции музея.



От подобных ситуаций в музее пытаются застраховаться. Внезапное исчезновение кошки здесь расценивается не как забавное происшествие, а приравнивается к экстренной ситуации. Устройство всей вентиляционной системы Эрмитажа неизвестно, чертежи были утрачены еще два века назад, поэтому случись кошке погибнуть в лабиринте инженерных сетей, музей пришлось бы закрывать и организовывать поиски трупа животного. Поэтому все трубы, которые выходят в подвал, оснащены мелкой решеткой, закрывающей вход.

Чтобы прокормить эту ораву, работники Эрмитажа вполне легально сдают деньги, на которые закупается сухой корм, каша. У кошек есть мисочки, туалеты и корзинки, где можно поваляться. Поскольку живут они коммунами, индивидуализм в отношении имущества не приветствуется.
Не приветствуется он и во время приема пищи - ссоры и драки, которые возникают из-за куска, люди тут же гасят, потому что дерутся коты на полном серьезе, иногда забивают друг друга насмерть. Внутри отрядов иерархия вряд ли существует, но новеньких не принимают с распростертыми объятиями - некоторые сидят на трубах и отбиваются от старожилов по несколько дней.



И все-таки в том, чтобы быть эрмитажным котом, есть что-то волшебное. Например, если случается принести кота в дежурную ветлечебницу, где ждет очередь, и сказать, что кот музейный, - его сразу же вежливо пропускают вперед, да и врачи с особым вниманием относятся к пациенту.
Летом излюбленными местами отдыха кошек становятся газоны во дворах. Зрелище это умильное, но для котов опасное. Несколько лет назад, когда было особенно жаркое лето, две кошки дозагорались до того, что получили тепловой удар и инсульт. Выходить смогли только одну.
Отдельная песня - статуи во дворах. Металл на солнце прогревается и становится очень привлекательным для животных, которые занимают удобные для себя позиции, наплевав на все условности, - на головах, грудях или выдающихся задах изваяний. Такие прелести домашнему коту вряд ли доступны.



Очень редко, но случается, что обитателей музейных подвалов становится больше, чем требуется для охраны народного достояния. (Контрольная цифра - 60, - тогда всем хватает работы и территории.) И тогда сотрудники Эрмитажа проводят специальную акцию - раздают петербуржцам часть своих легендарных котов. Однако стать обладателем эрмитажного кота совсем непросто - сотрудники музея изучают кандидатуры потенциальных хозяев и отдают животных только в надежные руки. Но если вы действительно любите котов и умеете за ними ухаживать, то вполне можете попытать счастья.



"День Эрмитажного кота" - праздник, входящий в число календарных праздников музея. Ранее он назывался "День мартовского кота в Эрмитаже" и проходил соответственно в марте. В 2012 году название официально сменили и за ним закрепилась дата 21 апреля.
В день праздника в здании Эрмитажа проходят мероприятия, посвященные музейным котам, посетителей пускают в служебные помещения Эрмитажа: на чердак и в подвал.
Эрмитаж обзавелся отдельными благотворителями для своих кошек.

История знает много случаев, когда настоящим другом человека оказывались не только собаки, но и другие животные. Кто из нас не помнит легенду о том, какую услугу оказали гуси римлянам? Правда, у русских есть и свои спасители – коты, например. Они в свое время спасли Эрмитаж от нашествия крыс. В благодарность эти четверолапые и по сей день наделены особыми почестями в храме искусства. В подтверждение тому – необычный проект "Коты Эрмитажа" узбекского художника Эльдара Закирова.

Художник из Ташкента создал роскошную серию открыток для журнала "Эрмитаж". На них изображены коты в придворных нарядах, и, к слову сказать, выглядят они в них очень органично. Открытки стилизованы под классические картины маслом, так, что кажется, будто бы кошки и впрямь приоделись в парадные мундиры.



