Наши любимые стихи - III

Друзья, в этой теме пишем стихи любимых авторов.

Если автор неизвестен - ничего страшного.
Стихи должны греть душу, а не вызывать ненужные споры.просьба посты оставлять без иллюстраций !

Предыдущая тема.

Тхоржевский Иван Иванович

Лёгкой жизни я просил у Бога:
Посмотри, как мрачно всё кругом.
Бог ответил: пожди немного,
Ты еще попросишь о другом.

Вот уже кончается дорога,
С каждым днём всё тоньше жизни нить.
Лёгкой жизни я просил у Бога,
Лёгкой смерти надо бы просить.

Тимур Кибиров

Мы не увидели небо в алмазах -
Небо в рубинах увидели мы!
Девушек наших, подруг ясноглазых,
в противогазах увидели мы.
На коммунальных своих керогазах.
Студень говяжий готовили мы
И не увидели небо в алмазах.

На автобазах и овощебазах
дивный узор Хохломы-Колымы.
Сколько, о сколько же МАЗов и КРАЗов
мерзлой землею наполнили мы!
Сколько в казарме ночной унитазов,
Кафеля сколько отдраили мы.
И не увидели неба в алмазах.
В клеточку небо увидели мы!

Грудью прикрыли от вражьего сглаза
Стройки, помойки и фабрики мы.
Ели буржуи вдали ананасы,
рябчиков жрали - не дрогнули мы!
Стойко стояли за мясом и квасом.
Так вот ни разу не дрогнули мы!
И не увидели неба в алмазах...

Так вот, о Господи Боже, ни разу
не отреклись от тюрьмы да сумы!
Лишь по внеклассному чтенью рассказы
о делегатах родной Чухломы,
лишь диамата точеные лясы,
тихо кемаря, прослушали мы...
Видели - Орден Победы в алмазах,
неба в алмазах не видели мы.

1984 г.

Я не прошу вернуть мне юность
И небо не молю придать мне сил,
Моих годов беспечных грубость
Цветочный ветер песней износил.

Мне жалостен закат в глазах Дедала
Нелепо мне мерцанье рун во снах,
Я всё пытаюсь дни вернуть сначала,
Милее мне журавль в небесах.

Я не увидел за Вселенной рая,
Не слышал я за солнцем пенье птиц,
Вслед за войною сердцем замирая,
Я плакал пеплом тлеющих ресниц.

Мне непонятен звон монеты царской
И чужда мне обитель в хрустале,
Мне по душе наливка с руки братской,
Да с солью кусок хлеба на столе.

Я не хочу, чтобы смирились горы
И не желаю золотых ветвей,
Я лишь за то, чтоб прекратились ссоры
И заселилась доброта в людей.

Поэт Кинозал.ТВ

Александр Володин

Я равнодушию учусь.
То выучу урок, то забываю.
Я равнодушием лечусь,
три раза в день по капле принимаю.
К чему? Во-первых, к суете сует:
и оглянуться не успеешь - съест,
всего дотла, всего по мелочам,
дневная - днем, ночная - по ночам.
К невзгодам мелким, что рядятся в беды,
к ушибам, что до свадьбы заживут,
и к самолюбью, что всегда задето,
и к неустройствам, что всегда гнетут.
К тому, что срок твоих удач проходит,
пора удач настала для других.
Что ж, солнце так же всходит и заходит -
не для тебя, так для него, для них…

Я равнодушию учусь,
Вовсю стараюсь, мельтешусь!

2 коротких стихотворения, которые вытащили меня из депрессии

Александр Ширвиндт как-то сказал в интервью, что восхищается поэзией, любит читать книги хороших авторов, ценит ёмкие формулировки народной мудрости, но никогда не выписывает цитат - велик соблазн принять их потом за свои собственные мысли.
Ширвиндт считал, что осмыслять жизнь нужно самостоятельно.

Американский режиссер Джим Джармуш возразил: "В мире нет ничего оригинального. Нужно просто найти то, что разговаривает с вашей душой без посредников".
Он вспомнил слова Жана-Люка Годара:
"Дело не в том, откуда что вы взяли, дело в том, как вы это использовали".

Зачем поэты пишут стихи?
Как возникает эта потребность говорить с теми, кого ты не знаешь, не видишь, кто, возможно, появится на свет только в следующем веке?
Из каких уголков души звучит голос, который диктует слова в определенном порядке?

