Ты - художник, я - поэт. Мини-игры

Художник Игорь Сидоров

Тема серьёзностью не отличается.
Живопись разная в жизни случается.

Пусть это китчем в миру назовут,
а мы посмеёмся по-доброму тут!

Эти картины - Клондайк для поэтов
- на Кинозале должны быть воспеты!



Друзья!
В этой теме предлагаю нам всем
весело проводить время в мини-играх.
Мы будем фантазировать в стихах,
глядя на живопись несерьёзных художников
или на картины тех, кто себя искренне
считает матёрым живописцем.

Дорогие поэты "Кинозала"!

Осень катит в глаза, обостряются все чувства,
хочется творить и вытворять.
В этом сезоне давайте "озвучим" в любой манере
(но лучше в юмористической)
хлёсткие, забавные, небанальные
иллюстрации
к произведениям зарубежных и русских авторов.
Мини-игра продлится с 18 сентября 2021 года по 16 октября 2021 года.

Каждый участник мини-игры может предложить свой вариант
выразительной (!) иллюстрации по любому художественному произведению
или воспользоваться предложенными здесь.
Задание 1

Предлагаю для начала интересно представить
в стихах иллюстрации к роману
"Мастер и Маргарита" Михаила Булгакова.

Женщина дня - незабвенная Аннушка,
которая "уже купила подсолнечное масло,
и не только купила, но даже и разлила".

Аннушка разлила масло. Художник Юлия Галкина

Ещё иллюстрации под спойлером

Cкрытый текст -

 

Художник Илья Славитский

Художник Александр Ботвинов

Художник Евгений Синчинов

Разгоним осеннюю скуку, друзья!

Монолог Аннушки

«Вот мимо шла, так шла бы дальше,
Была б бутылочка цела,
Нет - дёрнул чёрт на Патриаршьи,
Момент - и масло разлила.
И будут рады злые люди
Моим убыткам, несудьбе,
Так пусть кому-то тут убудет,
Чтоб не одной мне быть в беде!»

Сказав слова проклятья злого
И плюнув, Аннушка ушла.
Казалось, чтобы тут такого?
Но дальше - страшные дела!

Logry сказал(a):

Cкрытый текст -   Монолог Аннушки «Вот мимо шла, так шла бы дальше, Была б бутылочка цела, Нет - дёрнул чёрт на Патриаршьи, Момент - и масло разлила. И будут рады злые люди Моим убыткам, несудьбе, Так пусть кому-то тут убудет, Чтоб не одной мне быть в беде!» Сказав слова проклятья злого И плюнув, Аннушка ушла. Казалось, чтобы тут такого? Но дальше - страшные дела!

Вот и поверишь в силу сглаза!
Какая Аннушка зараза!

Logry сказал(a):

Cкрытый текст -   Монолог Аннушки «Вот мимо шла, так шла бы дальше, Была б бутылочка цела, Нет - дёрнул чёрт на Патриаршьи, Момент - и масло разлила. И будут рады злые люди Моим убыткам, несудьбе, Так пусть кому-то тут убудет, Чтоб не одной мне быть в беде!» Сказав слова проклятья злого И плюнув, Аннушка ушла. Казалось, чтобы тут такого? Но дальше - страшные дела!

Легендой стала эта Анна!

Не будь ее - не быть роману.

Нет повести печальнее на свете

Двадцатые года, начало НЭПа,
Быт неустроен, липы не цветут,
Неделями не доедая хлеба,
Копила деньги Анна на мечту.

И вот когда без булок, без изюма,
Уже кружилась визуально голова,
Большая собираемая сумма
Была с трудом, но набрана сполна.

Не платье с сапогами и не шубку
Берёт она в универсаме ГУМ,
Приобретает новенькую юбку -
Объект всех мечт ее, желания и дум.

Надела юбку тут же простодушно,
От счастья хватит не дай бог удар,
И вот как будто бес шепнул ей в уши -
"Купи, Анюта, масло "Щедрый Дар".

Что ж не купить? Пора позволить ужин,
Которого не ела с января,
Идет домой, и по дороге кружит,
Выделывая па и кренделя.