Коты всегда пользовались королевскими привилегиями в Зимнем дворце. Первый кот сюда был привезен, конечно же, Петром Великим, позже императрица Елизавета I издала специальный указ, согласно которому ко двору должны были быть высланы лучшие коты. До настоящего времени мурлыки носят гордое звание "охранников картинных галерей". Они стали своеобразной визитной карточкой музея, их любят, холят и лелеют, а в знак уважения еще и ежегодно проводят День эрмитажного кота. Видимо, поэтому модели на открытках Эльдара Закирова - сущий образец элитарности и престижа.



Все образы продуманы до мелочей: изысканные ткани, шикарные украшения… Во взгляде каждого усатого "читается" уверенность в себе. Помимо офицерских мундиров, в коллекции можно увидеть и парадный наряд арапа, и одежду придворного кондитера. Сегодня в Эрмитаже проживает около 70 котов, так что можно с уверенностью сказать, что судьба искусства - в надежных… лапах.

Прошёл неясный разговор как по стеклу радара,
что где-то там погиб майор Эрнесто Че Гевара.
Шёл этот слух издалека, мерцая красным светом,
как будто Марс сквозь облака над кровлями планеты.
И на газетные листы с отчётливою силой,
как кровь сквозь новые бинты, депеша проступила.

Он был ответственным лицом отчизны небогатой,
министр с апостольским лицом и бородой пирата.
Ни в чём ему покоя нет, невесел этот опыт.
Он запер - к чёрту! - кабинет и сам ушёл в окопы.
Спускаясь с партизанских гор, дыша полночным жаром,
в чужой стране погиб майор Эрнесто Че Гевара.

Любовь была, и смерть была недолгой и взаимной,
как клёкот горного орла весной в ущелье дымном.
Так на полях иной страны сражались без упрёка
рязанских пажитей сыны в Испании далёкой.

Друзья мои! Не всё равно ль - признаюсь перед вами, -
где я свою сыграю роль в глобальной грозной драме!
Куда важней задача та, чтоб мне сыграть предвзято
не палача и не шута, а красного солдата.

Comandante Che Guevara

Приходит неземная благодать,
Стирая все обиды и сомненья,
Чтоб люди стали радость получать
В чудесный день Христова возвращенья!

И я желаю искренне тебе
Удачи, счастья, радости, терпенья,
Пускай проходят нитью по судьбе
Любви взаимной яркие мгновенья!

Пускай твой щедрый стол пасхальный
На праздник близких соберёт,
И колокольный звон хрустальный
Благую весть скорей несёт.

И в день святой, чудесный, славный
Пусть вера душу исцелит,
Не даст забыть Господь о главном,
Тебя всегда пускай хранит!

Перед вами - классический пример обманчивой бедности.
На самом деле, это работа Фаберже: "Пролетарский завтрак" создан в мастерской Карла Фаберже в 1905 году. Стакан с водкой - из хрусталя, кирпич – из яшмы, желток - из янтаря (иногда Карлу приходилось бить яйца), рыба серебряная, окурок - из серебра и кварца. Белок яйца покрыт эмалью. Из серебра - муха и обрывок газеты. Это "Ведомости Санкт-Петербургского градоначальства" от 18 октября 1905 года с текстом манифеста "Об усовершенствовании государственного порядка", подписанного императором Николаем II.
Музей Фаберже в немецком Баден-Бадене приобрел шедевр за 1,1 млн долларов. Таким образом, эта работа Фаберже стала, пожалуй, самым дорогим несъедобным завтраком в мире. Создатель музея, видный московский коллекционер с типичным именем Александр Иванов назвал этот натюрморт одной из самых интересных работ Фаберже. По его мнению, таким образом великий ювелир выразил революционный дух того времени.