Как и обещала, рассказываю вам о двух стихотворениях, которые в свое время спасли меня от депрессии.
Не буду рассказывать о своих перипетиях, но скажу, что удар под дых судьба мне отвесила знатный. Руки выкрутила, в самое сердце выстрелила. Черная полоса продолжалась около месяца. Казалось - куда больше? Но негативные события наваливались горой, а я сгибалась под их неподъемной тяжестью.

В последствии, я осознала, что весь этот хаос, в который погрузила меня жизнь, был предзнаменованием перемен, на которые я долго не могла решиться. Своеобразным пинком, позволившим сделать шаг вперед.

Но это осознаешь только после шторма. А когда тебя колошматит, хочется только одного: лечь и лежать. Не вставать. Никого не видеть и не слышать.

За окном - декабрь. Люди бегают по городу, покупают подарки к Новому году для близких. А я лежу в квартире и сил хватает только на перелистывание ленты социальной сети.

И тут мои глаза спотыкаются о строчки:

"...Я тыщу планов отложу
На завтра: ничего не поздно.
Мой гроб еще шумит в лесу.
Он - дерево. Он нянчит гнезда..."

Меня словно подбросило на месте. Я вцепилась мыслями в эти строчки. Захотелось найти их автора. Им оказался чешский поэт Франтишек Грубин. И это был лишь отрывок из его стихотворения:

Еще не осень!
Если я терплю, как осень терпит лужи,
Печаль былого бытия,
Я знаю: завтра будет лучше.

Я тыщу планов отложу
На завтра: ничего не поздно.
Мой гроб еще шумит в лесу.
Он - дерево. Он нянчит гнезда.

Я, как безумный, не ловлю
Любые волны. Все же, все же,
Когда я снова полюблю,
Вновь обезумею до дрожи.

Я знаю, что придет тоска
И дружбу, и любовь наруша,
Отчаявшийся чужака -
В самом себе я обнаружу.

Но в поединке между ним
И тем во мне, кто жизнь прославил,
Я буду сам судьей своим.
И будет этот бой неравен.

Я подписалась на сообщество, в котором эти строчки были опубликованы. Стала изучать - какие материалы они выкладывали в последнее время.

И - снова удача! - читаю стихотворение советского поэта, который писал для детей - Валентина Берестова. Оно называлось
"Любили тебя без особых причин", кажется, оно включено в школьную программу начальных классов.
Только вот великий смысл этих строчек невозможно понять в 10 лет, поймешь их тогда, когда прошагаешь половину жизненного пути:

"...Любили тебя без особых причин
За то, что ты - внук,
За то, что ты - сын,
За то, что малыш,
За то, что растёшь,
За то, что на папу и маму похож.
И эта любовь до конца твоих дней
Останется тайной опорой твоей..."

Так где же она, моя тайная опора?
Почему я не могу опереться на нее? Встать и начать разгребать все то, что на меня свалилось.

И мне стало стыдно перед прабабушками и прадедушками, которых я застала. Перед родителями. Я насчитала человек 15 родни, которые трудились ради светлого будущего своего потомства, так что же я веду себя, как размазня? Подвожу их?

Грубин и Берестов, два совершенно не похожих друг на друга человека, абсолютно разными методами внушения подняли меня на ноги.
Возможно, они писали свои стихи исключительно ради собственной славы. Но невольно изобрели таблетку от депрессии.


© из сети

Я сошью себе платье из счастья
И пойду в нём по жизни гулять,
Несмотря на проблемы, ненастья,
Буду свет, где темно, зажигать.

А из радости сделаю шляпку,
И всем тем, кому грустно, уныло...
Подарю вдохновенья охапку,
Чтоб легко на душе у них было.

Положу в свою сумочку нежность,
А ещё и заботу, в придачу,
К ним улыбку свою, безмятежность,
Безвозмездно отдам - на удачу.

Свои плечи я шалью укрою,
Что из веры, любви и надежды...
По секрету вам тайну открою:
Как бедны мы - без этой "одежды"!

© Оксана Крюкова

На небе ещё не родившись,
Мы тихо друг другу шептали:
- Я буду искать тебя, слышишь?
Но как я тебя узнаю?
- Быть может, по шуму моря.
А может, по звёзд мерцанью...
По песням ветров на просторе.
По звуку шагов, по молчанью...

- А что, если выйдет ошибка?
А что, если вдруг я ослепну...
И чья-то чужая улыбка
сожжет меня, стану пеплом?
- Я пепел возьму в ладони
и буду долго молиться...
А ты, задохнувшись от боли,
воскреснешь огненной птицей.

