Поэзия – тайна соединившихся слов

И вновь Поэты Кинозала вручают мне стихи,
хозяйкой объявляют - публикуй иль схорони.
Я радуюсь стихам и достоинству, выраженных
в них чувств.
Благодарю!

Поэты Кинозал.ТВ

Одинокая девушка в черном
Искала вечности свой путь.
Ее душа не знала счастья
В ее глазах томилась грусть.
Не кто понять ее не смог бы,
Не кто бы не унял ее ненастье.
И в старом заброшенном доме
Она искала выход, путь.
Но в нежном одиноком сердце
Не могла найти ответа суть.
Лишь где-то черный кот,
Такой же одинокий и не нужный
Понимал больше кого,
Что этот мир бездушный.
И каждый день котенок черный
Приходит девушку согреть.
И две души, пускай так не похожи,
Научились лучше всех дружить.
Не кто бы не понял их чувства
Им просто вместе было лучше.
Ведь черный кот, кому он нужен?
Его изгнали, как ее
А ведь живой душе тепло так нужно,
Ведь должен кто-то пожалеть.
И научившись вместе все терпеть,
Не могли понять, как дружба может так беречь.
Но день настал и путь был найден-
Она хотела умереть...
На небе синем много звезд,
Но ее звезды там нету.
Она устала нести свой крест.
И руки крыльями раскинув
Ступила с дому в темный низ.
Полета счастье ощущала,
Но сердце вдруг пронзила боль,
И в мыслях снова тот, о ком скучала-
Котенок черный, с кем мечтала.
Но поздно было, вот конец,
Был выбран путь ее последний.
И утром мрачным и холодным
У дума была толпа людей.
Им все равно, им просто странно,
Ее не знали не когда.
Они стояли, они бездушны,
Они понять лишь не могли:
Зачем бродячий, черный кот
Ходил вокруг ее, кричал так громко...
"-Возможно ему что-то нужно?"
"-Возможно у них дружба?"
"-Да ну, такому не бывать,
ведь коты - они бездушны"
Чудотворец


Мы встретились в сети
И думал каждый: Не настоящий он, не настоящая она...
Но каждый день он обещал...что вот однажды
Укроет ночь их, осветит луна..
Она и рада бы приюту сильной страсти
И встречу в миг в реальность обратить
Она была готова к его власти...
Она была готова так любить..
Его порывы к ней сменялись злобой то страстью то запретом в сайте дружбы
За что? казалось ей любили оба..
Его желанья в этот миг бывали чужды...
Она порой сама его ругала писав стихи на сайте для него
И фото новые лишь с местью выставляла...
Но ненавидя все ж любила одного
Но он придумывал на сайте снова роли
Где настоящий в них никто не разберет,
Но сколько нужно сил еще и боли
Когда он мне поверит и поймет...
В одном уверена она теперь яснее
На фото это он...тот взгляд узнала
Еще по нраву больше стал, роднее)
Я б никогда его не отпускала
Желание обнять его при встречи
На шею броситься и задушить не виртуально
И взгляд его нахальный в этот вечер
Меня разденет страстно и реально..
Ну все мечты..миры его пусты на сайте
Меня он любит только на страницах
Ну что ж играй..другим себя создайте
Ведь ты не видишь слезы на ресницах
Которые в клавиатуре в кнопках счастья
Вновь падают от лжи внутрь протекая
Ты радость мне дарил теперь ненастья
Ты стал моя погибель роковая
И строки в моем личном сообщении
Вдруг веют холодом и безразличны речи
Я до сих пор в тупом недоумении
Ну почему ты так боишься нашей встречи?!
Твое лицо меня пленило очень
Твои черты стоят перед глазами
Ты там внутри со мной все дни и даже ночи
Ты в мыслях даже там когда с друзьями
Ну неужели ты меня не ощущаешь?
Я рядом..до меня недалеко..
Зачем страдая чувства убиваешь?..
Желаешь...приезжай...все так легко
В любви и страсти нету расстояний
Преграды обойти любые можно
Все лишь зависит только от желаний
Тебя желаю...хоть с тобой так сложно
Чудотворец


