Киностудия «Ленфильм»

История создания фильма «Торпедоносцы»

«Торпедоносцы» — советский полнометражный цветной художественный фильм-драма, поставленный на Киностудии «Ленфильм» в 1983 году режиссёром Семёном Арановичем по мотивам военных рассказов Юрия Германа. Премьера фильма в СССР состоялась в августе 1983 года.

В основу сценария ленты, написанного Светланой Кармалитой и Алексеем Германом, были положены военные рассказы Юрия Германа и его неоконченная повесть "Здравствуйте, Мария Николаевна". Постановщик картины Семен Аранович, по его собственному признанию, «давно мечтал снять фильм о морской авиации». До прихода в кинематограф Аранович в 1955 году окончил Военно-морское авиационное минно-торпедное училище и несколько лет был штурманом морской авиации в Заполярье. Затем окончил ВГИК и работал режиссером-документалистом.

Четвертый год Великой Отечественной войны. Это время действия картины. Место действия — Заполярье. Там доблестно сражались летчики нашей морской авиации, точнее, Гвардейский минно-торпедный авиационный полк Краснознаменного Северного флота. Будни торпедоносцев — так можно вкратце обозначить содержание фильма.

Семен Аранович мечтал снять картину о морской авиации, потому что для него она — часть собственной биографии. Правда, воевать ему не довелось, но в течение пяти лет после окончания Высшего военно-морского минно-торпедного училища он летал штурманом в Заполярье, узнал людей, работавших там, познакомился с традициями, бережно сохраняемыми морскими летчиками.

Торпедоносцы летали на машинах «Ил-4». А такой самолет в единственном экземпляре был только на пьедестале перед Музеем авиации Северного флота в Мурманске. Самолет, который «занят» в картине, энтузиасты и сотрудники музея отыскали в тундре, он был подбит в результате прямого попадания в кабину. Машину отремонтировали в краткие сроки, поставили двигатель, остальное оборудование, — словом, возродили к жизни «ветерана» боев.

Торпедные атаки снимались в натуре. Причем делали это «под хронику», чтобы создавалось ощущение документальности происходившего. При монтаже в фильм вошли и подлинные кадры, снятые в годы войны. Первую атаку оператор показал намеренно очень длительной (она идет на экране почти семь минут), чтобы зрители четче «ощутили» героев, поняли, что есть «быт войны». Очень важно было воссоздать время и атмосферу, в которой жили и работали торпедоносцы. Большое значение отводилось музыкальному строю фильма, в него включены мелодии, популярные в сороковые годы. Они ненавязчиво присутствуют в киноленте постоянно.

Герои фильма «Торпедоносцы» ни разу не сказали слов «сражение», «бой». Они говорят: «работа». И черта в их жизни пролегла совсем иначе, чем там, на Большой земле. Потому что нет для них разделения на тыл и фронт: всё — тыл, и всё — фронт. И перемен в жизни почти не произошло: как жили, так и живут. Кроме одной: поднимаясь в воздух, как обычно, они не знают, вернутся ли назад.

А в остальном всё по-прежнему. Даже лексикон вполне мирный, не переменился. И, узнав о гибели экипажа Плотникова, строгий бритоголовый генерал (Александр Филиппенко) скажет фразу совсем обыденную, но оттого ещё более горькую: «Баня есть. Парикмахерскую открыли. Театр какой отгрохали. Кажется, живи и радуйся. А счастья — нет».

Белобров (Родион Нахапетов) возвращается из госпиталя в надежде на счастье, на встречу с любимой — Настей (Надежда Лукашевич), но Настя изменила ему, вышла замуж за другого — майора Плотникова (Александр Сирин). Настя хотела счастья, но майор Плотников погибает. Кругом — «но», расставленные войной.

Родион Нахапетов играет, будто гася таящуюся где-то в глубине души его героя стихию отчаяния. Белобров, прекрасно понимающий, что его чувство к Насте обречено на несвободу, всё-таки пытается внести в своё смятение какой-то лад, он пробует как-то объясниться с Настей, заведомо зная бессмысленность каких-либо объяснений…

С таким же сложным, хотя и качественно другим чувством нежности, изнутри подтачиваемой тревогой и сомнением, рассказана авторами история инженера Гаврилова (Андрей Болтнев). К нему из детского дома возвращается сын. Раз десять белоголовый малыш, картавя, но не без гордости, произнесёт своё имя «Игорь Гаврилов», с достоинством принимая в дар плитки шоколада.

Но и здесь автор вовремя предостерегает нас от умиления, уничтожая какую бы то ни было сентиментальность жестковатыми нотами: ребёнок по ночам ворует тушёнку, он не помнит никого из гавриловской родни, и Гаврилов-старший, боясь сам себе в этом признаться, уже начинает сомневаться: а он, этот пацан, его ли сын?

Но вот драматическая сдержанность сменяется простодушной иронией: на экране ведут задушевную беседу старшина-«орденоносец» Черепец (Алексей Жарков) и Маруся-повариха (Татьяна Кравченко). Он: «Если вслушаться в сухой язык цифр, то становится наглядно ясно, кто летает, а кто так, по аэродромам треплется…» Она: «Вам эта стрижка не идёт, вы в ней на арбуз похожи».

Несмелое чувство бьётся за этими нескладными словами, не умея себя выразить: лишь позже, в сцене прощания, незадолго до того, как одному из них — Черепцу — суждено будет сгореть в воздухе, а другой — Марусе — погибнуть вместе с потопленным фашистской подводной лодкой транспортным судном, лишь в эту минуту мы услышим резкое, сбивающееся на кашель Марусино рыдание.

Режиссер Семен Аранович привнес в игровое кино из документального внимание к детали, точность и цепкость взгляда, чисто документалистскую любовь к подробности. И здесь не упускает ничего.

Гибель Белоброва и его экипажа снята с жестоким реализмом, разрастающимся до символа. Точное попадание снаряда — и в окровавленную маску превратилось лицо наводчика. Спокойное, чуть удивленное лицо мёртвого Саши Белоброва, руки, продолжающие держать штурвал. Горит самолет. Горит Саша. Разверзшаяся холодная пучина моря — серого, пустынного, жуткого. Летят в эту пучину обломки сгоревшего самолёта, и, живым факелом, — Черепец на парашюте.

А потом — долго-долго много-много фотографий. На молчащем экране, не спеша, сменяют друг друга лица людей в форме морской авиации. Суровые и смеющиеся, совсем юные и постарше. Нет ни закадрового текста, ни комментирующей надписи, ни музыки. Мы даже не знаем, все ли это погибшие, или кто-то из них уцелел. Потому что здесь они равны — живые и мертвые.

P.S. Баштырков, Андрей Андреевич (1914 — 14.01.1943) — летчик-разведчик и торпедоносец, Герой Советского Союза (1943, посмертно), капитан. Участник Великой Отечественной войны с первого дня. С 1942 г. воевал в составе 24 мтап ВВС СФ. Совершил 107 боевых вылетов (66 ночью). 14 января 1943 г. при атаке немецкого конвоя его «Хемпден» был подбит, но Баштырков не свернул с курса и торпедировал транспорт.

После этого самолет упал в море. Навечно зачислен в списки воинской части. А. А. Баштырков послужил прообразом одного из главных героев к/ф «Торпедоносцы». Вместе с ним погибли штурман сержант В. Н. Гаврилов, стрелок-радист старшина М. В. Кузьмин и стрелок краснофлотец Н. А. Шпунтов.

Интересные факты о фильме «Торпедоносцы»:

— В интервью японским журналистам Аранович сказал о своей картине: «"Торпедоносцы" — это история о советских камикадзе»

— Прототипом одного из героев фильма стал Андрей Андреевич Баштырков — летчик-разведчик и торпедоносец, Герой Советского Союза (1943, посмертно). Баштрыков был на фронте с первого дня Великой Отечественной войны, с 1942 года воевал в составе 24 мтап ВВС СФ. Им было совершено 107 боевых вылетов, из которых 66 ночных. 14 января 1943 года Баштырков на бомбардировщике «Хемпден» атаковал немецкий конвой, был подбит, но не ушел с курса и торпедировал транспорт. Самолет упал в море, а его экипаж — командир капитан А. А. Баштырков, штурман сержант В. Н. Гаврилов, стрелок-радист старшина М. В. Кузьмин и стрелок краснофлотец Н. А. Шпунтов — погиб.