Не долгим сроком счастье её было,
Тут нужен не писатель, а поэт!
Ведь Анна масло в пируэте всё разлила,
В трамвайный стукнув банку турникет.

Да бог с ним, с маслом и стеклянной банкой!
Испорчена обнова в полный хлам!!!
Становится вдруг персонажем Анка
Одной из самых драматичных драм.

"Да чтоб все сдохли!" - закричала Анна,
Едва справляясь с водопадом слёз,
Ну умерли бы все – то было б странно,
За всех страдал в тот вечер Берлиоз.
***
Когда читаете Толстого байки
Про Анну, Вронского и паровоз,
Вы вспомните Анюту с Первомайки.
Так что печальнее для вас? – Вот мой вопрос!

HansSolo сказал(a):

B]Нет повести печальнее на свете[/b] Когда читаете Толстого байки, Про Анну, Вронского и паровоз, Вы вспомните Анюту с Первомайки. Так что печальнее для вас? – Вот мой вопрос!

Так однозначен для меня ответ:
Трагичней Ани персонажа нет...

Откуда вдруг такие страсти,
Неужто вам не всё равно?
Да это ж было только масло,
А не французское вино!

Конечно, мне небезразлично,
Что все толкуют обо мне,
Хоть это смолоду привычно,
Но нынче радует вдвойне,

Ну да, бутылку уронила,
По счастью, масло —не кагор,
Не знаю, что там после было,
Упреки ваши — чистый вздор!

О ком толкуете, не знаю,
Пардон, а это что — допрос?
Хотя… как вспомню, просто таю:
Был милый-милый Берлиоз

ГектОр — красавец, композитор!
Увы и ах! почил давно,
Конечно, сердце не разбито,
Но было тронуто оно…

И помогу я вам едва ли
(Простите, промокну слезу),
Ах, как меня вы взволновали...
Квартира Аннушки — внизу!

HansSolo сказал(a):

Cкрытый текст -   Нет повести печальнее на свете Двадцатые года, начало НЭПа, Быт неустроен, липы не цветут, Неделями не доедая хлеба, Копила деньги Анна на мечту. И вот когда без булок, без изюма, Уже кружилась визуально голова, Большая собираемая сумма Была с трудом, но набрана сполна. Не платье с сапогами и не шубку Берёт она в универсаме ГУМ, Приобретает новенькую юбку - Объект всех мечт ее, желания и дум. Надела юбку тут же простодушно, От счастья хватит не дай бог удар, И вот как будто бес шепнул ей в уши - "Купи, Анюта, масло "Щедрый Дар". Что ж не купить? Пора позволить ужин, Которого не ела с января, Идет домой, и по дороге кружит, Выделывая па и кренделя. Не долгим сроком счастье её было, Тут нужен не писатель, а поэт! Ведь Анна масло в пируэте всё разлила, В трамвайный стукнув банку турникет. Да бог с ним, с маслом и стеклянной банкой! Испорчена обнова в полный хлам! Становится вдруг персонажем Анка Одной из самых драматичных драм. "Да чтоб все сдохли!" - закричала Анна, Едва справляясь с водопадом слёз, Ну умерли бы все – то было б странно, За всех страдал в тот вечер Берлиоз. *** Когда читаете Толстого байки Про Анну, Вронского и паровоз, Вы вспомните Анюту с Первомайки. Так что печальнее для вас? – Вот мой вопрос!

Две жизни, две судьбы, две крупных драмы!
Но беды Аннушки понятней, как ни странно.

Я - не такая!

Мини-пьеса

Вольная интерпретация происшествия, описанного в романе Михаила Булгакова "Мастер и Маргарита".

Аннушка уже купила подсолнечное масло, и не только купила, но даже и разлила.
М. Булгаков "Мастер и Маргарита"

Действующие лица:

*Аннушка - женщина, которая разлила масло на трамвайных путях и стала косвенной причиной смерти литератора Берлиоза. Персонаж романа Михаила Булгакова "Мастер и Маргарита".
*Судья

Действие первое и единственное

Дело происходит в суде

Аннушка

Ваша честь, я - не такая!
Расскажу, как на духу,
Я, конечно, не святая:
Склонна к плотскому греху.