Зажигаем взглядом звезды –
Пусть Всевышний их измерит.
В этой жизни все так просто,
Что же ей никто не верит?
Вижу всех. Живых. Возможно.
(Без души, как без монеты).
В этой жизни все так сложно,
Кто ж возьмет ее билеты?
Боль в глазах. А язва сердца
Плавно выльется в улыбку.
Как все просто! Хлопнул дверцей
И отдал долг за ошибку.
Зов души поглотит ярость
Чьих-то бешеных исканий.
Как все сложно! Но ведь малость
Нужно нам для покаяний…
Жить реально все же можно,
Пусть не так, как нам мечталось.
…Как все просто, как все сложно…
А ведь как все начиналось!..
Чудотворец

Cкрытый текст -

 

Внимание !

Среди постов, опубликованных на форуме Кинозала под ником skillerr - моих стихов нет! (равно как нет его стихов, опубликованных под моим ником).

Под своим ником (skillerr), он публикует только его собственные авторские стихи.

Его стихами, мы можем наслаждаться в многочисленных акциях на страницах форума, подписанных подлинным именем

skillerr (Дмитрий Артемьев)

skillerr

ОТВЕТА НЕТ

Кажется, сказано всё.
Но ответа нет, как всегда.
Я не знаю, как сказать ещё,
Чтоб до вас дошли слова.

Лучше, чем в других стихах,
Я сейчас уже не скажу.
Раньше я не мог ждать,
А теперь уже — жду.

Я могу сказать ещё раз,
Что всё плохо, но какой толк?
Кто-то скажет, я не прав.
Кто-то — чтобы я умолк.

Почему упорно вперёд?
Отчего не вниз, не в окно?
Что нас впереди ждёт?
И не всё ли нам равно?

Да, на небе кто-то есть,
Режиссёр комедий, не драм.
Да, он там, а мы-то — здесь!
И нести-то крест — нам!

Знаем мы лишь беду.
Сколько можно, до каких пор?!
Будь ты хоть семь пядей во лбу,
Будь ты хоть святой, хоть вор.

Но ответа нет, увы,
Все молчком — сидят по углам.
Только помните, что здесь — мы.
И нести здесь крест — нам!

2001.

© Дмитрий Артемьев (skillerr), 2001

Как много тех, с кем можно лечь в постель,
Как мало тех, с кем хочется проснуться…
И утром, расставаясь улыбнуться,
И помахать рукой, и улыбнуться,
И целый день, волнуясь, ждать вестей.

Как много тех, с кем можно просто жить,
Пить утром кофе, говорить и спорить…
С кем можно ездить отдыхать на море,
И, как положено – и в радости, и в горе
Быть рядом… Но при этом не любить…

Как мало тех, с кем хочется мечтать!
Смотреть, как облака роятся в небе,
Писать слова любви на первом снеге,
И думать лишь об этом человеке…
И счастья большего не знать и не желать.

Как мало тех, с кем можно помолчать,
Кто понимает с полуслова, с полувзгляда,
Кому не жалко год за годом отдавать,
И за кого ты сможешь, как награду,
Любую боль, любую казнь принять…

Вот так и вьётся эта канитель -
Легко встречаются, без боли расстаются…
Все потому, что много тех, с кем можно лечь в постель.
Все потому, что мало тех, с кем хочется проснуться.

Как много тех, с кем можно лечь в постель…
Как мало тех, с кем хочется проснуться…
И жизнь плетёт нас, словно канитель…
Сдвигая, будто при гадании на блюдце.

Мы мечемся: – работа…быт…дела…
Кто хочет слышать- всё же должен слушать…
А на бегу- заметишь лишь тела…
Остановитесь…чтоб увидеть душу.

Мы выбираем сердцем – по уму…
Порой боимся на улыбку- улыбнуться,
Но душу открываем лишь тому,
С которым и захочется проснуться..

Как много тех, с кем можно говорить.
Как мало тех, с кем трепетно молчание.
Когда надежды тоненькая нить
Меж нами, как простое понимание.

Как много тех, с кем можно горевать,
Вопросами подогревать сомнения.
Как мало тех, с кем можно узнавать
Себя, как нашей жизни отражение.

Как много тех, с кем лучше бы молчать,
Кому не проболтаться бы в печали.
Как мало тех, кому мы доверять
Могли бы то, что от себя скрывали.