— О том, почему его имя не стоит в титрах картины, Алексей Герман рассказывал: «…Я был практически уволен с "Ленфильма". Поэтому-то моего имени нет в титрах ни "Торпедоносцев", ни других восьми сценариев, которые мы написали со Светланой».

— Съемки "Торпедоносцев" шли параллельно с работой над другой картиной по произведениям Юрия Германа — "Мой друг Иван Лапшин". Андрей Болтнев, Алексей Жарков, Александр Филиппенко и Юрий Кузнецов снялись в обоих фильмах.

— Эпизодическую роль в фильме сыграл известный кинодраматург Эдуард Володарский.

— В съемках "Торпедоносцев" был использован найденный в тундре бомбардировщик «Ил-4», сбитый во время войны. Самолет был за короткое время отремонтирован силами энтузиастов и сотрудников Музея авиации Северного флота в Мурманске.

По материалам wikipedia.org и 1001material.ru

История создания фильма «Мой друг Иван Лапшин»

Фильм «Мой друг Иван Лапшин» снят по мотивам произведений Юрия Германа.

Первый вариант фильма — «Начальник опергруппы» был закончен в 1982. Это рассказ о Иване Лапшине, начальнике уголовного розыска города Учанска. Не говоря лишних слов, он делал то, что должен был — и делал хорошо. Может быть, излишне жестко. Но равнодушия не было. Были друзья и женщина, которую он любил…

Сценарий «Лапшина» был написан в 1969 году, картину запустили в производство лишь спустя десять лет. Сразу же стало ясно, что многое нуждается в переделке, переосмыслении. Когда писатель Юрий Герман писал эту повесть (она датирована 1937 годом), ему было двадцать шесть лет. Работники милиции, с которыми он, собирая материал, общался, явно приукрасили свою работу.

Режиссёр Алексей Герман решил сохранить характеры главных героев из повести отца, их взаимоотношения друг с другом, но уголовное дело взять настоящее. Его внимание привлекло дело Тюрина и Соловьёва, на чьём счёту было двадцать восемь убийств.

Герой фильма Иван Лапшин — начальник опергруппы. Время — тридцатые годы, точнее — зима и весна 1935—1936 годов. «Перед нами было два возможных пути — делать фильм приключенческий и делать фильм о любовном треугольнике, — рассказывал Герман. — Мы не выбрали ни тот, ни этот, смешали оба направления — главным для нас была не детективная интрига, не любовная история, а само то время. О нём мы и делали фильм. Передать его — было нашей самой главной и самой трудной задачей».

Герман умышленно выбирал актёров, кинозрителю неизвестных. Лапшина блистательно сыграл Андрей Болтнев. На роль Окошкина помимо Алексея Жаркова пробовался другой актёр, но он тогда был очень занят в спектаклях, это и решило окончательный выбор. Для образа журналиста Ханина нужна была или долгая предшествующая биография, места для которой в фильме не было, или популярный актёр. На эту роль пробовались Анатолий Васильев, Александр Филиппенко, у них были интересные пробы, но выиграл состязание Андрей Миронов.

Непосредственно съёмкам картины предшествовала кропотливая подготовительная работа. Герман и его помощники разыскивали старых милиционеров, расспрашивали их, обзванивали знакомых и незнакомых, собирая любительские фотографии 30-х годов, скупали через комиссионные магазины подлинную одежду того времени, копались в архивах.

По словам Германа, ему всегда очень важно поймать в фильме интонацию рассказа. В «Лапшине» — интонация чеховская. Поэтому он решил перенести место действия из Ленинграда в маленький город: чем мельче городок, чем мельче начальник, тем более эта история будет печальнее и правдивее.

Интересно, что будущее место съёмок Герман нашёл в архиве. Увидел вырезку из газеты начала тридцатых годов со снимками деревянной арки, гипсовых пионеров у фонтана, с сообщением, что такие вот замечательные сооружения воздвигнуты в Астрахани. К счастью, все это ещё не успели снести. Художнику Юрию Пугачу осталось только украсить арку гирляндой лампочек, повесить портреты.

Готовясь к картине, Герман и его жена Светлана Кармалита целый месяц провели в тюрьмах, каждый день выезжали на допросы. Герман и его ближайшие помощники присутствовали при опознании убитых. Киношников оформляли понятыми.

Было и другое направление в подготовительной работе. Старых милиционеров, служивших в тридцатые годы, расспрашивали про методы их работы, про то, как заставляли преступников заговорить. Нашли начальника ленинградского угрозыска тех лет, ему было уже восемьдесят, от него много узнали, в том числе и про дело Тюрина и Соловьёва.

Поэтому, когда Герману говорили, что высокие чины из МВД собираются писать на него жалобу за «Лапшина», Алексей Герман отвечал: «Пусть лучше заботятся, чтобы у них сейчас всё было по закону, а за правду того, что у меня показано про 30-е годы, я ручаюсь. Я же не говорю, что так, как было, хорошо, я говорю, что так было».

Алексей Герман начал снимать со сцены опознания убитых в судебно-медицинском морге, с настоящим покойником, которого в кадре, правда, не было видно, но все участники съёмки могли испытать те же ощущения, что и герои. Актёрам это сыграть не помогло, они сфальшивили, сцена не получилась, её выбросили. А вот сцена в предбаннике морга, которой Герман в итоге тоже не воспользовался, получилась потрясающе.

Время было жестоким: окоченевшие трупы убитых, которые вытаскивают сотрудники угро из какой-то подземной щели, — тягостное тому свидетельство. Но именно тогда Лапшин произносит свою любимую фразу: «Ничего, вычистим землю, посадим сад и сами ещё успеем погулять в том саду».

Киногруппе повезло со съёмками в Астрахани. В этом волжском городе нашлись улицы с покосившимися деревянными домиками и заросшими камышом трамвайными путями, по которым достаточно было пустить старый трамвайный вагон, чтобы все обрело облик середины тридцатых. Увы, ни одного старого трамвая во всей Астрахани не было, пришлось доставлять его из Ленинграда.

Снимать надо было обязательно в пасмурную погоду и обязательно, чтобы был снег. Германа предупреждали перед началом экспедиции: «Снежных дней в Астрахани бывает в году пять-шесть от силы». Но случилось невероятное: снега выпало столько, что успели снять всё, что задумали. И почти всё время была пасмурная погода.

Очень тяжело далась сцена облавы. Всю её надо было снимать в тумане, а стояло солнце. Работать приходилось утром, когда солнце ещё не взошло, и вечером, когда только что зашло. По два кадра в день.

В фильме есть мучительный любовный треугольник: Лапшин любит Адашову, Адашова — Ханина, Ханин — не может забыть свою жену Лику, которую унесла болезнь. И все это не мешает Лапшину, Адашовой и Ханину быть самыми преданными друзьями.

Нина Русланова играет трагедию безответной, неразделённой любви. Когда пароход с Ханиным на борту отходит, Адашова говорит о том, как у неё голова болит. Она уходит с пристани нарочито бодрой, ломкой походкой. Несёт в авоське кочан капусты.

Герман далёк от идеализации своих героев. Самый важный из таких моментов — убийство Соловьёва. Обложенный со всех сторон, загнанный, понявший безвыходность положения, Соловьёв уже выходит из укрытия, выбросив пистолет и подняв руки, с канючащим: «Дяденька, не стреляй! Не надо!» Но Лапшин не собирается щадить убийцу, он уже однажды брал его, и тот бежал из-под стражи — скольким людям это стоило жизни! И Ханин, может случиться, окажется в том же списке. Лапшин спускает курок…

«После фильма меня осуждали за то, что Лапшин застрелил Соловьёва, что такого не могло быть. А если по правде, то тогда, в тридцать пятом, иначе не могло быть. Поверьте, я с детства знаю милиционеров, они часто приходили к отцу, я с ними дружил, слушал их рассказы, разговоры».

С «Лапшиным» у Германа проблем было немало. После просмотра фильма на художественном совете авторам устроили овацию, в выступлениях говорили, что теперь уже больше нельзя снимать по-прежнему, нельзя плохо работать. Киногруппа торжественно отпраздновала сдачу, а потом началось!.. Наверху картина кому-то не понравилась; в студийной многотиражке «Кадр» тут же появилась статья, что, если как следует разобраться, то «Лапшин» — картина отталкивающая.

Фильм лёг на полку, студия осталась без премии и опять должна была выплачивать всю его стоимость.

