Наши любимые стихи - III

Друзья, в этой теме пишем стихи любимых авторов.

Если автор неизвестен - ничего страшного.
Стихи должны греть душу, а не вызывать ненужные споры.просьба посты оставлять без иллюстраций !

Предыдущая тема.

РОАЛЬД МАНДЕЛЬШТАМ
(1932-1961 гг.)

Вечерами в застывших улицах
От наскучивших мыслей вдали,
Я люблю, как навстречу щурятся
Близорукие фонари.

По деревьям садов заснеженных,
По сугробам сырых дворов
Бродят тени, такие нежные,
Так похожие на воров.

Я уйду в переулки синие,
Чтобы ветер приник к виску,
В синий вечер, на крыши синие,
Я заброшу свою тоску.

Если умерло все бескрайнее
На обломках забытых слов,
Право, лучше звонки трамвайные
Измельчавших колоколов.

февраль 1954

НОКТЮРН

Когда перестанет осенний закат кровоточить
И синими станут домов покрасневшие стены, -
Я окна раскрою в лиловую ветренность ночи,
Я в двери впущу беспокойные серые тени.

На ликах зеркал, драпированных бархатом пыли,
Удвою, утрою, арабские цифры тревоги.
И в мерно поющей тоске ожидания милой
Скрипичной струной напрягутся ночные дороги.

Придешь - и поникну, исполненный радости
мглистой,
Тебе обреченный, не смея молить о пощаде;
Так в лунном саду потускневшее золото листьев:
Дрожащие звезды лучом голубым лихорадит.

***
Когда-то в утренней земле
Была Эллада...
Не надо умерших будить,
Грустить не надо.

Проходит вечер, ночь пройдет -
Придут туманы,
Любая рана заживет,
Любые раны.

Зачем о будущем жалеть,
Бранить минувших?
Быть может, лучше просто петь,
Быть может, лучше?

О яркой ветреной заре
На белом свете,
Где цепи тихих фонарей
Качает ветер.

А в желтых листьях тополей
Живет отрада:
- Была Эллада на земле,
Была Эллада...

Не ищите меня в стихах,
Я на кухне варю борщи..
Если что-то внутри не так,
Ты себя в стихах поищи..

Если дождь побежал из глаз,
Если светом кольнуло в бок,
Ты себя поищи в стихах..
В них живёт малый книжный бог..

У медведиц больших сосёт
Ночью лунное молоко..
А наутро сходя с высот
Пишет странности в мой блокнот..

Из последних - такой вот знак,
Как послание к глубине:
Не ищите меня в стихах,
А ищите себя.. во мне.

©️ Анна Тукина

Научитесь прощать за конфликты и слезы,
За утрату любви, за безумные грёзы,
И поступки врагов, что вам жизнь отравляли,
За слова тех людей, что любили, но врали.
Научитесь прощать, отпуская обиды,
Далеко от себя, чтоб навеки уплыли,
Чтоб в душе не скребли, словно кошки когтями,
Пусть ветра унесут их в далекие дали.

Не тащите с собой чемоданы с камнями,
Время лечит порой и прощеньем те раны,
Что обиды клеймом выжигают на сердце,
Научитесь прощать, будет легче, поверьте.

© ЯНА МИРОНОВА

Борис Рыжий.

Россия — старое кино.
О чем ни вспомнишь, все равно
на заднем плане ветераны
сидят, играют в домино.

Когда я выпью и умру —
сирень качнется на ветру,
и навсегда исчезнет мальчик
бегущий в шортах по двору.

А седобровый ветеран
засунет сладости в карман:
куда — подумает — девался?
А я ушел на первый план.

Уже от мыслей никуда не деться.
Пей или спи, смотри или читай,
Всё чаще вспоминается мне детства
Зефирно-шоколадный рай.

Ремень отца свистел над ухом пряжкой,
Глушила мать штормящий океан
Вскипевших глаз белёсые барашки,
И плавился на нервах ураган.

Отец прошёл войну, он был военным,
Один в роду оставшийся в живых.
Я хлеб тайком носил немецким пленным,
Случайно возлюбя врагов своих.