С кем силы мы душевные найдем,
Кому душой и сердцем слепо верим.
Кого мы непременно позовем,
Когда беда откроет наши двери.

Как мало их, с кем можно – не мудря.
С кем мы печаль и радость пригубили.
Возможно, только им благодаря
Мы этот мир изменчивый любили.

Эдуард Асадов

skillerr

ЖИЗНЬ ИЗ СНА

Мы возвращаемся вновь в этот призрачный город,
Мы вспоминаем о том, что было давно,
Видим, как падает пепел с неба за ворот,
Нужно спешить, ведь нам ещё не всё равно.

Снова тюрьма и снова зелёные стены,
Вновь подвесной потолок – а вдруг упадёт?.. )))
Снова всё та же до боли избитая тема;
Вечером в тихую гавань эсминец уйдёт.

Хочется лечь и лежать, и слушать те звуки,
Что за окном тихо шепчет подруга Весна.
Хочется просто забыть все душевные муки,
Хочется жить наяву вечной жизнью из сна.

Скоро закончится март, расцветёт всё апрелем.
Птицы поют, и растаял почти уже лёд.
Солнце мне дарит свой свет и тепло всё смелее,
Поезд в метро этот свет и тепло оборвёт.

Март 2008.

© Дмитрий Артемьев (skillerr), 2008

От всей души спасибо за возможность лишний раз прикоснуться к великой силе всеобъемлющего поэтического таланта, Анета!
Спасибо всем, кто не остался равнодушным!
Под занавес хочу оставить одно из любимых произведений

Александр Башлачев

На жизнь поэтов

Поэты живут. И должны оставаться живыми.
Пусть верит перу жизнь, как истина в черновике.
Поэты в миру оставляют великое имя,
Затем, что у всех на уме — у них на языке.
Но им все трудней быть иконой в размере оклада.
Там, где, судя по паспортам — все по местам.
Дай Бог им пройти семь кругов беспокойного лада
По чистым листам, где до времени — все по устам.

Поэт умывает слова, возводя их в приметы,
Подняв свои полные ведра внимательных глаз.
Несчастная жизнь! Она до смерти любит поэта.
И за семерых отмеряет. И режет — эх, раз, еще раз!
Как вольно им петь. И дышать полной грудью на ладан…
Святая вода на пустом киселе неживой.
Не плачьте, когда семь кругов беспокойного лада
Пойдут по воде над прекрасной шальной головой.

Пусть не ко двору эти ангелы чернорабочие.
Прорвется к перу то, что долго рубить и рубить топорам.
Поэты в миру после строк ставят знак кровоточия.
К ним Бог на порог. Но они верно имут свой срам.
Поэты идут до конца. И не смейте кричать им: — Не надо!
Ведь Бог… Он не врет, разбивая свои зеркала.
И вновь семь кругов беспокойного, звонкого лада
Глядят ему в рот, разбегаясь калибром ствола.

Шатаясь от слез и от счастья смеясь под сурдинку,
Свой вечный допрос они снова выводят к кольцу.
В быту тяжелы. Но однако легки на поминках.
Вот тогда и поймем, что цветы им, конечно, к лицу.
Не верьте концу. Но не ждите иного расклада.
А что там было в пути? Метры, рубли…
Неважно, когда семь кругов беспокойного лада
Позволят идти, наконец, не касаясь земли.

Ну вот, ты — поэт… Еле-еле душа в черном теле.
Ты принял обет сделать выбор, ломая печать.
Мы можем забыть всех, что пели не так, как умели.
Но тех, кто молчал, давайте не будем прощать.
Не жалко распять, для того, чтоб вернуться к Пилату.
Поэта не взять все одно ни тюрьмой, ни сумой.
Короткую жизнь — Семь кругов беспокойного лада —
Поэты идут. И уходят от нас на восьмой.

РАЗНЫЕ СТЕПЕНИ КРАСОТЫ

Я смотрю на твоё лицо - это модная красота?
Почему же в глазах твоих беспросветная темнота?
Отчего же в душе твоей первозданная пустота?
Для чего на руке твоей пульса резкая частота?