Алексей Юрьевич потребовал фильм вернуть: «Отдайте его мне. Я буду смотреть и изучать свои недостатки». Получив копию, режиссёр стал показывать фильм своим друзьям и коллегам.

Уже после выхода «Лапшина» на экраны Германа не раз упрекали в том, что он оболгал 1930-е годы. «Мы жили по-другому! Всё было по-другому! Не было таких улиц! Не было таких ужасающих квартир!»

Один из тех, от кого зависела судьба «Лапшина», корил режиссёра: «Зачем ты такие страшные бараки построил?» На самом деле Герман ничего не строил (у картины и денег бы на такую декорацию не хватило), бараки были настоящие, в них жили люди. Больше всего Герман гордился тем, что после выхода фильма на экран отцовского «Лапшина» переиздали большим тиражом (385 тысяч), включив его в альманах «Подвиг».

По материалам wikipedia.org и 1001material.ru

GoldFlower, очень хорошая информация и, несомненно, весьма полезная. Хочу выразить Вам одобрение и благодарность за такой большой и кропотливый труд для пользователей сайта. Многие пользователи не всегда удосуживаются искать какие-либо материалы о кино в инете, а тут – получите готовенькую информацию! Остаётся лишь прочитать её… Я, к примеру, с интересом ознакомился с информацией о моём любимом фильме из категории фильмов о войне – “Торпедоносцы”.

История создания фильма «Зимняя вишня»

Премьера фильма состоялась 21 октября 1985 года и стала одним из лидеров проката, собрала несколько советских и международных призов. «Зимняя вишня» — фильм о метаниях женщины, которая хочет стать женой, но прочно застряла на роли вечной любовницы, и о мужчине, который пытается удержать и семью, и любовь. Первая часть, вышедшая в 1985 году, буквально всколыхнула страну. Мать-одиночка Ольга вызвала всеобщее сочувствие. Прическа под Сафонову вошла в моду, а манеры ее героини копировали советские женщины.



Режиссер Игорь Масленников вспоминает о том,как «появилась» эта стрижка у героини Сафоновой. Дело в том,что по первоначальному замыслу создатели фильма рассуждали, что Оля женственная и соблазнительная и должна быть с длинными волосами. Когда шли поиски образа, в том числе,и прически героини,актрисе сделала стрижку молоденькая девочка-парикмахер, которая умела делать только мужские короткие стрижки.Сначала,по словам Масленникова,все были в шоке,он сам-в гневе:не парик же Сафоновой мастерить,ведь волосы не смогли вырасти за 2-3 дня. А затем все поняли-а ведь это то,что надо и вполне соответствует образу-Малыш!

Возможно, фильм и получился таким реалистичным, что создатели делали картину про себя. По словам исследователя кино писателя Федора Раззакова сценарист «Зимней вишни» Владимир Валуцкий описал свою личную историю. Валуцкий давно женат на актрисе Алле Демидовой. Но однажды во время командировки в Ялту познакомился с молодой никому не известной актрисой, которая тоже была замужем. Их роман продолжался 14 лет! Ради возлюбленного актриса развелась с мужем. «На руках у нее остался маленький сын, которого она воспитывала. Молодая женщина все надеялась, что сценарист наконец уйдет от Аллы Демидовой и будет только ее», — рассказывает Раззаков. Их роман был полон страсти, страдания, скандалов. Когда возле актрисы появился новый воздыхатель — ухажер-итальянец, предложивший ей руку и сердце, Валуцкий опомнился и пообещал развестись с женой. Но… как только актриса дала от ворот поворот итальянцу, быстро передумал что-то менять. Зато написал сценарий, показал его возлюбленной и пообещал, что именно она сыграет главную героиню. И опять не сдержал слово. Имя этой актрисы — Надежда Репина. Она училась во ВГИКе у Сергея Герасимова и Тамары Макаровой. Снялась в фильмах учителя «У озера» и «Любить человека». Репина сама стала режиссером, затем уехала в США. Сегодня работает в американской газете, а также пишет для российских изданий, иногда снимает сюжеты для «Ералаша». Была замужем за Андреем Разумовским, режиссером фильма «Мордашка». Их сын - Андрей Разумовский, актер, режиссер, в детстве сыграл у Михалкова маленького Илюшу Обломова.

Однако у самого сценариста иная версия. Вот что рассказал Владимир Валуцкий:
— До сих пор появляются какие-то невероятные женщины, объявляющие себя прототипами главной героини. И чуть ли не сюжет они мне подсказали и диктовали. Это неправда. У меня в 1982 году был договор со сценарной студией, сроки поджимали, и я придумал данную историю на едином дыхании за две недели. Типичная картина жизни одинокой женщины с ребенком, влюбленной в женатого мужчину; любовь, предательство, одиночество… И повод мужчине задуматься, что надо изменить в жизни, чтобы не быть слабее женщины, чтобы не прятаться от проблем.



В течение трех лет сценарий лежал на «Ленфильме». Такие мастера, как Илья Авербах и Сергей Микаэлян, пытались переделать текст, но он трудно поддавался коррекции, так как был единым целым. А Масленников «пробил» сценарий, не изменив ни одной запятой. Со стороны Госкино было одно главное препятствие — иностранец Герберт. И тогда в результате небольшой правки австриец, приехавший в СССР, превратился в советского гражданина, работающего за границей.



С Иваром Калныньшем Сафонова раньше снималась в фильме Георгия Юнгвальда-Хилькевича «Двое под одним зонтом». И была счастлива снова увидеть на площадке знакомого партнера. Вопрос о кандидатуре на роль Герберта не вставал - кого же еще звать на роль шикарного прибалта, как не секссимвола Калныньша?
«Я до сих пор не понимаю, почему эпизодическая роль так запомнилась зрителям, - недоумевает Ивар. - Мы с Гербертом не похожи. А вообще мой герой - профессионал в своем деле и порядочный человек. Если бы Герберт и Ольга поженились, они бы жили счастливо. Но любовь - Божий дар, а у нее к нему любви не возникало». Зато зрители после премьеры лет десять преследовали Калныньша вопросом: был ли у него роман с Сафоновой? Ответ «не был» так никого и не удовлетворил...



Когда режиссер Игорь Масленников задумал снимать «Зимнюю вишню», он понимал, как много зависит от главной героини, и долгие месяцы проводил пробы, на которых побывали все известные актрисы страны. В результате была утверждена Наталья Андрейченко. А на роль главного героя выбрали мужественного Сергея Шакурова. Киногруппа выехала на съемки в Выборг. Для Андрейченко и Шакурова сшили костюмы и пока актриса была в Суздале на съемках американского фильма «Петр Великий» приступили к съемкам сцен с Шакуровым. Но Андрейченко не вернулась в срок.
— Наталью мы ждали в Выборге неделю, — рассказывает режиссер Игорь Масленников. — Потом моя ассистентка Татьяна Бузян позвонила своей знакомой в ту киногруппу. Ей сказали: «И не ждите. У Андрейченко такой роман с Максимилианом Шеллом, что она к вам не приедет». Вот так пришлось в срочном порядке вызывать Елену Сафонову.
Когда главный оператор Юрий Векслер нацелил объектив на Сафонову, то приуныл и сказал, что трудно будет сделать качественный портрет. Первым делом он запретил Сафоновой курить, чтобы кожа лица выглядела лучше, а после стал улучшать портрет так, как умел только он. Режиссер и сценарист Аркадий Тигай, работавший на «Зимней вишне» вторым режиссером, рассказывает:
— Сначала мы с Юрой Векслером не были сторонниками Сафоновой. Он оператор, любил ярких сочных женщин. Для сравнения: его женой была Света Крючкова. А Леночка — совсем другой человек. Но когда Юра начал снимать, ему понравилось поведение актрисы в кадре, у него стала получаться картинка, и он полюбил Лену как модель для работы. У нее очень интересное лицо, и, как я понял потом, она прищуривалась, чтобы лучше видеть.



Прищур придавал ее лицу некую значительность, ироничность. Будто она знает то, чего мы пока не знаем. Этим она совершенно попала в образ. Кстати, сейчас ее взгляд в кадре изменился. По отзывам группы, Сафонова пришла на площадку этаким гадким утенком: усталая, серолицая, курила все время. Но в процессе работы буквально расцвела!