И в небо ворвёшься. Знаешь,
Над нами всегда будет небо.
Когда ты во сне летаешь,
Не верить в крылья нелепо.
Заоблачный шепот всё тише:
- Прощай, я тебя отпускаю.
- Отыщешь меня? Отыщешь.
- Узнаю тебя? Узнаю...

©
(Автор?)
Автор нашелся!
© Copyright: Евгений Бруштейн

Автор

https://proza.ru/2020/11/16/618

Я тихо прибалдел, читая БОЛЬШИЕ буквы.
Какие стихи - такие и пестни.


И авторская страница - во!

Евгений Клюев

Прислали ангела запасного —
живи снова:
он может в изголовьи спать,
он может спеть
мелодию какую не такую —
хоть, например, живу-себе-ликую —
или подать весёлого вина,
а может сделать муху из слона,
слона твоей потери,
и проследить, чтоб дни твои летели
куда-нибудь на юг, на юг, на юг…
А что тебе давным-давно каюк,
он знать не хочет, ангел запасной —
воитель записной.
В то время как мой прежний был хранитель…
на жёрдочке сидел, висел на нити ль,
а всё чего-то там себе подумывал
и мало что предпринимал:
вот разве яблочком одаривал эдемовым
да сушку клал в карман —
на случай, если что… на всякий случай.
Такой обычный ангел – не могучий,
скорей, строчной, чем прописной,
не то что запасной.
Он снова прилетит – потом… весной.

пригласи к себе, предложи мне больше, чем просто близость,
запри дверь на два оборота и помоги раздеться,
проведи на кухню, расскажи, что сегодня снилось
и разреши мне доступ не в спальню, а в твое сердце.

сними для меня не рубашку, а маски, что на лице
образовали твердую корку и врезались в нежную кожу.
плачь со мной, расскажи, как среди всего остаешься цел,
о неудачных проектах и том, что тебя тревожит.

говори мне о том, как порой все летит к чертям
и как кажется, будто жизнь загоняет тебя в тупик,
как не радуешься порой даже самым приятным вещам
и боль свою тушишь сигарой об даму пик.

не говори мне про журавлей, покажи мне своих синиц,
расскажи про любимую кружку, которую ты разбил на днях,
о сгоревшей лампочке и о скрипе кухонных половиц,
об ужасных соседях или о тех, кто бывал до меня в гостях.

расскажи мне о девочках, что когда-то грели твою постель,
мыли посуду, готовили ужин, любили финики и хурму
и как вязло во рту от их поцелуев, когда ты открывал им дверь
и о том, как тягостно или легко тебе теперь одному.

покажи мне фото себя и своей любимой собаки,
которую ты оставил у мамы, но обязательно заберешь.
расскажи о том, откуда на подоконнике в вазе маки
и от какого дяди в наследство остался старинный нож.

не тащи меня на кровать, лучше тащи коробки
с дисками твоих самых-самых любимых групп,
разреши выбрать книгу, закрыв глаза, из огромной стопки
и дай мне на вкус попробовать твои речи, вместо горячих губ .

говори со мной так, будто нам обоим пора в дурдом
и на умение здраво мыслить у нас давно не осталось шанса.
смейся, как полный дурак, плачь, молчи со мной, а потом

проводи меня до двери, чтобы тихо шепнуть:

"останься"

© фасоль

Бахыт Кенжеев

* * *
синий платочек да шарф голубой
как же давно мы не спали с тобой
грусть не топили в казённом вине
пальцев смеясь не сплетали во сне

крутится вертится шарф или шар
как же давно я летал и дышал
чёрное небо морозный металл
то ли состарился то ли устал

макулатура да металлолом
тополь обкорнанный дом за углом
порох бездымный бездомный ли снег
где эта улица где этот век

Берегите жизнь! Такую фразу
Можно каждый день читать и слушать.
Но, я встретить не могла ни разу :
Осторожно! Берегите душу!
Мир стремится к улучшенью быта.
Лучше есть, иметь красивый вид,
А душа заброшена, забыта,
Голодает, плачет и болит.
О душе заботятся не часто,
Хоть кричат о высшей красоте,
А душе хотелось бы участья,
Ведь душа стремится к высоте.
Топчут душу, распинают душу,
Убивают в ней ростки добра.
И сегодня, не жалея, рушат
То, что строили с трудом вчера.
Где-то там, внутри у человека,
Есть душа. Хорошая душа.
Ей, сквозь шума атомного века,
Всё трудней становится дышать.
И она изранена, избита
В мире зла, где ложь и суета,
Человеком занятым забыта,
Ищет друга, доброго Христа.
Берегите жизнь! Такую фразу
Можно каждый день читать и слушать,
Но насколько легче стало б сразу,
Если б люди вспомнили про душу.