Я смотрю на твои шаги - это билль о твоих правах?
Почему же шагаешь ты босиком как на каблуках?
Для кого ты ведёшь бедром и, стесняясь, топорщишь грудь?
Для того, кто ловкач нутром и откроет заветный путь?

Я смотрю на твою ладонь - это правда твоя судьба?
Почему же из уст твоих не струит фимиам мольба?
Может, ты не умеешь читать знаки, данные нам с небес?
Но хоть что-то должна ты знать, кроме тайны гламурных чудес!?

Я гляжу на твой внутренний мир - это точно твоя душа?
А не маленький душный тир, где стреляют из "калаша",
и мишенью являешься ты: смертоносная простота -
обесчещенный тушью взгляд и в кровавой помаде уста ...

этот танец под возглас богов и под выстрелы всех дураков,
как пробежка по лезвиям в парке и отрава в чужой кофеварке

Я смотрю на твои дела - где ты бусы себе сплела?
ни сокровище, ни похвала ...

чьи-то
камни
с души
сняла

Невыразимая печаль
Открыла два огромных глаза,
Цветочная проснулась ваза
И выплеснула свой хрусталь.

Вся комната напоена
Истомой - сладкое лекарство!
Такое маленькое царство
Так много поглотило сна.

Немного красного вина,
Немного солнечного мая -
И, тоненький бисквит ломая,
Тончайших пальцев белизна.

Осип Мандельштам

Есть в светлости осенних вечеров
Умильная, таинственная прелесть:
Зловещий блеск и пестрота дерев,
Багряных листьев томный, легкий шелест,
Туманная и тихая лазурь
Над грустно-сиротеющей землею,
И, как предчувствие сходящих бурь,
Порывистый, холодный ветр порою,
Ущерб, изнеможенье — и на всем
Та кроткая улыбка увяданья,
Что в существе разумном мы зовем
Божественной стыдливостью страданья.

Ф. И. Тютчев

И чудом правды примиряющей
Мне в полдень пламенный дано
Из чаши длительно-сжигающей
Испить священное вино:
Признав в душе, навстречу кинутой,
Сны потаенные свои,
Увидеть небосвод, раздвинутый
Заветной радугой любви,
И сжать уста устами верными,
И жизнь случайностями сжать,
И над просторами безмерными
На крыльях страсти задрожать!

Брюсов В.Я.

Посредине мира

Чья рука, летучая как пламень,
По страстным путям меня ведёт?
Под ногой не гулкий чую пламень,
А журчанье вещих вод.

М.Волошин



Добр, как ангел, молод и прекрасен,
Он всех юношей прекрасней и милей;
Взгляд его так кроток был и ясен,
Как сиянье солнца средь зыбей.

От его объятий кровь кипела,
Сильно, жарко билась грудь о грудь,
Губы губ искали... все темнело,
И душе хотелось к небу льнуть.

В поцелуях - счастие и мука!
Будто пламя с пламенем шло в бой,
Как два с арфы сорванные звука
В звук один сливаются порой -

Так текли, текли они и рвались;
Губы, щеки рдели, как заря...
Небеса с землею расплавлялись,
Мимо нас неслися, как моря.

Нет его! Напрасно, ах, напрасно
Звать его слезами и тоской!
Нет его! И все, что здесь прекрасно,
Вторит мне и вздохом и слезой.

Фридрих Шиллер "Разбойники"

РОБКОЕ СЛОВО

Жило
Робкое слово…
Оно
Было случайно обронено,
В испуге тотчас под диван
Забилось,
Где и забылось…

Потом было вот что:
В субботу рано,
При выколачиванье дивана,
Слово
Берте в левое ухо
Влетело…
(Левое было глухо.)

Но тут внезапный порыв ветерка
Слово вынес под облака,
И слово
Пристроилось — прямо с лёта —
В полупустой голове пилота.
Затем,
Очевидно, не выдержав качку,
Упало вниз оно,
На батрачку,

Обнимаемую батраком,
При этом плакавшую тайком.
Слово
Ресницы ей осушило,
Как будто именно к ней спешило,
Чтоб просветлело ее лицо…

Но тут литератор приметил словцо,
Звучавшее искренне, хоть и тихо.
Раздул, разодел, разукрасил лихо
И преподнес его, как на блюде:
Нате, мол, ешьте, добрые люди!..