Пришлось изменять под нее и сценарий. Сначала между главными героями должны были бушевать «нездешние страсти» со скандалами, ссорами, выяснениями отношений, и характерная Андрейченко идеально подходила на такую роль. Но лиричная, трепетная Сафонова внесла в характер героини новые краски. Ее Ольга не закатывает истерик, не ставит условий любовнику, а молча страдает и терпит, все ему прощая. В результате зрители еще больше полюбили страдающую героиню.



Шакуров сыграл с Сафоновой сцену на рыбалке (на пирсе), но потом резко выступил против Елены с туманной мотивировкой: «Не чувствую ее рефлексии». Масленников и Векслер не захотели менять Сафонову и удерживать Шакурова не стали.
Режиссер вспомнил про Виталия Соломина, блистательно сыгравшего Ватсона в его «Приключениях Шерлока Холмса…» Виталий Соломин согласился, не читая сценария, поскольку верил режиссеру. Меньше всего он походил на Вадима - слабовольного, нерешительного. «Благодаря Виталию, мы вытянули всю историю, - говорит режиссер. - Он сыграл то, что и требовалось: мужскую несостоятельность, наше признание в том, какие мы мерзавцы. Это была блестящая работа, потому что по натуре Виталий был абсолютно другим».



Но Шакуров все-таки в фильме присутствует. Когда Ольга, сидя возле ведра с живой рыбой, поднимается навстречу Вадиму, то падает в объятия Шакурова, а целуется уже на крупном плане с Соломиным. Получилось, что у главного героя — Соломина — ноги Шакурова! Оставили этот кадр, потому что больше не смогли найти такого количества рыбы.



Роль Ларисы вернула актрису Нину Русланову в актерскую профессию. До «Зимней вишни» Русланова переживала не лучшие времена — ушла из Театра Вахтангова, сидела без работы и подумывала сменить профессию. А после выхода фильма ее вновь заметили и стали звать в новые проекты.



Актриса Лариса Удовиченко признается, что в чем-то похожа на свою героиню с неустроенной личной судьбой и разочарованием в мужчинах. Удовиченко после развода с мужем больше не хочет замуж (хотя предложения поступают), да и мнения о мужчинах не самого высокого.



Во второй части «Зимней вишни» жену главного героя сыграла Ирина Мирошниченко. А в первом фильме мы слышим только голос «жены Вадима» в телефонной трубке. На самом деле этот голос и весь неподражаемый монолог — это Светлана Крючкова, которая, по словам звукорежиссера Аси Зверевой, может озвучить любой персонаж и спеть за кого угодно.



Режиссер Игорь Масленников: «Мы снимали «кино переживаний».
— Сценарий Валуцкого меня заинтересовал — жизненный, правдоподобный. Тема одиноких женщин и матерей-одиночек была распространена в кино — вспомните хотя бы «Одиноким предоставляется общежитие». Но у Володи Валуцкого был написан очень интересный женский характер, — рассказал «КП» Масленников. — И когда Володя спросил, надо ли что-нибудь менять, я ответил: «Ничего».



Натурные съемки проходили под Выборгом среди живописных хвойных лесов, где любили отдыхать и российские императоры, и партийные деятели. Дом, в котором уединились главные персонажи фильма Ольга и Вадим, принадлежал Минобороны (разжигал костер и жарил рыбу солдат-срочник) и находился в погранзоне; до финской границы примерно 25 км. Сейчас в этих местах выстроили нефтяной терминал «Лукойла». Павильонные съемки были на студии и в толстовском доме на Фонтанке.



Кинематографисты говорят, что успех фильма зависит от сценария, режиссуры и музыки. Журнал «Советский экран» признал музыку Владимира Дашкевича в «Зимней вишне» лучшей в 1986 году.

Награды:

Приз «За исследование актуальных нравственных проблем» — Игорь Масленников, 1986 год, ВКФ;
Приз за лучшую женскую роль — Елена Сафонова, 1986 год, ВКФ;
Приз за лучшую женскую роль — Елена Сафонова, 1986 год, МКФ в Мадриде;
За лучшую музыку к фильму — Владимир Дашкевич, 1986 год, Премия журнала «Советский экран»

По материалам 1001material.ru

История фильма «Собачье сердце»

В конце 1988 года, состоялась премьера телефильма «Собачье сердце» Владимира Бортко по одноименной повести Михаила Булгакова. С тех пор популярность этого двухсерийного шедевра только росла, он неизменно входит в топы советских/российских фильмов.
Выражения профессора Преображенского вошли в обиход: «Разруха не в клозетах, а в головах», «Дайте мне такую бумажку, чтобы это была броня», «Не читайте утром советских газет!» Здравый смысл ученого противопоставлялся революционному абсурду, который воплощали на экране Швондер и Шариков, чьи фразы тоже стали крылатыми: «Абырвалг», «Это какой-то позор, профессор», «Котов душили, душили», «Все отнять и поделить», «В очередь, сукины дети, в очередь».



Повесть была написана Михаилом Булгаковым в 1925 году. Ее должны были напечатать в альманахе «Недра», но соратник Ленина, член Политбюро Лев Каменев ее запретил, начертав отрицательную резолюцию: «Это острый памфлет на современность. Печатать ни в коем случае нельзя». И впервые повесть была опубликована в 1968 году за границей — в ФРГ и Англии.
Первая экранизация тоже была за рубежом: режиссер Альберто Латтуада поставил итальяно-немецкую картину «Собачье сердце» (итал. «Cuore di cane», нем. «Warum bellt Herr Bobikow?» — «Почему лает господин Бобиков?») в 1976 году. Фильм отразил разочарование в цветочных революциях хиппи конца 60-х: швондеры и шариковы воплощали разрушителей революционных иллюзий студенчества.
В роли Преображенского снялся известный шведский актер, дважды номинант на «Оскар» Макс фон Сюдов, а одну из эпизодических ролей исполнила будущая порнозвезда Чиччолина.
Публикация в СССР «Собачьего сердца» случилась в журнале «Знамя» только в 1987-м, через 62 года после написания. Владимиру Бортко дал почитать этот журнал на «Ленфильме» режиссер Сергей Микаэлян. «Я знал другие известные произведения Булгакова, того же «Мастера и Маргариту», но «Собачьего сердца» не читал», — рассказал нам Владимир Владимирович. Монолог профессора мгновенно захватил Бортко, он решил снимать. Цензурных проблем с этой картиной, несмотря на ее остроту, не возникло — на дворе гремела перестройка. В отличие от картины Бортко «Блондинка за углом» с Андреем Мироновым, которая пролежала на полке два года — до 1984-го. Кстати, эта картина и принесла режиссеру первую известность.


Снять картину по повести Булгакова предложил режиссеру Владимиру Бортко его коллега Сергей Микаэлян, возглавлявший тогда телеобъединение «Ленфильма». «Встретив меня в коридоре студии в тот раз, Микаэлян протянул журнал, – рассказывает Бортко. – Я пришел домой, начал читать, дошел до монолога профессора и понял, что буду снимать и даже знаю, как. Это должно быть черно-белое кино и так далее, и тому подобное…»


Претендента на роль собаки-человека искали по всему Советскому Союзу. Пробовались как малоизвестные актеры, так и состоявшиеся – Николай Караченцов, например… Пока режиссер не вспомнил лицо, которое увидел в научно-популярном фильме про алкоголиков. Именно оно смотрело на Бортко с фотокарточки, которую ему протянули помощники, собиравшие фото претендентов на роль Шарикова. «Как мне говорят, он на меня на первого указал - первого вызывайте, - говорит о режиссере Толоконников. - Пробовал я с Броневым, с Симоновым. Я так и думал, что Броневой будет играть. А, оказывается, третья проба была с Евстигнеевым. Я уже на первой пробе почувствовал, что понравился Бортко. Он мне сам подавал реплики, а потом периодически выходил из помещения. Впоследствии признался, что выходил, потому что не мог сдерживаться, его сотрясал смех».


Окончательно на пробах убедила режиссера знаменитая сцена: «Желаю, чтобы все!» «Володя убил меня в тот же миг, как сделал глоток водки, – признается Бортко. – Он так убедительно хмыкнул, так хищно дернулся его кадык, что я утвердил его, не колеблясь».