Отговорила роща золотая,
И все покрыто палою листвой...
Бутылки из-под листьев выгребая,
Идет дедок с потрепанной сумой.
Патрульно-постовой наряд не тронет
Привычного, как дождик, старика;
Порою на ходу смешок обронит
Иной ханурик, выпивший слегка,
Да пацаненок, чуждый пацифизма,
Засунет пальцы в рот и засвистит,
А дед плывет, как призрак коммунизма,
И лишь себе под чоботы глядит...
Снимите, люди, шляпы виновато,
Когда шагает в сумерки герой:
Он - в ранге Неизвестного солдата -
Остановил фашиста под Москвой,
Пред ним склонились Вена и Варшава,
Ему сдалась в Берлине вражья рать...
Он заслужил в стране родимой право -
Себе на хлеб бутылки собирать.
...И он уходит в отблеск обветшалый.
А в небе, не прощая ничего,
Струится журавлиный клин усталый.
И в том строю есть место для него.
(Е.Петропавловский)

На носилках, около сарая,
На краю отбитого села,
Санитарка шепчет, умирая:
- Я еще, ребята, не жила.. .

И бойцы вокруг нее толпятся
И не могут ей в глаза смотреть:
Восемнадцать - это восемнадцать,
Но ко всем неумолима смерть.. .

Через много лет в глазах любимой,
Что в его глаза устремлены,
Отблеск зарев, колыханье дыма
Вдруг увидит ветеран войны.

Вздрогнет он и отойдет к окошку,
Закурить пытаясь на ходу.
Подожди его, жена, немножко -
В сорок первом он сейчас году.

Там, где возле черного сарая,
На краю отбитого села,
Девочка лепечет, умирая:
- Я еще, ребята, не жила...
(Ю. Друнина)

Их расстреляли на рассвете
Когда еще белела мгла,
Там были женщины и дети
И эта девочка была.
Сперва велели им раздеться,
Затем к обрыву стать спиной,
И вдруг раздался голос детский
Наивный, чистый и живой:
-Чулочки тоже снять мне, дядя?
Не упрекая, не браня,
Смотрели прямо в душу глядя
Трехлетней девочки глаза.
"Чулочки тоже..? "
И смятеньем эсесовец объят.
Рука сама собой в волнении
Вдруг опускает автомат.
И снова скован взглядом детским,
И кажется, что в землю врос.
"Глаза, как у моей Утины" -
В смятеньи смутном произнес,
Овеянный невольной дрожью.
Нет! Он убить ее не сможет,
Но дал он очередь спеша…
Упала девочка в чулочках.
Снять не успела, не смогла.
Солдат, солдат, а если б дочка
Твоя вот здесь бы так легла,
И это маленькое сердце
Пробито пулею твоей.
Ты человек не просто немец,
Ты страшный зверь среди людей.
Шагал эсесовец упрямо,
Шагал, не подымая глаз.
Впервые может эта дума
В сознании отравленном зажглась,
И снова взгляд светился детский,
И снова слышится опять,
И не забудется навеки
"ЧУЛОЧКИ, ДЯДЯ, ТОЖЕ СНЯТЬ? "
(Муса Джалиль)

Враги сожгли родную хату,
Сгубили всю его семью.
Куда ж теперь идти солдату,
Кому нести печаль свою?

Пошел солдат в глубоком горе
На перекресток двух дорог,
Нашел солдат в широком поле
Травой заросший бугорок.

Стоит солдат - и словно комья
Застряли в горле у него.
Сказал солдат: "Встречай, Прасковья,
Героя - мужа своего.

Готовь для гостя угощенье,
Накрой в избе широкий стол, -
Свой день, свой праздник возвращенья
К тебе я праздновать пришел... "

Никто солдату не ответил,
Никто его не повстречал,
И только теплый летний ветер
Траву могильную качал.

Вздохнул солдат, ремень поправил,
Раскрыл мешок походный свой,
Бутылку горькую поставил
На серый камень гробовой.

"Не осуждай меня, Прасковья,
Что я пришел к тебе такой:
Хотел я выпить за здоровье,
А должен пить за упокой.

Сойдутся вновь друзья, подружки,
Но не сойтись вовеки нам... "
И пил солдат из медной кружки
Вино с печалью пополам.