Обсосанные игреки и иксы
Разгадывались в школе без конца,
Мой чуб на лбу и две блатные фиксы
Были решённой формулой лица.

Я школу прогулял на стадионах,
Идя в толпе чугунной на прорыв,
Я помню по воротам каждый промах,
Все остальные промахи забыв.

Иду, как прежде, по аллее длинной,
Сидит мальчишка, он начнёт всё вновь.
В руке сжимая ножик перочинный,
На лавке что-то режет про любовь.

__________
© Валентин Гафт

Я философию постиг,
Я стал юристом, стал врачом,
Увы: с усердьем и трудом
И в богословье я проник,—
И не умней я стал в конце концов,
Чем прежде был…
Глупец я из глупцов!
Вот почему я магии решил
Предаться: жду от духа слов и сил…



Фауст оглядывает свою комнату:
Ещё ль в тюрьме останусь я?
Нора проклятая моя!
Здесь солнца луч в цветном окне
Едва-едва заметен мне.
На полках книги по стенам
Они лежат и здесь и там,
Добыча пыли и червей,—
И полок ряд, убог и сир,
Хранит реторт и банок хлам
И инструменты по стенам.
Таков твой мир! И это мир!

Кто понял жизнь тот больше не спешит

Кто понял жизнь тот больше не спешит,
Смакует каждый миг и наблюдает,
Как спит ребёнок, молится старик,
Как дождь идёт и как снежинки тают.

В обыкновенном видит красоту,
В запутанном простейшее решенье,
Он знает, как осуществить мечту,
Он любит жизнь и верит в воскресенье,

Он понял то, что счастье не в деньгах,
И их количество от горя не спасет,
Но кто живёт с синицею в руках,
Свою жар-птицу точно не найдет

Кто понял жизнь, тот понял суть вещей,
Что совершенней жизни только смерть,
Что знать, не удивляясь, пострашней,
Чем что-нибудь не знать и не уметь.

📚 Омар Хайям

Илья Ильф. Из записных книжек.

"Терек, Терек, ты быстёр,
Ты ведь не овечка.
В порошок меня бы стёр
Этот самый речка."

И. А. Лермонтов (Псевдолнимов)

Вадим Фадин

Завидуя, глядим в прошедший век,
где жизнь текла спокойнее и проще,
был чище воздух и белее снег,
не тяготился ум избытком мощи.

Расцвесть таланту в предрассветном сне
казалось проще самого простого…
Но Пушкин позавидовал бы мне,
узнав, что я – читатель Льва Толстого.

Наш календарь – печальный счёт потерь,
поверь ему – в душе светло и пусто.
Но я богаче Пушкина теперь
На Пушкина, Цветаеву и Пруста.

Живи сейчас, таланту своему
он дал бы ход совсем иной фигуры.
И впору посочувствовать ему,
не знавшему большой литературы.

1981

Александр Сопровский

Б.Кенжееву

Записки из мертвого дома,
Где все до смешного знакомо,
Вот только смеяться грешно -
Из дома, где взрослые дети
Едва ли уже не столетье,
Как вены, вскрывают окно.

По-прежнему столпотвореньем
Заверчена с тем же терпеньем
Москва, громоздясь над страной.
В провинции вечером длинным
По-прежнему катится ливнем
Заливистый, полублатной.

Не зря меня стуком колесным -
Манящим, назойливым, косным -
Легко до смешного увлечь.
Милее домашние стены,
Когда под рукой - перемены,
И вчуже - отчетливей речь.

Небось нам и родина снится,
Когда за окном - заграница,
И слезы струятся в тетрадь.
И пусть себе снится, хвороба.
Люби ее, милый, до гроба:
На воле - вольней выбирать...

А мне из-под спуда и гнета
Все снится - лишь рев самолета,
Пространства земное родство.
И это, поверь, лицедейство -
Что будто бы некуда деться,
Сбежать от себя самого.

Да сам то я кто? И на что нам
Концерты для лая со шмоном -
Наследникам воли земной?
До самой моей сердцевины
Сквозных акведуков руины,
И вересковые равнины,
И - родина, Боже Ты Мой...