За право внести в свою фильмографию роль Филиппа Филипповича Преображенского развернулась битва титанов. Пробовались Леонид Броневой, Михаил Ульянов, Юрий Яковлев, Владислав Стржельчик. Но победил Евгений Евстигнеев. «Он, как и я, не читал "Собачьего сердца”, – вспоминает режиссер. – И спрашивал у родственников, стоит ли ему сниматься. Они дружно отвечали: "Да!”»
«Этот фильм возник в жизни отца очень вовремя и буквально спас его, – говорит Денис Евстигнеев. – Папа переживал сложный период, когда во МХАТе его отправили на пенсию. Трудно соглашаясь на работу в "Собачьем сердце”, он потом просто жил ею. Что было на площадке, я не знаю, но он постоянно говорил о своей роли, что-то наигрывал, показывал какие-то сцены… В тот момент картина стала для него опорой».
«Все актер делал правильно, разве что походкой профессор Преображенский напоминал профессора Плейшнера, - говорит Владимир Бортко. - Я сказал ему об этом. "А какой она должна быть?” - последовал вопрос. Отвечаю: "Как у Менделеева Д. И.”»



Одна из свидетельниц работы Евстигнеева на съемках – Наталья Фоменко, актриса Малого драматического театра Санкт-Петербурга, исполнительница роли заведующей культотделом Вяземской, той самой, что призывала профессора купить газеты в пользу голодающих детей Германии вспоминала: «Ни для кого не было секретом тяжелое душевное состояние Евстигнеева в то время. Иногда он брал свой дипломатик и удалялся в комнату, объявляя: "Пойду поучу текст!” А выходил оттуда уже навеселе. К концу дня реквизиторы этот дипломатик с коньячком уже припрятывали…» Несмотря на такое «нерабочее» состояние, крупные планы актер, по словам Фоменко–Вяземской, держал идеально. Выдавала его порой невнятная речь, но эти мелочи Евстигнеев с режиссером поправили на озвучании.



Зрители после премьеры «Собачьего сердца» бросались читать повесть, но многих шуток и сцен не находили. Дело в том, что сценарий Владимир Бортко вместе с супругой Натальей написали не только по повести — они сделали выжимки из рассказов и фельетонов писателя.
Сошедший с ума дворник, которому библиотекарь, чтобы отделаться, посоветовала читать тома энциклопедии — из фельетона «Самоцветный быт», пророчица в цирке — из рассказа «Мадмазель Жанна» («Дура, делай умное лицо!»), вызов духов — из «Спиритического сеанса», а «звездины» Клары и Розы, которые проводил Швондер, — из фельетона «Золотые корреспонденции Ферапонта Ферапонтовича Капорцева». Эти сценки и остроты не только придали блеск картине.
«Используя булгаковские рассказы, — поделился с нами режиссер секретом, — мы раздвинули рамки квартиры, где происходит действие повести. Теперь там была улица, цирк». Кстати, московские улицы «сыграл» Питер, поскольку съемки проходили на «Ленфильме».



На роль Преображенского пробовались звезды первой величины: Леонид Броневой, Михаил Ульянов, Юрий Яковлев и Владислав Стржельчик. Выиграл «тендер» Евгений Евстигнеев, и эта роль пришлась ему очень кстати. После раздела МХАТа между Татьяной Дорониной и Олегом Ефремовым, Евстигнеев остался с последним. Но попросил главрежа, поскольку недавно перенес инфаркт, не давать ему новых ролей, а только доигрывать старые. Ефремов воспринял это как предательство и сгоряча рубанул: «Так иди на пенсию...» У Евстигнеева был шок. Именно в таком состоянии он и явился на кинопробы. Так что сам он в тот период испытывал чувствительные удары судьбы, которые выпали и на долю Преображенского. «Все актеры на пробах замечательно играли, но Евстигнеев был точнее», — вспоминает Бортко. Сын артиста, Денис Евстигнеев, заметил: «Фильм буквально спас отца. Он постоянно говорил о своей роли, что-то наигрывал, показывал сцены. Картина стала для него опорой в тот тяжелый период». Многие отмечали проникновенность манеры Евстигнеева в этой роли, которую он сам называл потом любимой. Что касается доктора Борменталя, его режиссер сразу увидел в Борисе Плотникове, тогда актере Московского театра сатиры. «Плотникова я моментально утвердил, — говорит нам Бортко. — И был им очень доволен». Плотников побаивался играть с именитым артистом, но Евстигнеев сказал: «Мы с вами равны, коллега» — и робость прошла.



На роль Полиграфа Полиграфовича Шарикова пробовалось более десятка претендентов. Ярким среди них был Николай Караченцов, органично озвучивший пса-гасконца в мультфильме «Пес в сапогах», снятом по мотивам «Трех мушкетеров» (1981). «Караченцов талантливо изображал пса, но его актерское амплуа — герой-любовник, а мне нужен был в одном образе пес и алкоголик», — говорит Бортко. Владимира Толоконникова отобрали по актерской фотобазе, которая была на всех крупных студиях, — он служил в Алматинском русском театре им. Лермонтова (как мы узнали, он там работает и сейчас, а после «Собачьего сердца» одна из его самых ярких ролей была в фильме «Хоттабыч» в 2006-м, где он сыграл старика-джинна). Толоконников на кинопробах так колоритно произнес тост: «Желаю, чтобы все!», что у режиссера отпали сомнения. «Володя убил меня в тот же миг, как сделал глоток, — говорит режиссер. — Разумеется, это была не водка, а вода. Но выпил он очень убедительно». Роль Шарика исполнила дворняга по кличке Карай. Он был выбран из нескольких претендентов — членов собачьего клуба «Дружок». «Это был умнейший пес, — говорит режиссер. — Он разве что по-французски не говорил. Все делал с первого дубля». Карай впоследствии стал «кинозвездой», снявшись в картинах «Свадебный марш», «Переэкзаменовка», «Рок-н-ролл для принцессы» и «Навеки 19-летний».


Полиграф Полиграфович Шариков из «Собачьего сердца», несмотря на всю свою «отрицательность», стал любимым персонажем для миллионов людей. Какие чувства испытывает к своему персонажу Владимир Толоконников? «Я его обожаю! Это прекрасный человечек, испорченный Швондером и гипофизом Клима Чугункина, который ему вшили. Он же не виноват в этом. Если бы ему пересадили гипофиз Эйнштейна, он был бы Эйнштейном. Бортко придумал для картины эпизод, которого нет у Булгакова, - после того как Шарикова побили, он в белой рубашке, со свечкой идет к зеркалу и смотрит на свое отражение. Пытается проникнуть в свою прошлую жизнь. Это был как бы оправдательный момент, и я старался сыграть эпизод так, чтобы Шарикова защитить. Я собак любил с детства, у меня всегда их было очень много. И видимо, это они мне дали отмашку - иди, мол, скажи за нас слово. Но это, конечно, шутка».
На съемках Толоконников все время был недоволен собой: хотелось переснять, переделать. Бортко говорил: «А иди ты, всегда ты чем-то недоволен». «Мы переснимали только один раз, - говорит Толоконников. - Помните, эпизод с галстуком, когда я говорю: "Документ мне нужен, Филипп Филиппыч”. Первоначально эта сцена решалась, что я, вроде Сталина, должен был сидеть за столом. Но потом ее переделали. Тогда же коммунисты были еще сильны, шел переходный период. Или вот другая сцена, которой нет у Булгакова, - когда Шариков на трибуне выступает. Этот кадр хотели вырезать, но Бортко заявил: "Я, может быть, из-за этого кадра весь фильм делал”».
«Насколько быстро – за полтора месяца – мы запустились с этим фильмом, настолько сложно было его сдавать, – сетует Бортко. – Худсовет на студии заключил, что кинофильм не сильно удался. На Центральном телевидении были более благосклонны: начали смотреть картину с мрачными лицами, а под конец даже развеселились. Зато газеты на следующее утро после премьеры камня на камне от нас не оставили. Это надо было почитать: дурость редкостная. Помню, позвонил расстроенный Толоконников: "За что нас так? Где мы недоработали?” Я ответил: подожди, время рассудит»



Известно, что Евгений Евстигнеев «для куража» любил выпивать 50 грамм коньяка перед выходом на сцену или перед съемками. Толоконников рассказывал, что из-за театральных передряг Евгений Александрович стал все больше приносить на съемки спиртного. И делился с Толоконниковым. Фраза из фильма «Пива Шарикову не предлагать!» обернулась в закадровую: «А не налить ли Шарикову?» Владимир Бортко рассказал нам о конфликте с Евстигнеевым на этой почве: «Евгений Александрович решил, что съемок уже не будет сегодня. И очень хорошо выпил. Произошел тяжелый разговор. Но после этого подобных конфликтов с ним уже не было. Спиртное на площадке больше Евстигнеев не употреблял».