Вот мы давеча с Иваном…

Судья

Ты в суде!

Аннушка

Молчу-молчу!

Это всё язык поганый -
То бранюсь, то хохочу…

Судья

Масла целую литровку
Разлила ты на пути -
И не вытерла, чертовка!
Это в деле, ты учти!

Аннушка

Торопилась я к Ванятке,
Он меня в кладовке ждал –
Без портов, такой занятный…

Судья

Замолчи ты, я сказал!

Берлиоз упал на рельсы,
Был один, а стало - два.
Слева шапочка и пейсы, справа …

Аннушка

Ой, простите, не права!

Видный был какой мужчина,
Но Иван-то мой видней,
Вот мы давеча в гостиной…

Судья

Да заткнись ты, ей-же-ей!

Что за баба, горе просто!
И слаба на... язычок.

Анна

Вот как стукнет девяносто,
Засупонюсь и - молчок.

Ваша честь, я не такая!
Сердце всё кипит от слёз.
Просто я ждала трамвая,
А дождался Берлиоз.

Речь Аннушки в суде

В чем, не пойму, моя вина?
Теперь в убытке я сама.
Такое масло! Весь бидон!
Не рельсы прямо, а кордон.
Ишь понаклали их везде!
Я ж потерпевшая - в суде!
Да, пролила! А кто не льёт?
Такой у нас в стране народ.
И я скажу вам, что у нас
Нет вообще культуры масс.
Любой последний идиот
На землю гадит и плюёт.
А можа, этот Берлиоз
И сам... ходил.. в кустарник роз?
Иль был он выпивши чуть-чуть,
И лёг на рельсы отдохнуть?
Вы ж всё свалили на меня,
В суде бесправие чиня.
А потому закон должон
Мне компенсировать урон!

Много Аннушек на свете,
Мне запомнилась одна.
Ведь она за то в ответе,
Масло разлила она.

Хоть без умысла плохого
Сделала поступок свой.
Из-за пустяка такого
Человек погиб святой.

Поскользнулся он на масле,
Тут откуда-то трамвай,
Расчленил его на части,
Похоронку получай.

Бездыханным стало тело,
Отлетела голова.
От такого беспредела,
Растеряла все слова.

Вот такой апофеоз,
В царстве мёртвых Берлиоз.

Продолжим игру, дорогие мои авторы?

Сегодня предлагаю вашему вниманию иллюстрацию
по рассказу "История болезни"
писателя Михаила Зощенко.
Рассказ для ознакомления
История болезни
Михаил Зощенко

Cкрытый текст -

 

Откровенно говоря, я предпочитаю хворать дома.

Конечно, слов нет, в больнице, может быть, светлей и культурней. И калорийность пищи, может быть, у них более предусмотрена. Но, как говорится, дома и солома едома.

А в больницу меня привезли с брюшным тифом. Домашние думали этим облегчить мои неимоверные страдания.

Но только этим они не достигли цели, поскольку мне попалась какая-то особенная больница, где мне не все понравилось.

Все-таки только больного привезли, записывают его в книгу, и вдруг он читает на стене плакат: «Выдача трупов от 3-х до 4-х».

Не знаю, как другие больные, но я прямо закачался на ногах, когда прочел это воззвание. Главное, у меня высокая температура, и вообще жизнь, может быть, еле теплится в моем организме, может быть, она на волоске висит — и вдруг приходится читать такие слова.

Я сказал мужчине, который меня записывал:

— Что вы, — говорю, — товарищ фельдшер, такие пошлые надписи вывешиваете? Все-таки, — говорю, — больным не доставляет интереса это читать.

Фельдшер, или как там его, — лекпом, — удивился, что я ему так сказал, и говорит:

— Глядите: больной, и еле он ходит, и чуть у него пар изо рту не идет от жара, а тоже, — говорит, — наводит на все самокритику. Если, — говорит, — вы поправитесь, что вряд ли, тогда и критикуйте, а не то мы действительно от трех до четырех выдадим вас в виде того, что тут написано, вот тогда будете знать.