© Валентина Демидова-Бородина

А женщина просто красиво взрослеет,
Медлительней жесты, задумчивей взгляд.
В ее лексиконе нет слова "стареет",
Под статусный образ сменила наряд.

Разборчива в чувствах. Знает любима.
И каждый свой день бережет, чуть дыша.
Несет за плечами все то, чем хранима.
Все то, без чего очерствела б душа.

Она провела в ней большую уборку,
На свалку отправлен житейский весь хлам-
Все, что тяготило, отвылось и смолкло-
Обиды, предательство, слезы, обман.

А женщина просто с годами мудреет.
Ей больше не нужно веселья гурьбой.
Все то, что злословят - улыбкой отсеет,
Развеяв печаль за своею спиной.

На шпильках давно ли девчонкой летала,
Сейчас подбирает удобный каблук.
Она просто истинной женщиной стала,
А может быть осени слышится стук?

© Ольга К.

Бахыт Кенжеев

Продай мне по дешёвке пресс-папье,
старьёвщик. Я пристроюсь на скамье —
на парковой, ребристой и зелёной, —
а рядом будет в шахматы играть
пенсионер (судьбы не выбирать),
простоволосый юноша влюблённый
рассматривать в айфоне молодом
возлюбленной в акриле голубом
любительские фотки: плеск оркестра,
всё на продажу, как она стара-
ется, возвышенна, добра, —
позирует невесело, но честно.
Подглядывай, любитель бытия,
корреспондент вселенского жнивья,
так лучший город мира непохабен,
хоть и причастен мировой тоске.
Здесь solus rex на клетчатой доске,
здесь непременно умный чичибабин
схватился бы за вечное перо,
чтобы воспеть дурацкое метро
(без барельефов, с грубою бетонной
колонной), чтобы взвиться нараспев.
Но я другой. Я от рожденья лев
охолощённый, может быть, влюблённый
любитель шахмат. Тронул — так ходи.
Лишь не гадай, что будет впереди.
Там ангелы, нас проглотив, не охнут.
А пресс-папье не разгоняет страх,
не осушает пены на устах,
но без него чернила не просохнут.

Борис Рыжий

В России расстаются навсегда…

В России расстаются навсегда.
В России друг от друга города
столь далеки,
что вздрагиваю я, шепнув «прощай».
Рукой своей касаюсь невзначай
её руки.

Длиною в жизнь любая из дорог.
Скажите, что такое русский Бог?
«Конечно, я
приеду». Не приеду никогда.
В России расстаются навсегда.
«Душа моя,

приеду». Через сотни лет вернусь.
Какая малость, милость, что за грусть —
мы насовсем
прощаемся. «Дай капельку сотру».
Да, не приеду. Видимо, умру
скорее, чем.

В России расстаются навсегда.
Еще один подкинь кусочек льда
в холодный стих…
И поезда уходят под откос…
И самолёты, долетев до звёзд,
сгорают в них.

1996, апрель

Человек привязан к жизни.
Отстаёт, бежит вперёд.
Отдаёт всю жизнь Отчизне,
Кто-то честно, кто-то врёт.

Но до ада или рая
Постепенно все дойдут.
Жизнь короткая такая,
Долгим будет Страшный суд.

Многих нет, а те далече —
Откричали петухи.
Ночь, сутуленькие плечи,
Вот гитара, вот стихи.

Вот Арбат, как река…
Моховая, Бронная…
И на струнах рука, и слова на века,
Им произнесённые.

В гимнастерке полуржавой
Где слова впитались в кровь,
Чтобы помнила держава
Про войну и про любовь.

Валентин Гафт

При многочтении я зренье «посадил»,
Приходится прошедшее припомнить.
На роговицу постоянно пыль и дым,
И даже, может, окаянный стронций.

Слова: «увидеть», «помню», «я свидетель»
От первых дней привычны, на слуху.
Я помню час, когда Иисуса встретил,
Всё прошлое в отвал пришлось спихнуть.