«Собачье сердце» — фильм-предупреждение о том, что социальные и научные революции несут побочные эффекты. Преображенский в финале говорит с разочарованием: «Вот что получается, когда исследователь вместо того, чтобы идти ощупью и параллельно с природой, форсирует вопрос и приподнимает завесу: на, получай Шарикова и ешь его с кашей!»
Что касается сатирического изображения социальных реформ, режиссер Бортко замечает: «Поймите, я не против революции. Я против идеологических паразитов, которых она часто порождает. Включите телевизор — Швондеры и Шариковы вещают оттуда. Картина вырабатывает иммунитет к ним, что, наверное, и объясняет долгожительство фильма. Его, кстати, часто показывают перед выборами».



Запоминаются в фильме и песни «Суровые годы уходят», «Частушки Шарикова» барда Юлия Кима («Бумбараш») на музыку Владимира Дашкевича («Шерлок Холмс и доктор Ватсон»).
«В книге Булгакова написано: «Поют», — рассказывает Бортко. — Но что? Я заказал песни Дашкевичу и Киму. Они замечательно написали. Но потом я понял, что, когда Шариков танцует, ему частушки нужны. Как у Есенина в поэме были, вроде таких: «Пароход плывет мимо пристани — будем рыбу кормить коммунистами». И опять позвонил Киму, а через день он мне по телефону продиктовал: «Эх, яблочко, ты мое спелое, а вот барышня идет, кожа белая, Кожа белая, шуба ценная, Если дашь чего, будешь целая» и т. д.


Роль бездомного пса Шарика блестяще исполнила дворняга Карай. Он стал актером совершенно случайно. В поиске собаки съемочная бригада обратилась в клуб служебного собаководства и узнала координаты хозяев потенциальных Шариков. Хозяйка Карая Елена Никифорова услышала о кастинге - ей позвонили и предложили попробовать. «Бортко сам смотрел собак, - рассказывает Елена. - На эту роль вместе с Караем претендовали еще 20 собак. В основном это были беспородные дворняги. Меня просто спросили, что он может делать - ходить на задних лапах, ползать и так далее. Видимо, его выбрали потому, что он был "дворняга в чистом виде” - одно ухо висит, другое стоит. Пса сфотографировали, чтобы проверить фотогеничность, и обещали позвонить. Я уже и забыла о просмотре, как вдруг раздался телефонный звонок, на другом конце провода сказали: "Приходите на съемки, мы выбрали вашего Карая”».
Елена подобрала будущую звезду еще щенком - маленький пушистый комочек копошился среди гаражей. Правда, творческую карьеру собака начала еще в агитбригадах - выступая в числе других собак вместе с дрессировщиками. По словам хозяйки, Карай был, как сегодня любят говорить, тусовщиком. Потому на съемочной площадке он ничего не боялся - ни софитов, ни грима, ни бинтов, даже такой страшной гудящей машины, как ветродуй (зима в год съемок выдалась малоснежная - метель нагоняли ветродуем). Правда, по словам хозяйки, был у дворняги один страх - уколы. Впрочем, в фильме это было даже на пользу. Он натурально их пугался и вырывался, когда ему вводили снотворное.


Помните, в начале фильма Шарик был с обваренным боком? Так вот, оказывается, Караю наносили специальный грим, с которым бедная дворняга ходила неделями. «Когда я привезла Карая, то съемочная группа сказала, что бродячая собака не может быть такой гладкой и ухоженной. Потому гримеры сделали ее клочкастой - обмазали собаку желатином. Один бок должен был быть обваренным - закрасили его красной краской. Так как съемки были каждый день, то он в течение некоторого времени так и ходил "в гриме”. Люди во дворе от пса шарахались, как от прокаженного. Сам же Карай относился к гриму равнодушно. Я его потом еле отмыла от желатина», - рассказывает хозяйка.
Специально для фильма Елена обучала питомца разным вещам: ходить на задних лапах, сидеть «зайчиком», огрызаться на кошек (хотя в жизни Карай жил с кошкой в одной квартире и очень ее любил). Кстати, эпизод с кошкой так и не вошел в фильм, однако помучиться над ним пришлось предостаточно. Яркая сцена с колбасой, которую Шарик ловко ловит на лету, тоже Караю досталась нелегко. «В течение нескольких дублей его просто закормили этой колбасой, которая к тому же была еще и соленая. Но дворняга честно ловила ее, правда, потом сплевывала и мчалась к ведру с водой, чтобы запить», - вспоминает Елена Никифорова.
Вообще, как объяснить собаке, что нужно делать на съемочной площадке? Елена сама давала команды дворняге. «Единственная проблема возникла, когда Карай должен был укусить человека за ногу. "Укушенным” никто быть не хотел, потому сделали муляж. Но умная собака сразу раскусила подделку и долго отказывалась ее "тяпнуть”. В конце концов, он все же сделал это неблагородное дело», - вспоминает Елена.


На съемочной площадке Карай был всеобщим любимцем и баловнем. Взаимная любовь у них сразу же возникла с Евгением Евстигнеевым. Владимир Толоконников, игравший Шарикова, тоже один раз специально пришел на площадку (хотя их эпизоды не совпадали), чтобы познакомиться со своим «предшественником», как он его называл.
Но с дебюта в «Собачьем сердце» сценическая карьера Карая только началась. Затем он снимался в короткометражном фильме «Переэкзаменовка», в детской сказке Одесской киностудии «Рок-н-ролл для принцессы» и в эпизодических ролях в фильмах «Навеки 19-летний» и «Свадебный марш». К сожалению, пес умер от отравления через два года после съемок в «Собачьем сердце».

Интересные факты

• К созданию фильма приложил руку и известный бард Юлий Ким: частушки, исполняемые Шариковым («…подойди, буржуй, глазик выколю») — его заслуга.
• Одна из центральных и запоминающихся сцен фильма, где Шариков исполняет частушку под балалайку перед большой аудиторией учёных, а профессор Преображенский падает в обморок, отсутствует в литературном первоисточнике
• После фильма и без того известные актёры стали ещё более популярными. Владимир Толоконников как-то заметил: «Меня теперь в интервью постоянно про Шарикова спрашивают… пока фильм этот смотрят, и я живу!»
• Чтобы передать на экране колорит того времени, для имитации чёрно-белого изображения Владимир Бортко использовал для камеры фильтр сепия. Приём оказался удачным, и режиссер успешно использовал его в других, аналогичных по времени действия фильмах «Идиот» и «Мастер и Маргарита».
• На роль Швондера пробовался актёр Семён Фарада.
• Кадры в фильме, где якобы представлена документальная хроника с участием трамвая, сняты режиссером в Ленинграде (ныне Санкт-Петербург) (Дегтярный пер., 7)
• В литературном первоисточнике Швондер — молодой человек, недавно приехавший в Москву из провинции. Актёру Роману Карцеву в момент съёмок фильма было 48-49 лет.
• В кадре, где Борменталь ловит Шарикова, тот разбивает стёкла в буфете. И действительно, во время съёмки этой сцены Владимир Толоконников сильно порезал ногу.
• В фильме профессор Преображенский приглашает коллег для осмотра Шарикова. Одного из них он представил как профессора Персикова. На самом деле профессор Персиков — это персонаж другого рассказа Михаила Булгакова, «Роковые яйца».
• Сергея Филиппова, который по состоянию здоровья не смог присутствовать на озвучании, в фильме озвучивает другой человек .Профессиональный имитатор с блеском это сделал — голос невозможно отличить.
• Актриса Анжелика Неволина, сыгравшая секретаршу Васнецову, — приёмная дочь актера Александра Демьяненко (Приключения Шурика).
• Консультировал фильм академик АМН СССР, руководитель диабетологической клиники института эндокринологии и обмена веществ Минздрава УССР (Киев) А.С. Ефимов.

По материалам vesti-ukr, bylgakov.ucoz

Как снимали фильм «Джек Восьмеркин — «американец»

Жанр: комедия, музыкальный фильм, экранизация
Киновариант (1987 г.) в двух сериях. Музыкальная кинокомедия по мотивам одноименной повести Николая Смирнова.

