Gioiа

Нашему юношеству Владимир Маяковский

На сотни эстрад бросает меня,
на тысячу глаз молодежи.
Как разны земли моей племена,
и разен язык и одёжи!
Насилу, пот стирая с виска,
сквозь горло тоннеля узкого пролез.

И, глуша прощаньем свистка,
рванулся курьерский с Курского!
Заводы.
Берёзы от леса до хат
бегут, листками вороча,
и чист - как-будто слушаешь МХАТ,
московский говорочек.

Из-за горизонтов, лесами сломанных,
толпа надвигается мазанок.
Цветисты бочка́ из-под крыш
соломенных, окрашенные разно.

Стихов навезите целый мешок,
с таланта можете лопаться
в ответ снисходительно цедят смешок
уста украинца-хлопца.
Пространства бегут,
с хвоста нарастав, их жарит
солнце-кухарка.

И поезд уже бежит на Ростов,
далеко за дымный Харьков.
Поля - на мильоны хлебных тонн,
как будто их гладят рубанки,
а в хлебной охре серебряный Дон
блестит позументом кубанки.
Ревём паровозом до хрипоты,
и вот началось кавказское -
то го́ловы сахара высят хребты,
то в солнце - пожарной каскою.

Лечу ущельями, свист приглушив.
Снегов и папах седи́ны,
Сжимая кинжалы, стоят ингуши,
следят из седла осетины.
Верх гор - лёд,
низ жар пьёт,
и солнце льёт йод.

Тифлисцев узнаешь и метров за́ сто,
гуляют часами жаркими,
в моднейших шляпах, в ботинках носастых,
этакими парижаками.
По-своему всякий зубрит азы,
аж цифры по своему снятся им.
У каждого третьего - свой язык
и собственная нация.

Однажды, забросив в гостиницу хлам,
забыл, где я ночую.
Я адрес по-русски спросил у хохла,
хохол отвечал:
- Нэ чую. -
Когда ж переходят к научной теме,
им рамки русского у́зки,
с Тифлисской Казанская академия
переписывается по-французски.
И я Париж люблю сверх мер,
красивы бульвары ночью!.
Ну, мало ли что - Бодлер,
Малярмэ и этакое прочее!

Но нам ли, шагавшим в огне и воде
годами борьбой прожжёнными,
растить на смену себе бульвардье
французистыми пижонами!
Используй, кто был безъязык и гол,
свободу Советской власти.
Ищите свой корень и свой глагол,
во тьму филологии влазьте.

Смотрите на жизнь без очков и шор,
глазами жадными цапайте
всё то, что у вашей земли хорошо
и что хорошо на Западе.
Но нету места злобы мазку,
не мажьте красные души!
Товарищи юноши, взгляд - на Москву,
на русский вострите уши!

Да будь я и негром преклонных годов,
и то, без унынья и лени,
я русский бы выучил только за то,
что им разговаривал Ленин.
Когда Октябрь орудийных бурь
по улицам кровью ли́лся,
я знаю, в Москве решали судьбу
и Киевов и Тифлисов.

Москва для нас не державный
аркан, ведущий земли за нами,
Москва не как русскому мне дорога,
а как огневое знамя!
Три разных истока
во мне речевых.
Я не из кацапов-разинь.
Я - дедом казак, другим - сечевик,
а по рожденью грузин.

Три разных капли в себе совмещав,
беру я право вот это - покрыть
всесоюзных совмещан.
И ваших и русопетов...1927год