И жалкое, бедное
Слово,
Дрожащее,
Испорченное, будто ненастоящее,
Пошло скитаться по белу свету,
Пока не досталось оно поэту,
Который бережно перенес
Его
В свое царство волшебных грез…

Вдруг является пародист,
Он был предприимчивый малый.
Достал из портфеля бумажный лист.
Словцо осмотрел: — Подойдет, пожалуй!.
Смешал его
С дерьмом и ядом,
С мелодийкой,
Содранной у какой-то бездарности.
И слово пошло колесить по эстрадам,
Достигнув вершин популярности.

Теперь оно громко звучит «в народе»
И все же
Не изменило своей природе,
И в новом обличье, и в новой коже.
Таится в самой его сердцевине
Нечто никем не расслышанное,
Так и не узнанное доныне,
Робкое и возвышенное.

Иоахим Рингельнац (наст. имя — Ганс Бёттигер; 1883–1934)

РУБИН И АМЕТИСТ

Их две: одна добрее хлеба,
Верна упрямцу-мужу,
Другая мирры благовонней,
Верна одной себе.
Их две: одна добрее хлеба
И не нарушит клятвы,
Другая мирры благовонней
И клятвы не дает.
Одна так простодушно носит
Рубин воды редчайшей,
Что люди на него не смотрят,
Сочтя его стекляшкой.
Их две: одна добрее хлеба,
Всех благородней в городе,
Другая мирры благовонней
И презирает почести.
Ей грудь украсил аметист,
И в нем такая даль,
Что можно там бродпть часами —
Бродить и заблудиться.
Вокруг чела ее круги
Описывает ласточка:
И это женственности нпмб,
Сокрытый от мужчин.
Их две: одна добрее хлеба
И выдержит все бури,
Другая мирры благовонней,
Все бури в ней самой.

Р. Грейв

Невыразимое
(Отрывок)

Что наш язык земной пред дивною природой?
С какой небрежною и легкою свободой
Она рассыпала повсюду красоту
И разновидное с единством согласила!
Но где, какая кисть ее изобразила?
Едва-едва одну ее черту
С усилием поймать удастся вдохновенью...
Но льзя ли в мертвое живое передать?
Кто мог создание в словах пересоздать?
Невыразимое подвластно ль выраженью?..
Святые таинства, лишь сердце знает вас.
Не часто ли в величественный час
Вечернего земли преображенья,
Когда душа смятенная полна
Пророчеством великого виденья
И в беспредельное унесена, —
Спирается в груди болезненное чувство,
Хотим прекрасное в полете удержать,
Ненареченному хотим названье дать —
И обессиленно безмолвствует искусство?
Что видимо очам — сей пламень облаков,
По небу тихому летящих,
Сие дрожанье вод блестящих,
Сии картины берегов
В пожаре пышного заката —
Сии столь яркие черты —
Легко их ловит мысль крылата,
И есть слова для их блестящей красоты.
Но то, что слито с сей блестящей красотою —
Сие столь смутное, волнующее нас,
Сей внемлемый одной душою
Обворожающего глас,
Сие к далекому стремленье,
Сей миновавшего привет
(Как прилетевшее незапно дуновенье
От луга родины, где был когда-то цвет,
Святая молодость, где жило упованье),
Сие шепнувшее душе воспоминанье
О милом радостном и скорбном старины,
Сия сходящая святыня с вышины,
Сие присутствие создателя в созданье —
Какой для них язык?.. Горе́ душа летит,
Все необъятное в единый вздох теснится,
И лишь молчание понятно говорит.

В. А. Жуковский

Перчатка

Перед своим зверинцем,
С баронами, с наследным принцем,
Король Франциск сидел;
С высокого балкона он глядел
На поприще, сраженья ожидая;
За королем, обворожая
Цветущей прелестию взгляд,
Придворных дам являлся пышный ряд.