Действие фильма происходит в 1928 году.
Бывший беспризорник Яков, который в детстве случайно попал в Америку, приезжает обратно в родное село. Он надеется, что ему выделят землю, и он сможет стать настоящим фермером.Получив от американского друга семена сигарного табака, Восьмеркин начал претворять замыслы в жизнь…

В фильме снимались: Александр Кузнецов, Любовь Малиновская, Ирина Ракшина, Лев Дуров, Михаил Васьков, Евгений Евстигнеев, Надежда Смирнова, Александр Галибин, Александр Ануфриев, Евгений Ануфриев, Юрий Гальцев, Владимир Залыгин, Сергей Исавнин, Галина Бокашевская, Александр Литовченко, Марина Мальцева, Елена Малиновская, Виктор Нестеров, Анастасия Смолина, Александр Суснин, Юлия Чекмарёва, Михаил Широков, Виталий Щенников

Режиссер: Евгений Татарский
Сценаристы: Аркадий Тигай, Анатолий Козак, Евгений Татарский
Оператор: Валерий Мюльгаут
Композитор: Александр Журбин
Художник: Виктор Амельченков
Премьера фильма состоялась: февраль 1988 (кино), 14 мая 1988 (ТВ)

«Джек Восьмеркин — американец» собирался торговать в coветской России сигарами, но оказалось, его дело — табак.

В 1985 году Евгений Татарский получил от «Гостелерадио» предложение экранизировать повесть Николая Смирнова «Джек Восьмеркин — американец». В «Балладе о коммунарах» (так должен был называться фильм) американец приезжает в СССР, чтобы создать фермерское хозяйство, но, вдохновленный идеями коллективизации, присоединяется к строителям социализма…


Ветер перемен уже принес слова «перестройка», «гласность». Поэтому режиссер проявил прозорливость, сняв комедию на грани фарса. Герой делает выбор в пользу коллективного хозяйства только потому, что других вариантов нет. На главные роли ленинградский режиссер пригласил столичных знаменитостей.

Адмирала Кацаурова сыграл Евгений Евстигнеев, кулака Скороходова -Лев Дуров, Джека Восьмеркина — Александр Кузнецов, один из самых востребованных актеров.

Он работал в Театре на Малой Бронной, много снимался в кино (кстати, в то время был занят в двух ленфильмовских лентах одновременно — у Татарского и Эрнеста Ясана в фильме «Прости»).

Роль Восьмеркина стала для актера пророческой. Если герой Кузнецова приезжает из Америки в Россию, то сам Александр в начале 90-х уехал в США. Съемки в сериалах («Беверли Хиллз 90210» и «Аляска Кид») приносили ему неплохой доход, но актер решил вернуться на родину. Однако за годы эмиграции от былой популярности не осталось и следа…

Второстепенные роли достались актерам театра «Буфф». Юрий Гальцев, Ирина Ракшина, братья Евгений и Александр Ануфриевы дебютировали именно в этой картине.

Режиссер не мог только найти актрису, которая сыграла бы Маруську Хворостянову.

Он представлял героиню румяной, пышногрудой красавицей. В «Буффе» такой не нашлось, и ассистенты начали поиск в картотеке «Ленфильма». Однажды в квартире первокурсницы ЛГИТМиКа Галины Коваленко раздался звонок -девушку приглашали на пробы. Увидев хрупкую Галину, Евгений Маркович сказал: «Нет, не пойдет, уж очень тощенькая…»

Актриса вспоминает. «Я побежала к костюмершам: «Девочки, у вас есть вата?» Они надели на меня несколько юбок, подложили вату, и Татарский меня утвердил».

Так Галина Коваленко (сейчас актриса носит фамилию Бокашевская) получила свою первую роль в кино.

Непростым выдался для дебютантки и первый съемочный день. Маруся должна была вести лошадь. Актриса и тянула ее, и подстегивала, но упрямое животное не двигалось с места.

После очередного дубля девушка не выдержала и закричала: «Ах скотина! Что ж ты меня подводишь! А ну пошла!» И лошадь пошла. Как потом объяснили ее хозяева-цыгане, кобыла слушалась, только когда на нее кричали.

К натурным съемкам в поселке Колтуши Ленинградской области приступили 2 мая. Весна стояла холодная, по ночам еще были заморозки, да и днем воздух прогревался лишь до четырех градусов.

В сцене полевых работ режиссер придумал обливать актеров водой — как будто с них пот катится градом. Чтобы они не простудились, после команды «Стоп! Снято» их растирали спиртом.

Цитаты:

• Дело в следующем, батюшка. Разделяться надо.

• Дело в следующем, батя: вырождаемся как класс!

• Я снаружи малохольный, но забористый внутри!

• А твой товарищ Костомолоцкий — таракан в очках!

По материалам 1001material.ru и wikipedia.org

"Трудно быть Богом" - Библия от Алексея Германа.

Последний фильм Алексея Германа снимался в течение 15 лет и был закончен уже после смерти режиссера.

Дон Румата Эсторский был тем, кого мы видели в конце смертоносной тропы. Та же белоснежная рубаха вместо кольчуги и полудоспехов. Тот же золотой толстый обруч с большим изумрудом над переносицей. Только лицо было другим, надменным до наглости. Он пожевывал травинку и в седле сидел неестественно прямо. Золотые ируканские гербы на сбруе дополняли картину. Румата развернул коня, завертелся, заскользил. Где-то позади раздался тяжелый шлепок, как неумелый прыгун нырнул, и там все взорвалось счастливыми криками. Улица кончалась вместе с городом. На углу сидел на табуретке крикун с больным замотанным горлом. Рядом мальчик раб в пестрой колодке. Крикун что-то простуженно сипел. Мальчик раб бил в барабан и брякал колокольчиками. Сумерки сгущались, поглощая свет. (фрагмент режиссерского сценария)

Идет война между Черными и Серыми, хотя сказать, кто на чьей стороне, практически невозможно. Это, определенно, не фильм с понятным сюжетом, а вихрь мелочей, которые создают грубый мир, в котором правят жестокость и уродство — комментарий к нашему собственному упадочному столетию. Основные источники образов Германа (как и в «Фаусте» Сокурова) — картины Иеронима Босха, Брейгелей и других северных художников, которые изображали гротеск, нищету и вульгарность в падшем мире, неспособном поднять взгляд к спасению.

Этот фильм стал легендой еще до того, как его увидел хотя бы один человек. «Трудно быть богом» Алексея Германа по повести братьев Стругацких все-таки завершен и добрался до мировой премьеры, полгода спустя после смерти своего автора. За эту картину Алексея Германа сражались многие фестивали, но получил его Рим.
Если все-таки считать «Трудно быть богом» Алексея Германа научной фантастикой, а как раз такое определение в середине 1960-х применяли к первоисточнику фильма, одноименной повести братьев Стругацких.
Свидетели события не верят своим глазам и были в шоке. Именно такая реакция — не больше и не меньше — ждала трехчасовую эпическую картину знаменитого российского режиссера на Восьмом Римском международном фестивале. Слабые духом или просто незнакомые со стилем Германа сбежали даже с пресс-показа, но оказались в меньшинстве. Те же, кто досидел до финала, аплодировали до самого конца отнюдь не коротких титров, а потом выходили будто оглушенные на подкашивающихся ногах. Чего было ждать от критиков и тем более обычной публики, если даже искушенный Умберто Эко — первый итальянский зритель картины — потерял от нее дар речи и несколько дней приходил в себя, прежде чем написать восхищенное эссе, свою первую в жизни кинорецензию.

«Трудно быть богом» показывали вне конкурса. Такой была последняя воля самого режиссера, который лишь однажды в жизни участвовал в соревновании за фестивальный приз — в Каннах в 1998-м, где показывали «Хрусталев, машину!». С состязательной рутиной Герман знаком не был, и отсутствие награды для его выдающейся работы, председатель жюри Мартин Скорсезе потом честно признавался, что в фильме ничего не понял - так и осталось для него незаживающей раной до конца жизни. Ни публичные извинения от французских критиков, не сумевших рассмотреть картину вовремя, ни включение «Хрусталева» журналом Cahiers du Cinéma в список самых важных фильмов ничего не изменили. Ехать в Канны и бороться за «Золотую пальмовую ветвь» Герман не собирался. Хотя «золота», которое ему так и не досталось при жизни, он заслуживал.

