Наши любимые стихи - III

Друзья, в этой теме пишем стихи любимых авторов.

Если автор неизвестен - ничего страшного.
Стихи должны греть душу, а не вызывать ненужные споры.просьба посты оставлять без иллюстраций !

Предыдущая тема.

Э.Асадов-С вечера поссорились супруги

С вечера поссорились супруги,
Говорили много резких слов.
Сгоряча не поняли друг друга,
Напрочь позабыли про любовь.

Утром мужу на работу рано,
А на сердце — горечи печать.
За ночь глупость ссоры осознал он,
Подошел жену поцеловать.

Не спала, но все же притворилась,
Отвернула в сторону лицо.
В глубине обида затаилась,
Как удав, свернувшийся кольцом.

Дверь закрыл — ни слова на прощанье,
Со двора на окна посмотрел…
Если б они знали, если б знали,
Что ушел из дома насовсем.

А жена привычными делами,
Как всегда, своими занялась:
Детское бельишко постирала,
Борщ сварила, в доме прибралась.

Чистый пол, помытая посуда,
И с работы скоро муж придет. —
Я с ним разговаривать не буду,
Пусть прощенья просит, пусть поймет.

Гордость в сердце вздыбилась высоко: —
Первою к нему не подойду!
По ролям разыгрывалась ссора
В воспаленном дьяволом мозгу.

Шесть пробило, семь и пол — восьмого…
Неподвижна дверь, молчит порог.
И в тревоге что — то сердце ноет,
Где же задержаться так он мог?

Вдруг какой — то крик и суматоха,
Чей — то голос, плачущий навзрыд,
И соседский мальчуган Алеха
Крикнул запыхавшись: «В шахте взрыв!»

Взрыв. Совсем коротенькое слово,
Сердце будто в клочья порвало.
Нет, она к такому не готова!
Может, жив он, может, повезло.

И в слезах по улице бежала,
Вспоминая с болью прошлый день,
Как в обиде злилась и кричала,
Застилала разум злобы тень.

Заведенной куклой повторяла: —
Мой родной, о только бы не ты.
Я б к твоим ногам сейчас упала,
Прошептав короткое «прости».

Им бы знать вчера, что будет завтра,
По-другому все могло бы быть.
Смерть, как вор, приходит, так внезапно,
Не оставив шанса долюбить.

Прогремит неумолимо грозно
Приговор. Его не изменить.
Исправлять ошибки слишком поздно,
С этой болью ей придется жить.

Люди, будьте к ближним своим мягче,
Относитесь с нежностью, добром
И не обижайте, а иначе
Можно горько каяться потом…

Ночное Солнце

Ночное Солнце над барханною равниной,
В немом пустынном мареве клубясь,
В долине розы увядающей мне снится.
Желтковый магнетический пульсар
По-царски светом кажет путь,
Ведёт верблюдов караванных вереницу.

Али, во дню Луна ли, восходя,
В венце карминовом над горизонтом воссияла;
Дорожкой солнечной струясь на фоне
Ночи-дня в турмания инфраокрасе,
Смеясь потоком огненной зарницы,
Лоснится золотом на платиновой пали;

Массивом влажным по безветрию катясь,
Рябит солёным отраженьем водной вязи...
Движеньем недр поверхности невинным,
Беспечным всплеском даже поскупясь,
Застынет неподвижной в вечности лавиной,
Стремясь в покой на обезлюженные дали.

Рина.К.

Федор Тютчев
Не рассуждай, не хлопочи

Не рассуждай, не хлопочи!..
Безумство ищет, глупость судит;
Дневные раны сном лечи,
А завтра быть чему, то будет.

Живя, умей все пережить:
Печаль, и радость, и тревогу.
Чего желать? О чем тужить?
День пережит — и слава богу!

Интервью

— Кто вы, собственно, есть ху?
— Я творец стихотворений.
— Что толкает вас к стиху?
— Ряд волшебных озарений.
— Где есть ваш апартамент?
— О, любая точка мира.
— В протекающий момент?
— Здеся. На проспекте Мира.
— Кто ваш близкий человек?
— Мне про это неудобно.
— Как встречали новый век?
— Выпивал на месте Лобном.
— Кто стучится в дверь ко мне?
— Я не знаю, к сожаленью.
— Есть ли истина в вине?
— Есть. Но только в искупленьи.
— Кто есть ваш хороший друг?
— Слово. Да, пожалуй, слово.
— Что вы заревели вдруг?
— Да хреново мне. Хреново.