Он пил - солдат, слуга народа,
И с болью в сердце говорил:
"Я шел к тебе четыре года,
Я три державы покорил... "

Хмелел солдат, слеза катилась,
Слеза несбывшихся надежд,
И на груди его светилась
Медаль за город Будапешт.
(Михаил Исаковский)

Вы заслужили Мир на всей Земле,
Любить, творить и жить под небесами,
Планета вся плывет на корабле
Под поднятыми Вами парусами.

Вы заслужили Мир в своей душе,
Покой в семье и уваженье свыше,
Спасибо Вам, не страшно нам уже
Ночами под отеческою крышей.

Вы заслужили Мир в строю солдат,
Что не вернулись, пав на поле битвы,
А матери их до сих пор не спят
И ждут сынов, шепча за них молитвы.

Вы заслужили Мир в сердцах людей,
Земной поклон Вам, победившим время,
Улыбки, смех и счастье всех детей-
Награда за поверженного зверя.

Вы заслужили Мир залив огонь,
"Коричневой чумою" разведенный,
И на века потомкам дали бронь
На Путь Свободы, Вами проторённый.

Вы заслужили Мир, поправши смерть,
Той смертью, что жить осталась вечно,
И Памяти людская круговерть,
Нас делает добрей и человечней.
(Автор неизвестен)

Немного осталось из тех, кто в боях
Прошли до Берлина полсвета -
В мороз и пургу, через горе и страх.
Пусть вспомнят живые про это.

Так было: внезапно настала война,
Пришли небывалые беды.
И всё, что могла, отдавала страна
Для фронта, для славной победы.

И каждую пядь нашей русской земли
Омыли мы кровью и потом.
Но правду враги здесь сломить не смогли,
Не справились с гордым народом.

Все дальше и дальше, на Запад - вперед
Идут и идут батальоны.
Нас Родина наша к победе зовет:
"Огонь, - не жалея патроны!"

Но вот и Рейхстаг, день фашистский померк
И фрицы кричат: "Рус, сдаемся!"
Мы эту войну будем помнить вовек.
Клянемся... Клянемся... Клянемся!

Нельзя про такое забыть никогда.
Что может быть лучше на свете,
Чем мирное небо, в огнях города
И наши прекрасные дети?

Солдат, вспоминая свой путь до конца,
Заплачет скупыми слезами.
А павшие живы все в наших сердцах, -
Безмолвно стоят рядом с нами.
(В. Снегирев )

Когда уйдет последний ветеран,
И с залпами затихнет гимн прощально,
Лишь ПАМЯТЬ будет кровоточьем ран,
Напоминать про подвиг тот печально!

Напоминать про тяжкий ратный труд,
Как телом заслонили наши души,
Пусть годы ПАМЯТЬ эту не сотрут,
Пусть время ПАМЯТЬ эту не разрушит!

Когда уйдет последний ветеран,
И тишь укроет братские могилы,
Пусть будет ПАМЯТЬ, как священный храм,
СНЕСТИ КОТОРЫЙ НЕ НАЙДУТСЯ СИЛЫ!!!

Я знаю дед мои стихи ты не прочтёшь,
Надеюсь их тебе прочтя расскажут внуки.
Я крепко жму твои натруженные руки,
За то, что не напрасно на земле живешь.

Благодаря тебе мы здравствуем и сыты,
Не видим горя и лишений той войны.
В которой верные отечества сыны.
Сражались стойко и враги были разбиты.

Ушли в лета события тех расскалённых дней
Храним.И память в наших душах не сотрётся.
Я знаю нелегко тебе сейчас живётся.
И эхом раны старые тревожат всё больней.

Под Вологдой, Ельцом, Владикавказом, Сталинградом
И бесконечен список этих славных городов,
Бои гремели, яркие пожарища костров,
Ты не жалея жизни прогонял фашистских гадов.