Король дал знак рукою –
Со стуком растворилась дверь,
И грозный зверь
С огромной головою,
Косматый лев
Выходит;
Кругом глаза угрюмо водит;
И вот, все оглядев,
Наморщил лоб с осанкой горделивой,
Пошевелил густою гривой,
И потянулся, и зевнул,
И лег. Король опять рукой махнул –
Затвор железной двери грянул,
И смелый тигр из-за решетки прянул;
Но видит льва, робеет и ревет,
Себя хвостом по ребрам бьет,
И крадется, косяся взглядом,
И лижет морду языком,
И, обошедши льва кругом,
Рычит и с ним ложится рядом.
И в третий раз король махнул рукой –
Два барса дружною четой
В один прыжок над тигром очутились;
Но он удар им тяжкой лапой дал,
А лев с рыканьем встал...

Они смирились,
Оскалив зубы, отошли,
И зарычали, и легли.
И гости ждут, чтоб битва началася.
Вдруг женская с балкона сорвалася
Перчатка... все глядят за ней...
Она упала меж зверей.
Тогда на рыцаря Делоржа с лицемерной
И колкою улыбкою глядит
Его красавица и говорит:
"Когда меня, мой рыцарь верной,
Ты любишь так, как говоришь,
Ты мне перчатку возвратишь".

Делорж, не отвечав ни слова,
К зверям идет,
Перчатку смело он берет
И возвращается к собранью снова.

У рыцарей и дам при дерзости такой
От страха сердце помутилось;
А витязь молодой,
Как будто ничего с ним не случилось,
Спокойно всходит на балкон;
Рукоплесканьем встречен он;
Его приветствуют красавицыны взгляды...
Но, холодно приняв привет ее очей,
В лицо перчатку ей
Он бросил и сказал: "Не требую награды".

Шиллер 1831
(перевод В.А.Жуковский)

В. Высоцкому, брату.

Сейчас я вспоминаю...
Мы прощались... Навсегда...
Сейчас я понял... Понимаю...
Разорванность следа...
Начало мая...
Спотыкаюсь...
Слова, слова, слова.
Сорока бьёт хвостом.
Снег опадает, обнажая
Нагую холодность ветвей.
И вот последняя глава
Пахнула розовым кустом,
Тоску и лживость обещая,
И умерла в груди моей.
Покой-покой...
И одиночество, и злоба.
И плачу я во сне и просыпаюсь...
Обида - серебристый месяц.
Клеймённость - горя проба.
И снова каюсь. Каюсь. Каюсь,
Держа в руках разорванное сердце...

Олег Даль. Монино. Январь 1981.

Пилигримы

Мимо ристалищ, капищ,
мимо храмов и баров,
мимо шикарных кладбищ,
мимо больших базаров,
мира и горя мимо,
мимо Мекки и Рима,
синим солнцем палимы,
идут по земле пилигримы.
Увечны они, горбаты,
голодны, полуодеты,
глаза их полны заката,
сердца их полны рассвета.
За ними поют пустыни,
вспыхивают зарницы,
звезды горят над ними,
и хрипло кричат им птицы:
что мир останется прежним,
да, останется прежним,
ослепительно снежным,
и сомнительно нежным,
мир останется лживым,
мир останется вечным,
может быть, постижимым,
но все-таки бесконечным.
И, значит, не будет толка
от веры в себя да в Бога.
…И, значит, остались только
иллюзия и дорога.
И быть над землей закатам,
и быть над землей рассветам.
Удобрить ее солдатам.
Одобрить ее поэтам.

Иосиф Бродский

А ты не поверишь, но ангелы тоже с работы
Приходят под вечер, порою, изрядно устав.
И их утомляют любые мирские заботы –
Попробуй быть бодрым весёлым, весь день отлетав…
А ты не поверишь, но ангелы крылья снимают,
Идут, /ну, наверно, куда?/ прямиком сразу в душ,
Пылинки и прочую грязь аккуратно смывают,
Пытаясь /напрасно/ отчистить усталость из душ…
А ты не поверишь, но ангелы, чайник поставив,
Садятся на кухне и смотрят безмолвно в окно.
И думают – утром проснутся и, крылья расправив,
Пойдут-полетят на работу свою всё равно…
А ты не поверишь, но ангелы плачут ночами,
Припомнив какую-то /детскую? взрослую?/ смерть.
И столько в слезах этих боли, горючей печали
О том, что помочь не смогли, не успев прилететь …
из сети