Вадим Жук

Мне приснился ласковый мужик, -
Невысокий, а глаза, как блюдца.
И за ночь он так ко мне привык,
Что я утром не могла проснуться.
Он всю ночь меня не отпускал,
Обнимал до пупрышек на коже.
Ну никто меня так не ласкал,
Ни до мужика, ни после тоже.
Он такой был ласковый мужик,
Мне с ним в эту ночь так сладко было.
И исчез он так же как возник,
Как зовут, спросить его забыла,
Я ему шептала: "Уходи",
А сама боялась, что заплачу.
И остался на моей груди
Отпечаток губ его горячих.
Это сон был, только и всего,
Но с тех пор я в нем души не чаю.
Вдруг во сне вы встретите его,
Передайте- я о нем скучаю.

© Лариса Рубальская

Как раз в этот день
В минувшем году-
Апреля семнадцатый день-
Мы разлучились с тобой господин,
Одна я осталась тогда.
Стон затаив,поникла главой,
Слез не лила на виду
И беззаботный делала вид,
Сгорая вся от стыда.

Узнать ли тебе,
Как скорбела потом,
Напрасно стремясь за тобой,
Об этой скорби
Не знает никто,
Луне лишь известно одной.

© Вэй Чжуан
(836-910)

Перевод Пушкина на язык эгофутуристов

Cкрытый текст -

 

Зима... крестьянин, торжествуя, На дровнях обновляет путь...
<А. С.> Пушкин

Зима! Пейзанин, экстазуя,*
Ренувелирует шоссе,
И лошадь, снежность ренифлуя,
Ягуарный делает эссе.
Пропеллером лансуя в'али,
Снегомобиль рекордит дали,
Шофер рулит; он весь в бандо,
В люнетках, маске и манто.
Гарносит мальчик в акведуке:
Он усалазил пса на ски,
Мотором ставши от тоски,
Уж отжелировал он руки.
Ему суфрантный амюзман,
Вдали ж фенетрится маман.

1913 год, классика

Мне небо проверки опять посылало,
Как только вставала с разбитых колен.
Я еле держалась, уже не летала,
Но всё ж не сдавалась унынию в плен…
Друзья удирали, завидев несчастье
В моих потускневших от боли глазах…
Казалось, что сердце взорвётся на части,
Но небо несло сквозь беду на руках…
И близкие вдруг становились чужими…
Чужие своё подставляли плечо…
Все беды в судьбе оказались благими…
Тех «ангелов» вижу, в ком прятался чёрт…
Мне было так страшно, ведь маски слетали,
Намордники тоже с фальшивых людей.
Мне даже казалось, что на карнавале
Устроенном жизнью, я тоже злодей…
Потом огляделась… Разрушены стены…
Развалины только и трон опустел…
Исчезли шуты, им не жить без арены,
А рядом задумчивый ангел сидел…
К нему подошла и в глаза посмотрела…
Спросила «За что?» и узнала ответ:
«Чтоб здесь ты построила всё, что хотела,
И с тем, с кем хотела, ошибки здесь нет…»
И я поняла… Бог, как в «золушке» гречку,
Отсеял людей, кто с душою пустой…
Он мне указал, в ком болото, в ком речка…
Спасибо за тех, кто остался со мной…

© Ирина Самарина-Лабиринт

Послание из прошлого

Далекий друг! Года и версты,
И стены книг библиотек
Нас разделяют. Шашкой Щорса
Врубиться в твой далекий век
Хочу. Чтоб, раскроивши череп
Врагу последнему и через
Него перешагнув, рубя,
Стать первым другом для тебя.
На двадцать, лет я младше века,
Но он увидит смерть мою,
Захода горестные веки
Смежив. И я о нем пою.
И для тебя. Свищу пред боем,
Ракет сигнальных видя свет,
Военный в пиджаке поэт,
Что мучим мог быть - лишь покоем.
Я мало спал, товарищ милый!
Читал, бродяжил, голодал...
Пусть: отоспишься ты в могиле -
Багрицкий весело сказал...
Одно мне страшно в этом мире:
Что, в плащ окутавшися мглой,
Я буду - только командиром,
Не путеводною звездой.
Военный год стучится в двери
Моей страны. Он входит в дверь.
Какие беды и потери
Несет в зубах косматый зверь?
Какие люди возметнутся
Из поражений и побед?
Второй любовью Революции
Какой подымется поэт?
А туча виснет. Слава ей
Не будет синим ртом пропета.
Бывает даже у коней
В бою предчувствие победы...
Приходит бой с началом жатвы.
И гаснут молнии в цветах.
Но молнии - пружиной сжаты
В затворах, в тучах и в сердцах.
Наперевес с железом сизым
И я на проволку пойду,
И коммунизм опять так близок,
Как в девятнадцатом году.
...И пусть над степью, роясь в тряпках,
Сухой бессмертник зацветет
И соловей, нахохлясь зябко,
Вплетаясь в ветер, запоет.