Поклон тебе от нас нижайший до земли,
До той земли, которую Вы защитили,
Мы Вашу смелость и отвагу не забыли.
СПАСИБО ВАМ! Что сдюжили, для нас, смогли.
(Эд Дикий)

Последний воин той Войны Великой,
Когда уснет под скорбным обелиском
Последний ратник Армии Добра;

Когда замрет в законченном строю
Последний витязь Воинства Святого,
И обретет в Божественных просторах
Его душа заслуженный приют -

Кому достанет мужества поднять
И понести полотнище Победы
Наперекор фашиствующим бесам?
А если Время выберет меня?..

Не убран хлеб, и не достроен Храм...
Но если, павших бранников сменяя,
Земное Время выберет меня -
Когда уйдет последний ветеран?..
(Лев Вьюжин)

Я достаю отцовские медали.
Отец когда-то гордо их носил.
Как наши недруги Россию оболгали,
Всё исказив в припадке злобных сил !

Опять фашизм подкрался тихой сапой,
Опять стучат, как в прошлом, сапоги.
Вновь по земле ползут паучьи лапы
И вновь "Зиг хайль !" в приветствии руки.

И кто-то ради вкусного обеда,
Себя продав за долларовый счёт,
Кричит: "Зачем такая вам победа,
Коль вся Европа лучше вас живёт"?

Ну что ж, Европа честь тебе и слава,
Что у тебя порядок там кругом.
Но я наследник прошлого по праву,
А значит и победы над врагом.

Нет, я не буду прыгать от восторга,
Скорблю о всех, погибших без вины.
Ведь на меня глядят с медалей зорко
Немым вопросом жертвы той войны.

И просят, просят: "Помните нас, люди"!
И ради них — ушедших в небо душ —
Горит огонь и вечной память будет,
Хоть расплодилось множество кликуш.

Смотрю я на отцовские медали …
Стареет бронза пятнами слегка,
Как будто кровь на выцветшем металле
Из ран солдат застыла на века.
(В.Панарин)

Когда уйдет последний ветеран,
Наверно, будут праздники другие.
Ни кто не вспомнит их душевных ран,
Ни кто не вспомнит, как они любили.

Ни кто тогда не сможет рассказать,
За что они, сражаясь, умирали,
Ни кто тогда не сможет осознать
Всю боль, которую они скрывали.

Не думали они, что внуки их в годах
Забудут боль и слезы, реки крови,
Что будут снова внуки враждовать,
Идти войной на братские народы.

Боюсь, что даже в страшном сне
Такое не могло присниться нашим дедам,
Не для того они страдали на войне,
Не для того сражались до победы.

Да разве о таком могли мечтать
Родные наши деды и отцы,
Что их внучата будут продавать
Страну родную "немцам" за гроши?

Я вижу слезы скорби на глазах
И взгляд, что проникает в душу,
Как будто бы читающий в сердцах:
"Зачем пытаемся мы мир разрушить?

Зачем страдали люди на войне,
За мир для внуков жизни отдавая?
Зачем отдали молодость войне,
Себе лишь седину и горе оставляя?"

И опускают к полу старики глаза,
В душе у внуков не найдя ответа,
И сдерживают тяжкий вздох уста,
Скрывая горечь пораженья в День Победы.

Не понимают нынче старики,
Прошедшие сквозь ад и лихолетье,
Как могут внуки их желать войны,
Забыв об ужасах прошедшего столетья.

Как получилось так, что Родину отдали
Врагу без боя внуки и сыны,
И все, за что так тяжко воевали,
О чем мечтали, мы не сберегли.

Как вышло так, что без оков рабами
Вдруг стали внуки в собственной стране?
И доживают век свой ветераны
С осадком горечи в израненной душе.

В сердцах у внуков взглядами читая,
Скорбят о безвозвратном старики,
И смотрят в души, горько-всепрощая,
С мольбой о том, чтоб не забыли мы,

Какой ценой достались наши жизни!
(А.Донцова)

Что будет с нами, когда уйдёт последний ветеран?