Всё так и видится то первое застолье,
И в чёрном переплёте Божий манифест,
«Приди, мой сын, телец уж заколот».
Сподобился же в этот круг присесть.

Смотрю, не верится, не жалуюсь на зренье,
Знакомых букв иной пошёл порядок,
Слова все иначе слепились в предложенья,
И вижу, близко, Иисус мой, рядом.

Он нежных глаз целительно коснулся,
Во всём такая же открылась новизна!
И понял я – швартуюсь у Иисуса,
Там засиделся сразу допоздна.

Мне двадцать три отмеренные лета
Скатились под один, не мой девиз.
Как мёртвые, закопаны, отпеты.
И сброшены подальше, глубже вниз.

За них раскаяние, полное до слёз,
А доброе – само со мной переместилось,
Без оправданий учинил допрос,
Испрашивал повинный, Божью милость.

Иными красками былое засияло,
Слова иные из чеканных фраз.
И по сей день не приторочил вялость,
До основания Господь тогда потряс.

Всё так и видится, не отдалилось вовсе,
О мудрости просил идти на благовестье.
Иглою стать, скреплять, вбивая гвозди,
И цельное в Иисусе никогда не треснет.

Игнатий Тихонович Лапкин

Игорь КАРАУЛОВ

* * *
В синем доме уже не "Магнит"
а какой-то "Верный"
кажется, раньше так звали Алма-Ату
а работают там всё те же азиаты
видел их сквозь стекло
но зайти не решился

Всё равно это магазин для бедных:
водянистый кефир
тугоплавкое масло
резиновый серый хлеб
вялые овощи
несвежая рыба

Да, это магазин для бедных
а бедность заразительна:
рядом с пенсионерками
разглядыващими свои пятаки
как фотографии умерших детей
тоже чувствуешь себя нищим
старым никчёмным
роняешь монеты из рук
не можешь разлепить пакет
покупаешь ненужное
а нужное забываешь или не находишь
вообще хочешь поскорее уйти
прекратить этот позор

Но дело не только в этом

Дело в том, что раньше там был
книжный магазин имени Паустовского
Детские книжки стояли
где теперь бакалея
вместо вина и водки
был отдел истории, философии
а где нынче навалены колбасные нарезки
там был стеллаж современной русской поэзии

Потом вывезли все стеллажи
канцелярские товары, скрепки
плакаты, пропагандирующие чтение
но книги нельзя вывезти
книги попрятались
за стенными панелями
в технических шкафах
в параллельном пространстве

По ночам
когда уходит последний кассир
когда усатый охранник
гасит свет
и включает сигнализацию
из книг выползают все
кто может носить оружие:

североамериканские индейцы
греческие гоплиты и пельтасты
отвратительные маньяки-убийцы
английские лучники
арабские террористы
белорусские партизаны
всадники Чингисхана
одесские бандиты
герои французского сопротивления

Они возжигают
бледный холодный огонь
и подбадривают друг друга
беззвучным боевыми кличами:

книги нельзя убить
книги нельзя сжечь
книги не утопить
книги нельзя
вы так не смеете с книгами
книги будут всегда
книги незабываемы

Ими командуют Че Гевара
и Ричард Львиное Сердце
но самый главный у них
Константин Георгиевич Паустовский
стройный как мещёрская сосна
облачённый в солнечную броню
на мшистых подошвах неслышно ступающий
по кафельной плитке

А днём
самые отчаянные из них
совершают вылазки:
разрезают юбки у крикливых мамаш
опрокидывают вёдра уборщиц
переставляют ценники
проделывают дырки в пакетах

Иногда по торговому залу
летает костлявая рука голода
отрубленная у одного из Рябушинских
и хватает за горло
непохмелённых отцов семейств

Но люди все равно туда ходят
ходили в "Магнит"
будут ходить в "Верный"
потому что бедные люди
должны ходить в магазины для бедных
покупать товары для бедных
ненавидеть себя
ненавидеть друг друга
и никогда не читать книг

Бедные люди
забывают, как выглядят книги
Некоторые книги
уже свободно фланируют
не опасаясь быть узнанными
между лапшой быстрого приготовления
и арахисовой пастой
между зубной пастой
и туалетной бумагой

Если встретите книгу
не паникуйте
не зовите охранника
попытайтесь с ней поговорить
на ее языке

книгу нельзя убить
книгу нельзя сжечь
книгу нельзя никуда деть
книги не сдаются
книги ещё себя покажут
победа будет за книгами