Михаил Кульчицкий, погибший в 1943г
(незавершенная поэма)

Я принёс тебе дохлую мышь.
Вон, на коврике. Можешь потрогать.
Ну чего ты, как дура, кричишь?!
Это мышь, а не сломанный ноготь.

Я с любовью её приволок,
Это так романтично и мило.
Ну куда ты её на совок?!
Съела б сразу, пока не остыла!

Извини, но ты просто балда!
Я полночи в засаде под крышей…
Твой мужчина тебе никогда
Не принёс даже хвостик от мыши!

И вот как мне, простому коту,
На тебя не шипеть и не злиться?
Ладно. Помни мою доброту -
Вон, в углу, ещё дохлая птица.

© Дмитрий Купревич

МУЗА УЛИЦ

Промозглый дождик, как сквозь сито моросит,
Стуча по зонтику шуршащей мелкой дробью .
Асфальт намокший, что агата монолит -
С витринным маревом, к атласному подобью .

И туча серая, приблудным старым псом,
По небу звездному тихонько ковыляя,
Шерстистой холкой и закрученным хвостом -
Свет лунный матовой каймою отражает.

И словно мокрый мех отряхивая свой,
Забрызгав город едкой моросью холодной,
Кивая плавно вислоухой головой -
Плетется тихою ходОй, ветрам угодной .

За окон стеклами, - мещанский мирный быт,
Тепло домашнее, на прелестях уюта .
Цветными пятнами по потолкам кружит -
"Калейдоскоп" теле-рекламного "накрута" .

Здесь негой сладкою киношных мелодрам,
Чудной иллюзией диванного покоя,
С наивной жалостью к мелькающим годам -
Живет привычно населенье городское .

Не много надо, - лишь картинки дальних стран ,
Мечты наивные о призрачном грядущем ,
Да хрупкий "метод", как сберечь самообман -
В реальном мире, неизвестностью гнетущем .

Троллейбус катит по намокшей мостовой,
Совсем не много в нем вечерних пассажиров,
Сквозь стёкла смотрят в полусумрак городской , -
"Глазами томными скучающих вампиров" .

Всяк по себе, на соисканьи миражей,
Той самой искры человеческого счастья,
Что так влечёт необъяснимостью своей, -
Во тьме надуманной житейского ненастья .

Бесцветных улиц монотонное житьё,
Шальные ноты театрального веселья,
А в них несмелое, чуть слышное враньё -
Кофейной жижей приглушенного похмелья .

*

Вот, дождик кончился и зонтик я сложу,
Со свистом сабельным отряхивая влагу
И своему бреду навстречу "миражу",
Не добавляя темп прогулочному шагу .

И вновь безмыслие свежайшею волной -
Омоет душу от мешающих пылинок ...
Лишь муза улиц, что в гармонии со мной -
Добавит шарма ... в содержание картинок .

© Copyright: Иван Калина, 2016

Сергей Таск

Нам приказали долго жить,
и мы живем.
Люблю над пропастью во лжи
ловить сачком
свет истины. И луг, что был
в зеленый цвет
солдатом выкрашен, мне мил
как блажь, как бред
ума российского, как сон,
в котором вдруг
поймешь, что был жидомасон
царь Петр. На крюк
повесим душу. Налегке,
забыв грехи,
однажды спустимся к реке,
а у реки
встречает тот, кто за обол
(см. в рублях)
готов доставить на любой
архипелаг.
Вот только справку дай ему
о смерти. Но
и умирать нам ни к чему —
мертвы давно.

Я разлюбил тебя... Банальная развязка,
банальная, как жизнь, банальная, как
смерть.
Я оборву струну жестокого романса,
гитару пополам – к чему ломать комедь!

Лишь не понять щенку – лохматому
уродцу, –
чего ты так мудришь, чего я так мудрю.
Его впущу к себе – он в дверь твою
скребётся,
а впустишь ты его – скребётся в дверь
мою.