ASCENSION - Jennifer Thomas

Он стоял в раздумье на самом краю топи, как всегда опёршись на свой меч.
Сейчас от правильного выбора зависела его судьба. Он понимал, почему тогда лес не отпускал его, всё уже было заранее предначертано звёздами. Он не случайно в тот вечер набрёл на её хижину. Едва ли залаял пёс, как она вышла к нему навстречу.
Их взгляды встретились. Она с улыбкой смотрела на него своими прекрасными изумрудными глазами полными душевной радости, словно все свои тридцать лет ожидала лишь его одного.
Он сейчас осознал, что уже тогда полностью утонул в этих её изумрудных глазах... Судьба...
Ему было жаль расставаться с мечом, к которому он привык за многие годы службы Ордену, но этот меч был гранью между ним и ней, между его любовью и её глазами, которые он полюбил и без которых уже не сможет жить. При этой мысли ему вновь захотелось целовать эти её глаза, эти её страстные губы, шею, плечи, руки. Захотелось дышать запахом её волос, прижимать к себе её тело, слышать её дыхание и чувствовать себя желанным... Судьба...
Он в последний раз посмотрел на меч, с грустью провёл ладонью по удобной рукояти из слоновой кости, прощаясь с ним навсегда и бросил его в топь. Возможно сейчас он сделал непоправимую ошибку в своей жизни, поддавшись любовным чарам то ли Ведьмы, то ли Феи, но его уже не тревожила мысль о правильности выбора, он уверенно направлялся к хижине, с которой доносились сладкие ароматы трав и мёда. Он уверенно спешил туда, где его ждали эти полюбившиеся ему изумрудные глаза.

Fantasy Medieval Music - Rise of a Kingdom

ЛЕГЕНДА О ТРЕХ КОРАБЛЯХ

Я видел, утром вышли в море
Три корабля и по волнам
Помчались вдаль, с судьбою
споря, Навстречу бурям и ветрам.
Один на запад курсом лег
По убегающим волнам.
И влажный вихрь его увлек
К богатым, щедрым берегам.
Другой лег курсом на восток
По зыбким, пенистым волнам,
Но ветер, словно зверь, жесток,
Его отбросил к валунам.
А третий устремил свой путь
На север по седым волнам.
Но ветру надоело дуть,
Он дал обвиснуть парусам.
Гнал ураган, суров и горд,
Ночь по неласковым волнам.
Два корабля вернулись в порт,
А третий не вернулся к нам.
Он плыл на север через льды
По злым, безжалостным волнам
Под одинокий свет звезды
Навстречу бурям и ветрам.

Филип Ларкин (род. в 1922 г.)

Прибой
Шумит, не смолкая прибой:
То шепчет, тоской одолимый,
То вновь, недовольный собой,
На скалы бросается в бой,
Рокочущий, неукротимый.

Но те - неприступны, стоят,
Встречая удар за ударом.
Лишь волны грохочут, кипят.
В порыве чудовищном, яром
Все силы истрачены даром!

К утру от затих, присмирел
И берег легонько ласкает.
Я долго на море смотрел –
Спросить у прибоя посмел.
Откуда в нём сила такая?

Он правдой меня покорил,
Поведав легенду морскую:
Когда-то был молод, любил;
Но нимфу Борей погубил…
Он ласки любимой забыл
И в ярость приходит такую!
Д.Толстой



David Garrett performing Eye of the Tiger

Уильям Блейк

О благодарности

От дьявола и от царей земных
Мы получаем знатность и богатство.
И небеса благодарить за них,
По моему сужденью, — святотатство.

Словом высказать нельзя

Словом высказать нельзя
Всю любовь к любимой.
Ветер движется, скользя,
Тихий и незримый.

Я сказал, я все сказал,
Что в душе таилось.
Ах, любовь моя в слезах,
В страхе удалилась.

А мгновение спустя
Путник, шедший мимо,
Тихо, вкрадчиво, шутя
Завладел любимой.

Есть улыбка любви

Есть улыбка любви
И улыбка обмана и лести.
А есть улыбка улыбок,
Где обе встречаются вместе.

Есть взгляд, проникнутый злобой,
И взгляд, таящий презренье.
А если встречаются оба,
От этого нет исцеленья.