1983

Тьмою здесь все занавешено
и тишина как на дне...
Ваше величество женщина,
да неужели — ко мне?

Тусклое здесь электричество,
с крыши сочится вода.
Женщина, ваше величество,
как вы решились сюда?

О, ваш приход — как пожарище.
Дымно, и трудно дышать...
Ну, заходите, пожалуйста.
Что ж на пороге стоять?

Кто вы такая? Откуда вы?
Ах, я смешной человек...
Просто вы дверь перепутали,
улицу, город и век.

© Б. Окуджава

Собачий нос не продают в аптеке,
А хвостик не включается щелчком.
Но ото всех болезней в целом свете
Излечивают игры со щенком.
Прогулка в парке лечит раны сердца,
А звонкий лай врачует душу нам.
И если плохо, если не согреться,
Щенок, как грелка, ластится к ногам.
Глазенки-бусинки заглядывают в вечность,
И у хозяев, как по волшебству,
Проснётся вместо безнадёги нежность
И искренняя вера в доброту.
Пусть говорят, что это бред и враки,
Но это правда, что тут говорить:
Нет в мире доктора волшебнее собаки.
(Ну, или кошки. Тоже может быть).

© Анна Островская

Моль пожилая с видом мрачным
Жевала шарф неаппетитный —
Он был колючий и невзрачный,
И как назло, совсем не сытный.
Ей было горько и обидно —
Муж не купил хозяйке шубу.
И моль в годах весьма солидных,
Об жёсткий шарф ломала зубы.
А так хотелось угоститься
Ей мягкой, вкусной чернобуркой,
Нежнейшей норкой насладиться,
Песцовой шёлковою шкуркой.
Да хоть каракулем почавкать,
Не говоря уж о мутоне!
Ведь так недолго и зачахнуть,
При этом скудном рационе!
И моль, кляня скупых людишек,
А также мех ненатуральный,
Решила сгрызть вещей излишек,
В шкафу у парочки скандальной.
Пока супруг скакал козлёнком,
Спасаясь от ударов скалки,
Моль изжевала: две дублёнки,
И шарф невкусный, как мочалка.
Три шапки, три пальто, перчатки,
И тестя валенки до кучи,
А также две каких-то тряпки,
Халатик тёщин — самый лучший.
Лениво съела через силу
Парик, и шерстяную юбку…
Так моль жадюгам отомстила
За то, что не купили шубку.

© Марина Степанова.

Я странная, но это мне идёт.
Собою быть — великое искусство…
Не приседала я под «Тает лёд»,
Зато в запасе есть свои безумства.

К примеру, запах летнего дождя
Меня в восторг приводит, наслаждаюсь…
Плохого не желаю уходя,
Но раз ушла — назад не возвращаюсь.

Я обожаю лампочки в сердцах
Простых людей, в которых свет, как солнце.
И точно знаю, что не пить с лица,
А вот душа на помощь отзовётся…

Мне нравятся такие чудаки,
что всё отдать готовы, без оглядки…
Они по чьим-то меркам — бедняки,
Зато душа у них всегда в достатке…

Я странная, но это мне к лицу…
Подмигиваю детям, нравлюсь кошкам.
Когда молюсь небесному Отцу —
Благодарю, а жалуюсь немножко…

Я уши не успела проколоть,
А в тридцать шесть уже и нет желанья.
И голос сердца мне не побороть,
Ведь он даёт надежду утром ранним…

И запах свежескошенной травы
Мне нравится вдыхать и верить людям.
Я жаворонок с примесью совы.
И я жива, раз за спиной судят…

Я странная. Мне в этом повезло…
Меня в толпе не встретить оголтелой.
Но если солнце утром вновь взошло,
То можно день украсить добрым делом…

И у меня желаний не пятьсот,
Лишь несколько таких необходимых:
Пусть не болеет мама, пусть живёт!
И чтоб хранил Господь людей любимых.