Хотел я с этим лекпомом схлестнуться, но поскольку у меня была высокая температура, 39 и 8, то я с ним спорить не стал. Я только ему сказал:

— Вот погоди, медицинская трубка, я поправлюсь, так ты мне ответишь за свое нахальство. Разве, — говорю, — можно больным такие речи слушать? Это, — говорю, — морально подкашивает их силы.

Фельдшер удивился, что тяжелобольной так свободно с ним объясняется, и сразу замял разговор. И тут сестричка подскочила.

— Пойдемте, — говорит, — больной, на обмывочный пункт.

Но от этих слов меня тоже передернуло.

— Лучше бы, — говорю, — называли не обмывочный пункт, а ванна. Это, — говорю, — красивей и возвышает больного. И я, — говорю, — не лошадь, чтоб меня обмывать.

Медсестра говорит:

— Даром что больной, а тоже, — говорит, — замечает всякие тонкости. Наверно, — говорит, — вы не выздоровеете, что во все нос суете.

Тут она привела меня в ванну и велела раздеваться.

И вот я стал раздеваться и вдруг вижу, что в ванне над водой уже торчит какая-то голова. И вдруг вижу, что это как будто старуха в ванне сидит, наверно, из больных.

Я говорю сестре:

— Куда же вы меня, собаки, привели — в дамскую ванну? Тут, — говорю, — уже кто-то купается.

Сестра говорит:

— Да это тут одна больная старуха сидит. Вы на нее не обращайте внимания. У нее высокая температура, и она ни на что не реагирует. Так что вы раздевайтесь без смущения. А тем временем мы старуху из ванны вынем и набуровим вам свежей воды.

Я говорю:

— Старуха не реагирует, но я, может быть, еще реагирую. И мне, — говорю, — определенно неприятно видеть то, что там у вас плавает в ванне.

Вдруг снова приходит лекпом.

— Я, — говорит, — первый раз вижу такого привередливого больного. И то ему, нахалу, не нравится, и это ему нехорошо. Умирающая старуха купается, и то он претензию выражает. А у нее, может быть, около сорока температуры, и она ничего в расчет не принимает и все видит как сквозь сито. И, уж во всяком случае, ваш вид не задержит ее в этом мире лишних пять минут. Нет, — говорит, — я больше люблю, когда к нам больные поступают в бессознательном состоянии. По крайней мере, тогда им все по вкусу, всем они довольны и не вступают с нами в научные пререкания.

Тут купающаяся старуха подает голос:

— Вынимайте, — говорит, — меня из воды, или, — говорит, — я сама сейчас выйду и всех тут вас распатроню.

Тут они занялись старухой и мне велели раздеваться.

И пока я раздевался, они моментально напустили горячей воды и велели мне туда сесть.

И, зная мой характер, они уже не стали спорить со мной и старались во всем поддакивать. Только после купанья они дали мне огромное, не по моему росту, белье. Я думал, что они нарочно от злобы подбросили мне такой комплект не по мерке, но потом я увидел, что у них это — нормальное явление. У них маленькие больные, как правило, были в больших рубахах, а большие — в маленьких.

И даже мой комплект оказался лучше, чем другие. На моей рубахе больничное клеймо стояло на рукаве и не портило общего вида, а на других больных клейма стояли у кого на спине, а у кого на груди, и это морально унижало человеческое достоинство.

Но поскольку у меня температура все больше повышалась, то я и не стал об этих предметах спорить.

А положили меня в небольшую палату, где лежало около тридцати разного сорта больных. И некоторые, видать, были тяжелобольные. А некоторые, наоборот, поправлялись. Некоторые свистели. Другие играли в пешки. Третьи шлялись по палатам и по складам читали, чего написано над изголовьем.

Я говорю сестрице:

— Может быть, я попал в больницу для душевнобольных, так вы так и скажите. Я, — говорю, — каждый год в больницах лежу и никогда ничего подобного не видел. Всюду тишина и порядок, а у вас что базар.

Та говорит:

— Может быть, вас прикажете положить в отдельную палату и приставить к вам часового, чтобы он от вас мух и блох отгонял?

Я поднял крик, чтоб пришел главный врач, но вместо него вдруг пришел этот самый фельдшер. А я был в ослабленном состоянии. И при виде его я окончательно потерял свое сознание.