Пожалуй, можно так с ума сойти,
метаясь...
Сентиментальный пес, ты попросту юнец,
но не позволю я себе сентиментальность.
Как пытку продолжать – затягивать
конец.

Сентиментальным быть не слабость –
преступленье,
когда размякнешь вновь, наобещаешь
вновь
и пробуешь, кряхтя, поставить
представленье
с названием тупым: «Спасённая любовь».

Спасать любовь пора уже в самом начале
от пылких «Навсегда!», от детских
«Никогда!».
«Не надо обещать!» – нам поезда
кричали,
«Не надо обещать!» – мычали провода.

Надломленность ветвей и неба
задымлённость
предупреждали нас, зазнавшихся невежд,
что полный оптимизм есть
неосведомлённость,
что без больших надежд – надёжней для
надежд.

Гуманней трезвым быть и трезво взвесить
звенья
допрежь, чем их надеть, – таков закон
вериг,
не обещать небес, но дать хотя бы
землю,
до гроба не сулить, но дать хотя бы
миг.

Гуманней не твердить «люблю», когда ты
любишь.
Как тяжело потом из этих самых уст
услышать звук пустой, враньё, насмешку,
грубость,
и, ложно полный мир предстанет
ложно пуст.

Не надо обещать. Любовь –
неисполнимость.
Зачем же под обман вести, как под
венец!
Виденье хорошо, пока не испарилось.
Гуманней не любить, когда потом конец.

Скулит наш бедный пес до умопомраченья,
то лапой в дверь твою, то в дверь мою
скребя.
За то, что разлюбил, я не прошу
прощенья,
прости меня за то, что я любил тебя.

© Евгений Евтушенко
1966

Бахыт Кенжеев

***
снежный платочек да шарф голубой
как же давно мы не спали с тобой
грусть не топили в казенном вине
пальцев смеясь не сплетали во сне

крутится вертится шарф или шар
как же давно я летал и дышал
черное небо морозный металл
то ли состарился то ли устал

макулатура и металлолом
тополь обкорнанный дом за углом
порох бездымный бездомный ли снег
где эта улица где этот век

***

Сердце хитрит – ни во что оно толком не верит.
Бьется, болеет, плутает по скользким дорогам,
плачет взахлеб – и отчета не держит ни перед
кем, разве только по смерти пред Господом Богом.

Слушай, шепчу ему, в медленном воздухе этом
я постараюсь напиться пронзительным светом,
камнем и деревом стану, отчаюсь, увяну,
солью аттической сдобрю смердящую рану.

Разве не видишь, не чувствуешь – солнце садится,
в сторону дома летит узкогрудая птица,
разве не слышишь – писец на пергаменте новом
что-то со скрипом выводит пером тростниковым?

Вот и натешилось. Сколько свободы и горя!
Словно скитаний и горечи в Ветхом завете.
Реки торопятся в море, но синему морю
не переполниться – и возвращается ветер,

и возвращается дождь, и военная лютня
все отдаленней играет и все бесприютней,
и фонарей, фонарей бесконечная лента…
Что они, строятся – или прощаются с кем-то?

…И мальчик работал в тени небосводов
Внутри безобразных железных заводов
И пламенем красным, зеленым и грубым
Дышали заводок железные зубы


И ветер, и дождь за пределами цеха
Не были для мальчика грязь и помеха
А грязью был цех. Целовала природа
Когда умудрялся избегнуть народа


И выйти из скопища грубых товарищей
От адовых топок — гудящих пожарищей
Во двор, в снеготу, и черноту, в сырость мира
Стоять и молчать, тихо думать, что «сыро…


А если у веток содрать кожуру
То видно, как жилы пронзают кору
И крыса, и суслик ведь роют нору…
И ели так жалко, что рубят в бору…»


Швыряли товарищи злобные шутки
Металлы гремели там круглые сутки
И таял там снег. И воняло там Гадом…
Народом. Заводом… Загубленным садом…

Лают псы и заливаются
В подворотнях по дворам.
И соседи тоже лаются.
Хари выставив из рам.
Над бараками, над длинными
Нежно светится луна.
Переулками пустынными
Баба крадется одна.
Смрадом тянет от помойницы.
Что чернеет под луной,
А в барачной тесной горнице
Кровью кашляет больной.
Входит баба: — Вот, поджарила
Скушай миленький, мясца.
Уж, я жарила да парила
Для здоровья молодца!
— Мать, собаку есть не нравится,
Но беда — туберкулез.
Неужели не поправиться —
И подохну я, как пес?
Съел собаку и поправился —
И прошел туберкулез,
И как сукин кот прославился —
И довольный произнес:
— Съел собаку я, поправился —
И прошел туберкулез,
Вкус собаки мне понравился,
Гав-гав-гав, я стал, как пес!
Но соседи не пугаются:
— Лаять можем мы не так!
Гав-гав-гав, так разве лаются?
Мать твою! — вот это так!