И чтобы меньше слёз, потерь и бед
Утяжеляли нам сердца с годами.
Я странная, на мне татушек нет,
Зато во мне есть сердце с чудесами…

© Ирина Самарина-Лабиринт

Дмитрий Быков.

Русский шансон

Я выйду заспанный с рассветом пасмурным,
С небес сочащимся на ваш Бермудск,
Закину за спину котомку с паспортом,
И обернусь к тебе, и не вернусь.

Ты выйдешь вслед за мной под сумрак каплющий,
Белея матово, как блик на дне,
И, кофту старую набросив на плечи,
Лицо измятое подставишь мне.

Твой брат в Германии, твой муж в колонии,
Отец в агонии за той стеной,
И это все с тобой в такой гармонии,
Что я б не выдумал тебя иной.

Тянуть бессмысленно, да и действительно —
Не всем простительно сходить с ума:
Ни навестить тебя, ни увести тебя,
А оставаться тут — прикинь сама.

Любовь? Господь с тобой. Любовь не выживет.
Какое show must? Не двадцать лет!
Нас ночь окутала, как будто ближе нет,
А дальше что у нас? А дальше нет.

Ни обещаньица, ни до свиданьица,
Но вдоль по улице, где стынет взвесь,
Твой взгляд измученный за мной потянется
И охранит меня, пока я здесь.

Сквозь тьму бесстрастную пойду на станцию
По мокрым улицам в один этаж —
Давясь пространствами, я столько странствую,
А эта станция одна и та ж.

Что Суходрищево, что Голенищево
Безмолвным “ишь чего!” проводит в путь
С убого-слезною улыбкой нищего,
Всегда готового ножом пырнуть.

В сырых кустах она, в стальных мостах она,
В родных местах она растворена,
И если вдруг тебе нужна метафора
Всей моей жизни, то вот она:

Заборы, станции, шансоны, жалобы,
Тупыми жалами язвящий дождь,
Земля, которая сама сбежала бы,
Да деться некуда, повсюду то ж.

А ты среди нее — свечою белою.
Два слезных омута глядят мне вслед.
Они хранят меня, а я что делаю?
Они спасут меня, а я их нет.

Ты мне звонил.
По большей части ночью
Ты мне писал.
От горечи, тоски
В тебе был свет
Стать первым, а не «прочим»
Ты нерв держал
Негромко, по-мужски.
Ты жил, как пел —
Всегда напропалую
По-хулигански… уж не обессудь
Ты душу грел босяцкую, живую
«Прохавать суть» ты как никто умел.
Ты не хрипел, не рвал натужно связки,
Не суетился в общей суете
Ты был собой, был зрителем обласкан
Хотя, возможно, большего хотел.
И ты ушел… нет, просто «вышел в сени»
Чтоб не подняться больше «на развод»…
И вместо эпитафных: «Умер гений!»
Я ставлю диск где Стас ЖИВОЙ поет.

© Виталий Гордей

Александр Вулых

Баллада о случайной любви

Мужчина Илья Николаевич Уткин
Работал в столичном Мосводоканале.
Он не был уродлив, хотя проститутки
Ему и за деньги порой не давали.

Он после работы не смел показаться
Ни в кинотеатре, ни в чьей-то прихожей,
Поскольку весь запах полей аэрации
Впитал он в себя всеми фибрами кожи.

Поэтому часто, кусая в кровь губы,
Он просто гулял, не мечтая о чуде,
В районе, где возле известного клуба
В ночи тусовались мажорные люди.

А стройная девушка Котова Нелли
В модельном агентстве "Вивендис петролиум"
Была, разумеется, фотомоделью,
Снимавшейся в клипах у Мумия Троля.

На кастингах, что ежедневно бывали
Для всяческих съемок больших или малых,
Ее, как модель, никогда не сливали,
А даже напротив, снимали в журналах.

Она разъезжала на красной "феррари",
На малолитражной, но очень прикольной,
Которую ей подарил ее парень,
Работавший старшим курьером в "ЛУКойле".

И вот, после кастинга в "Дикой гвоздике"
Она направлялась в тусню на танцполе,
И песня дуэта Алсу и Энрике
Привычно звучала в ее магнитоле.