Только очнулся я, наверно, так думаю, дня через три.

Сестричка говорит мне:

— Ну, — говорит, — у вас прямо двужильный организм, Вы, — говорит, — скрозь все испытания прошли. И даже мы вас случайно положили около открытого окна, и то вы неожиданно стали поправляться. И теперь, — говорит, — если вы не заразитесь от своих соседних больных, то, — говорит, — вас можно будет чистосердечно поздравить с выздоровлением.

Однако организм мой не поддался больше болезням, и только я единственно перед самым выходом захворал детским заболеванием — коклюшем.

Сестричка говорит:

— Наверно, вы подхватили заразу из соседнего флигеля. Там у нас детское отделение. И вы, наверно, неосторожно покушали, из прибора, на котором ел коклюшный ребенок. Вот через это вы и прихворнули.

В общем, вскоре организм взял свое, и я снова стал поправляться. Но когда дело дошло до выписки, то я и тут, как говорится, настрадался и снова захворал, на этот раз нервным заболеванием. У меня на нервной почве на коже пошли мелкие прыщики вроде сыпи. И врач сказал: «Перестаньте нервничать, и это у вас со временем пройдет».

А я нервничал просто потому, что они меня не выписывали. То они забывали, то у них чего-то не было, то кто-то не пришел и нельзя было отметить. То, наконец, у них началось движение жен больных, и весь персонал с ног сбился. Фельдшер говорит:

— У нас такое переполнение, что мы прямо не поспеваем больных выписывать. Вдобавок у вас только восемь дней перебор, и то вы поднимаете тарарам. А у нас тут некоторые выздоровевшие по три недели не выписываются, и то они терпят.

Но вскоре они меня выписали, и я вернулся домой.

Супруга говорит:

— Знаешь, Петя, неделю назад мы думали, что ты отправился в загробный мир, поскольку из больницы пришло извещение, в котором говорится: «По получении сего срочно явитесь за телом вашего мужа».

Оказывается, моя супруга побежала в больницу, но там извинились за ошибку, которая у них произошла в бухгалтерии. Это у них скончался кто-то другой, а они почему-то подумали на меня. Хотя я к тому времени был здоров, и только меня на нервной почве закидало прыщами. В общем, мне почему-то стало неприятно от этого происшествия, и я хотел побежать в больницу, чтоб с кем-нибудь там побраниться, но как вспомнил, что у них там бывает, так, знаете, и не пошел.

И теперь хвораю дома.

Задание 2

Дорогие поэты, а давайте приоткроем миру
тайну одной захолустной больнички.

Изобличим ненавязчивый
сервис нашим откровенным пером!


— Куда же вы меня, собаки, привели — в дамскую ванну?
Тут, — говорю, — уже кто-то купается.

Михаил Зощенко "История болезни"

— Куда же вы меня, собаки, привели —
в дамскую ванну? Тут, — говорю, —
уже кто-то купается.

Михаил Зощенко "История болезни"



Но врач сказал: -Сымай штаны,
На то у нас больница.
Пред медициною равны
Все, кто пришёл лечиться.

И тут не надо подымать
Вопросы пола, скажем,
А гигиену соблюдать
Мы всех больных обяжем.

А то, что в ванне кто-то есть,
То дело тут такое -
Уж ты дружок прими за честь,
Что будет вас не трое.

Я как-то сильно заболел,
Пришёл к врачу в больницу,
Он принять ванну мне велел,
Там встретил я девицу.

Её торчала голова
Из белой мыльной пены.
Закончились во мне слова
От этой гигиены.

Она там плавала одна,
Скучала, видно очень.
И стала радости полна,
Когда меня врач вбросил.

Что делать с телом я не знал,
Душа протестовала,
Устроила такой скандал,
Больница хохотала.

От вытворяемого Вами
В восторге задержав дыханье,
Я с извинения словами,
Про Анну выполнив задание,
Спешу , пусть робко и не смело.
Простите же за опозданье!
Так поучаствовать хотела....
Приму любое наказанье )


Неповоротливая с детства,
Она сбивала все углы.
И все, кто жили по соседству,
Шептали вслед слова хулы.