"Они рядом сидели, обнявшись любя.
Она тихо спросила: «Что я для тебя?»
Немножко подумав, с мечтами в глазах,
Он стал вспоминать, оглянувшись назад.

«Когда ты со мной, забывается боль.
Все беды и страхи теряют их роль.
Когда ты со мной, улетают часы.
Я рядом с тобой вижу светлые сны.

Когда ты со мной, я – не одинок.
Твой голос и взгляд не раз мне помог.
Когда ты со мной, я – тот, кто я есть.
Ты все недостатки смогла перенесть…»

Он к ней повернулся и понял как раз,
Что ей и не нужно затасканных фраз.
Слегка улыбнувшись, сжав руку рукой,
Он просто ответил:
«Я счастлив с тобой!»"

© автор неизвестен

Он ,вообще то,КрОпивницкий !

А это Дмитрий Филимонов

И в трезвый час, и с бодуна,
И в ломотухе, и в олрайте –
Не посылайте ближних на…
И дальних на… не посылайте.
Судьба на пакости вольна,
Но, стоя сотый раз в офсайде,
Надежду на удачу на…
Пожалуйста не посылайте.
И пусть обидит вас страна,
Не забывайте о престиже,
Страну не посылайте на…
Не посылайте, будьте выше!
И даже, если вам хана,
Подсолнухом в дерьмо врастайте,
Но будьте мужественны – на…
Действительность не посылайте.

огогондия закончилась позавчера начинается жестокая борьба за светлое будущее трепещите и готовьтесь... мало не покажется

П. Гнедич

Быть иль не быть - вот в чем вопрос.
Что благороднее: сносить удары
Неистовой судьбы - иль против моря
Невзгод вооружиться, в бой вступить
И все покончить разом... Умереть...
Уснуть - не больше,- и сознать - что сном
Мы заглушим все эти муки сердца,
Которые в наследье бедной плоти
Достались: о, да это столь желанный
Конец... Да, умереть - уснуть... Уснуть.
Жить в мире грез, быть может, вот преграда.-
Какие грезы в этом мертвом сне
Пред духом бестелесным реять будут...
Вот в чем препятствие - и вот причина,
Что скорби долговечны на земле...
А то кому снести бы поношенье,
Насмешки ближних, дерзкие обиды
Тиранов, наглость пошлых гордецов,
Мучения отвергнутой любви,
Медлительность законов, своевольство
Властей... пинки, которые дают
Страдальцем заслуженным негодяи,-
Когда бы можно было вековечный
Покой и мир найти - одним ударом
Простого шила. Кто бы на земле
Нес этот жизни груз, изнемогая
Под тяжким гнетом,- если б страх невольный
Чего-то после смерти, та страна
Безвестная, откуда никогда
Никто не возвращался, не смущали
Решенья нашего... О, мы скорее
Перенесем все скорби тех мучений,
Что возле нас, чем, бросив все, навстречу
Пойдем другим, неведомым бедам...
И эта мысль нас в трусов обращает...
Могучая решимость остывает
При размышленье, и деянья наши
Становятся ничтожеством... Но тише, тише.
Прелестная Офелия, о нимфа -
В своих святых молитвах помяни
Мои грехи...

ДОРОГА

Мне осталось так немного
Оставаться в тишине.
Перед дальнею дорогой
Это – как подарок мне.

Завтра снова будут встречи –
Обойтись без них нельзя.
Новый день и новый вечер, -
В общем, новая стезя.

Я тоскую понемногу
По несбывшимся мечтам.
Но дана своя дорога –
Мне, тебе, ему – всем нам.

И, похоже, не случайно
Выбираем мы свой путь.
Чтобы мирозданья тайну
Разгадать когда-нибудь.

Но не каждому подвластно
Счастье в жизни отыскать.
Сколько их, людей несчастных, -
Кто пытался подсчитать?

Недопонятые Богом
За невнятные мечты,
Все идут своей дорогой
К достиженью высоты.