И тут перед ней в городской карусели
Мужской силуэт промелькнул возле арки,
И еле успела несчастная Нелли
Педаль тормозную нажать в иномарке.

- Да что ж вы, не видите, едет машина! -
Она закричала подобно белуге,
И вдруг осеклась, увидав, как мужчина
Застыл перед ней в неподдельном испуге.

- Илья… - он сказал, уронив сигарету.
Она обронила в ответ:
- Извиняюсь…
Я, в общем-то, с кастинга, в общем-то, еду,-
Зачем-то она уточнила смущаясь.

- Садитесь…- он сел. - Вам куда? - Я не знаю…
И сколько б еще продолжался театр,
Но через секунду, того не желая,
Она надавила на акселератор…

Они по Москве на машине летели
Сквозь лица, что были темны и угрюмы…
Она говорила, что ей надоели
Все эти духи и все эти парфюмы,

Что вот, повстречался мужик, в самом деле,
Который не пахнет "картье" и "шанелью"…
А он наблюдал за коленкою Нелли,
За голой ногой под приборной панелью.

Стеснительный дождь моросил на бульваре,
Слегка освежая усталые вязы…
Она отдалась ему прямо в "феррари",
Истошно крича непристойные фразы.

Но дождь все сильнее стучал по кабине
И утро сгущало свинцовые краски…
Ее ожидали друзья в "Цеппелине",
Его - полбутылки молдавской "фетяски".

Была ли любовь у Ильи и у Нелли?
Была ли их встреча наполнена светом?..
Он в Яузу бросится ночью в апреле.
Она никогда не узнает об этом.


Cкрытый текст -

 

https://m.youtube.com/watch?v=-CX7qKaJDvQ

Юрий Левитанский "Иронический человек"
22.01.1922 - 25.01. 1996

"Мне нравится иронический человек.
И взгляд его, иронический, из-под век.
И черточка эта тоненькая у рта —
иронии отличительная черта.

Мне нравится иронический человек.
Он, в сущности,- героический человек.
Мне нравится иронический его взгляд
на вещи, которые вас, извините, злят.

И можно себе представить его в пенсне,
листающим послезавтрашний календарь.
И можно себе представить в его письме
какое-нибудь старинное — милсударь.

Но зря, если он представится вам шутом.
Ирония — она служит ему щитом.
И можно себе представить, как этот щит
шатается под ударами и трещит.

И все-таки сквозь трагический этот век
проходит он, иронический человек.
И можно себе представить его с мечом,
качающимся над слабым его плечом.

Но дело не в том - как меч у него остер,
а в том — как идет с улыбкою на костер
и как перед этим он произносит:- Да,
горячий денек - не правда ли, господа!

Когда же свеча последняя догорит,
а пламень небес едва еще лиловат,
смущенно — я умираю — он говорит,
как будто бы извиняется,- виноват.

И можно себе представить смиренный лик,
и можно себе представить огромный рост,
но он уходит, так же прост и велик,
как был за миг перед этим велик и прост.

И он уходит - некого, мол, корить,-
как будто ушел из комнаты покурить,
на улицу вышел воздухом подышать
и просит не затрудняться, не провожать."

Черный человек

Друг мой, друг мой,
Я очень и очень болен.
Сам не знаю, откуда взялась эта боль.
То ли ветер свистит
Над пустым и безлюдным полем,
То ль, как рощу в сентябрь,
Осыпает мозги алкоголь.

Голова моя машет ушами,
Как крыльями птица.
Ей на шее ноги
Маячить больше невмочь.
Черный человек,
Черный, черный,
Черный человек
На кровать ко мне садится,
Черный человек
Спать не дает мне всю ночь.

Черный человек
Водит пальцем по мерзкой книге
И, гнусавя надо мной,
Как над усопшим монах,
Читает мне жизнь
Какого-то прохвоста и забулдыги,
Нагоняя на душу тоску и страх.
Черный человек
Черный, черный…

«Слушай, слушай, —
Бормочет он мне, —
В книге много прекраснейших
Мыслей и планов.
Этот человек
Проживал в стране
Самых отвратительных
Громил и шарлатанов.