Ты, слон в посудной лавке, Анна!
Кричал от бешенства сосед.
Когда бедром она нежданно
Его снесла велосипед.

Шли годы. Аннушка взрослела.
Степеннной дамой становясь.
Но ни конечности, ни тело
С ней так и не вступили в связь.

Случайно ? Или бес попутал?
Иль фатализм всему виной?
Бидона звон. И масло круто
По рельсам хлынуло рекой.

И фраза "иностранца" алой
Разрезав тишину струёй,
Судьбу зловеще предсказала...
И ... голова на мостовой.

И председатель МАССОЛИТа
Великолепный Берлиоз,
Скользил по маслу, что разлито.
Лишённый разума и грёз.

Встречал плакат вот этот глупый
В больнице каждого больного,
Внизу приписочка, что трупы
Родне дают до полшестого.

Иду за доктором я хмуро,
Больничных стен ничуть не краше,
Я
- А какова температура,
Того, что в ванне будет вашей?

Доктор
Воды горячей нету с марта,
Но холодно вам в ней не станет,
Бывает в наших ванных жарко,
Пусть не везде, но хоть местами.

Места пришли те вдруг в движенье,
Шагов услышав наших шорох,
Теплопроводность, без сомненья,
Нагрела воду всю под сорок.

"Позвольте!!!" – доктору я в ухо,
Кричу в своём негодованье,
У вас находится старуха
В моей обмывочной тут ванне!

"Свои вы прекратите вопли!" -
Ответил доктор мне с обидой -
"А Вы хотели, чтоб в Крыжопле
Вас мыли здесь с Лоллобриджидой?"

Прошло семь дней

Очнулся. Мерзну. Что за карцер?
Я на столе? В каком я мире?
И почему висит на пальце,
Картонка с номером четыре?
***
Мораль сего вам всем знакома,
И ясность полная в вопросе -
Друзья, болейте лучше дома,
А лучше - не болейте вовсе.

Монолог бабушки

Кого вы привели, рабы,
Мне, Клеопатре богоравной?
Черты лица его грубЫ,
Но стати нет, как у кентавра,

Антоний, Цезарь — вот мой круг,
А это пугало откуда?
Свой драгоценнейший досуг
С плебеем проводить не буду!

Бассейн благоуханный мой
Не оскверню таким партнером,
Долой его и вас долой,
Пытавшихся покрыть позором

Меня. Я ненавижу вас,
Тупых, никчемных, твердолобых,
Пробил, рабы, ваш смертный час,
Пусть вас заменят эфиопы.

Лирическое отступление

Надев галоши и пальто
И взяв бутылочку бордо,
Я устремился в Сандуны,
С друзьями моемся там мы,
Один лишь раз, под Новый год.
Ну кто ж традиций не блюдёт?
Разделся. Через пар и гам
Я лезу в лучшую из ванн.
Лежу балдею, только вдруг
В живот ногой мне кто-то тук.
Ну что пристали, Миш, Саш, Паш?
Не баламутьте О2Н!
И вдруг я слышу дикий визг
И вижу даму среди брызг.
Сглотнул, обильный бюст узрев
И остальной её рельеф.
- Вы кто? Вы как здесь? Ах, нахал!
И раз мне в челюсть. Наповал.
Потом, достав меня из вод,
Спасла дыханием рот в рот.
И хоть я не был виноват,
Но день прошёл, и я женат.
Эх, други, подведу итог -
Я в бани больше не ходок.

Ну, Гиппократы, вы даёте!
Я что? Конёк Вам, Горбунок?
Ну малость отрастил животик.
Но не хочу лезть в кипяток.

Я вижу результат плачевный.
Видать, там варится давно.
Краснее рака стала...древней,
И мне такое суждено?

Не дамся я вам добровольно!
И пол менять я не готов!
И уговаривать довольно.
Ведь не хватает мужиков.

Индеец это краснокожий?
Иль просто старая карга?
Куда потом с такой-то рожей?
Что смотрите, как на врага?

Приму любые процедуры.
И стану донором ! Вдвойне!
А на погрешности фигуры,
Плевать, поверьте, стало мне!