В декабре в той стране
Снег до дьявола чист,
И метели заводят
Веселые прялки.
Был человек тот авантюрист,
Но самой высокой
И лучшей марки.

Был он изящен,
К тому ж поэт,
Хоть с небольшой,
Но ухватистой силою,
И какую-то женщину,
Сорока с лишним лет,
Называл скверной девочкой
И своею милою».

«Счастье, — говорил он, —
Есть ловкость ума и рук.
Все неловкие души
За несчастных всегда известны.
Это ничего,
Что много мук
Приносят изломанные
И лживые жесты.

В грозы, в бури,
В житейскую стынь,
При тяжелых утратах
И когда тебе грустно,
Казаться улыбчивым и простым —
Самое высшее в мире искусство».

«Черный человек!
Ты не смеешь этого!
Ты ведь не на службе
Живешь водолазовой.
Что мне до жизни
Скандального поэта.
Пожалуйста, другим
Читай и рассказывай».

Черный человек
Глядит на меня в упор.
И глаза покрываются
Голубой блевотой.
Словно хочет сказать мне,
Что я жулик и вор,
Так бесстыдно и нагло
Обокравший кого-то

Друг мой, друг мой,
Я очень и очень болен.
Сам не знаю, откуда взялась эта боль.
То ли ветер свистит
Над пустым и безлюдным полем,
То ль, как рощу в сентябрь,
Осыпает мозги алкоголь.

Ночь морозная…
Тих покой перекрестка.
Я один у окошка,
Ни гостя, ни друга не жду.
Вся равнина покрыта
Сыпучей и мягкой известкой,
И деревья, как всадники,
Съехались в нашем саду.

Где-то плачет
Ночная зловещая птица.
Деревянные всадники
Сеют копытливый стук.
Вот опять этот черный
На кресло мое садится,
Приподняв свой цилиндр
И откинув небрежно сюртук.

«Слушай, слушай! —
Хрипит он, смотря мне в лицо,
Сам все ближе
И ближе клонится. —
Я не видел, чтоб кто-нибудь
Из подлецов
Так ненужно и глупо
Страдал бессонницей.

Ах, положим, ошибся!
Ведь нынче луна.
Что же нужно еще
Напоенному дремой мирику?
Может, с толстыми ляжками
Тайно придет «она»,
И ты будешь читать
Свою дохлую томную лирику?

Ах, люблю я поэтов!
Забавный народ.
В них всегда нахожу я
Историю, сердцу знакомую,
Как прыщавой курсистке
Длинноволосый урод
Говорит о мирах,
Половой истекая истомою.

Не знаю, не помню,
В одном селе,
Может, в Калуге,
А может, в Рязани,
Жил мальчик
В простой крестьянской семье,
Желтоволосый,
С голубыми глазами…

И вот стал он взрослым,
К тому ж поэт,
Хоть с небольшой,
Но ухватистой силою,
И какую-то женщину,
Сорока с лишним лет,
Называл скверной девочкой
И своею милою».

«Черный человек!
Ты прескверный гость!
Это слава давно
Про тебя разносится».
Я взбешен, разъярен,
И летит моя трость
Прямо к морде его,
В переносицу…

…Месяц умер,
Синеет в окошко рассвет.
Ах ты, ночь!
Что ты, ночь, наковеркала?
Я в цилиндре стою.
Никого со мной нет.
Я один…
И — разбитое зеркало…

Сергей Есенин

Чёрный человек - Сергей Есенин (читает Сергей Безруков)

Смотрю в даль

Смотрю вдаль и ничего не вижу...Я!?
Туман в глазах,а может быть за окном?
Но только замечаю,что кружат птицы
И скоро прольёт, ливневым, дождём...

А мне грустно,что нет, тебя рядом...
И горизонт ровной линией начерчен
Лишь тёмная полоса которую вижу там
Я здесь, ты за кордоном, тебя мне не достать...

©Нина Каменцева