С этим были согласны многие, но довел дело до конца Марко Мюллер. На протяжении нескольких лет этот влиятельный куратор, тогда возглавлявший Венецианский кинофестиваль, звал Германа с «Трудно быть богом» к себе. Прошло время, Мюллер покинул Венецию и возглавил Римский фестиваль, Герман ушел в мир иной — но семья оказалась верна данному когда-то обещанию. Пусть смотр в столице Италии совсем юный, особенно в сравнении с Венецией, но чествуют Германа именно здесь. И здесь же ему присужден первый в его жизни международный «золотой приз» за вклад в кинематограф. Впервые в истории фестивального движения — посмертно.

Люди с Земли прилетели на другую планету, где царило мрачное Средневековье. Люди надеялись на скорое Возрождение, но в Арканаре все было спокойно: ведьм по-старинке сжигали на площадях, художников и писателей топили в нужниках, несогласных отправляли к палачам в Веселую башню. Тогда люди с Земли подумали: а вдруг что-то можно изменить? Этот сюжет мы знаем наизусть, даже если не читали «Трудно быть богом» Стругацких.
Всем известно, что с далекого 1999 года фильм об этом снимает главный русский режиссер. И скоро — вот-вот, с года на год, — работа будет закончена. Потом не стало автора, а картину продолжали доделывать. К этому привыкли. Но вдруг случилось невозможное: премьера — да еще в Риме.

Казалось, все эти годы спрессовались в один сумасшедший день. В фестивальном дворце заговорили не только по-итальянски, но и по-русски. Из-за экрана прямо посреди показа вылетели две птицы. В зале на соседних рядах сошлись музейные кураторы и светские колумнисты, приезжие бюрократы и европейские чудаки — в диапазоне от министра культуры Мединского до «Юры-музыканта» Шевчука. Посольские работники в штатском незаметно выскальзывали из зала — то ли по своим таинственным делам, то ли потому, что были не в состоянии больше терпеть творившееся на экране.

Пожилые итальянские критикессы чему-то возмущались в голос, не дожидаясь конца сеанса. Неизвестные юнцы с горящими глазами, напротив, сидели до конца и стойко аплодировали после финального титра. «Капитолийская волчица», которую директор Римского фестиваля Марко Мюллер собирался вручить вдове и сыну Алексея Германа за вклад в кинематограф, неожиданно превратилась в золоченого мужика на коне (вероятно, не менее почетного «Марка Аврелия», из зала было не разглядеть). В довершение ко всему ведущий церемонии зачитал обращение Умберто Эко, последней строчкой которого были слова «Добро пожаловать в ад».

Фильмов-мифов в истории кино существует немало, но «Трудно быть богом» переплюнул их все, приобретя легендарный ореол не после того, как его увидели зрители, а до. Не надувательство ли? Такие обвинения прозвучат наверняка. Хотя, честно говоря, непросто представить, как это зрелище может не произвести впечатления. После трех часов в зале не только веришь, что работа над фильмом потребовала полутора десятилетий, но и удивляешься, как съемочная группа уложилась в такой небольшой срок. Фильм поглощает свой миф, ты забываешь обо всем, что знал о нем и читал, — ты беззащитен, будто новорожденный. Неуютное чувство, которому трудно сопротивляться. Ведь Герману удалось разоблачить сам кинематограф, обнулить его, а мы — всего лишь зрители. Остается традиционный способ защиты: «Круто, но не мое». Еще бы. «Мое» об этом фильме мог сказать лишь один человек, и его больше нет в живых.

Как волшебный мешок из сказки или космическая черная дыра, «Трудно быть богом» вмещает в себя немыслимое количество визуальной, чувственной и интеллектуальной информации: и корову, и быка, и кривого мясника (всех этих персонажей можно при желании отыскать на экране). Эта картина настолько агрессивна и трансгрессивна, что кажется опасной если не для жизни, то уж точно для нервной системы. Как вытерпели такое зрелище чиновники из Москвы, и вовсе непонятно.
Тут же в каждом кадре — сопли, слюни, моча, кал, грязь, а еще жопы, сиськи, члены (мужские и конские), прочие пузыри земли. Ждали чего-то культурного: Босха с Брейгелем, Бориса с Аркадием. А здесь — такое. Но из этого инфернального варева и кристаллизуется главный смысл: о Серых и идущих за ними Черных, о повсеместности жизни и преодолении ее смертью, о тщетности любых усилий хоть что-то где-то когда-то изменить. И о том, как эти усилия необходимы, потому что без них жить невозможно.

В принципе, экзальтацию хорошо бы пригасить. Ничего такого феноменального. Великий фильм; они случаются. Последний фильм — или, как поправил прекрасный французский критик, «терминальный». Тоже бывает. Терминальный, как болезнь. Только без мелодраматических выводов («Не этот ли фильм убил великого художника?»). Нас убивает сама жизнь, учит Герман, а диагноз он поставил себе в середине 60-х, когда впервые прочел роман Стругацких: кроме всего прочего, эта картина — еще и довольно точная экранизация.
Монтаж «Трудно быть богом» без звука видели многие, но текст, шумы и музыка в финальной версии изменили кое-что важное. Оказалось, сакрального в этой возвышенной скверне ничуть не больше, чем смешного. Благородный дон Румата Эсторский, этот земной Штирлиц без страха и упрека, из благородного Ланцелота в сияющих доспехах превратился в шута. Сам Леонид Ярмольник уверяет, что шекспировского, хотя на ум приходит другой: скоморох из «Андрея Рублева».

Там главными героями были интеллигенты (в терминологии «Трудно быть богом» — умники), а шут лишь встречался им на пути; здесь все наоборот, и переодетый в небожителя скоморох спасает от верной смерти беззащитных книжников. Тот фильм Тарковского был у Германа одним из любимых, и без него, может, не возникла бы череда комиков-трагиков в его фильмах: в этом амплуа один за другим побывали Ролан Быков в «Проверке на дорогах», Юрий Никулин и Людмила Гурченко в «Двадцати днях без войны», Андрей Миронов в «Моем друге Иване Лапшине». Теперь Ярмольник — выдающийся драматический актер. Хотя и кривляется тоже будь здоров.

Смешное и страшное сталкиваются и смешиваются друг с другом в бесконечных анахронизмах. Арканарское средневековье уж больно похоже на ХХ век, которому Герман посвятил остальные свои фильмы. Вместо единобожия здесь — язычество, но на стенах под слоями пыли вдруг проступают ренессансные фрески. Зато рыцарские стеганые куртки — ну чисто лагерные ватники, и монах-инквизитор вдруг проговорится, назвав деревянные таблички-ярлыки «документиками». Тут и становится ясно, почему это псевдофэнтези такое бесстыже-документальное: снято оно будто бы на скрытые камеры шпионами, засланными на семьсот-восемьсот лет назад.

Когда Герман, готовясь к «Проверке на дорогах», разбирался — первым в истории советского кино, — как на самом деле одевались партизаны (а одевались они в форму убитых солдат вермахта), казалось, будто он преследует одну цель: проникнув в прошлое, восстановить истину. Потом выяснилось, что природа его интереса ко времени сложнее. Он исследует эту субстанцию не как правозащитник, историк или даже философ. Герман — путешественник во времени, проникновение в тайну которого стало для него путем к бессмертию. И он добился своего: в его последних трех фильмах разделение на прошлое и будущее отменено.
В них всегда царит настоящее, во всех смыслах слова. Это и есть германовское средневековье — эпоха, застывшая между памятью о жутком вчера и надеждой на светлое завтра, в котором оковы все-таки падут. Когда Румата в конце «Трудно быть богом», в отличие от героя Стругацких (который в большей степени был землянином Антоном, чем инопланетным вельможей), решает остаться жить в Арканаре, он признает власть настоящего над собой. Потому что будущего не существует.

Фильм снимался в течение 15 лет и неменее интересны рассказы участников съемок о том, как они прожили все эти годы.
Евгений Прицкер, редактор: «Леша говорил, что никогда не закончит картины»

«Я редактор Германа с 1990 года, провел всю картину «Хрусталев, машину!» с первого обсуждения сценария до Каннского фестиваля, а потом перешел на «Трудно быть богом». Леша попросил меня найти их с Борисом Стругацким первый сценарий 1968 года. Я нашел. Прочел. Леша спрашивает: «Ну как?» Я отвечаю: «Ну, Леша, это же нельзя снимать, это же комсомольский опус какой-то!» Он удивился, прочитал сам и говорит: «Да, ну мы и понаписали». Там была у них, например, такая страна Соан, в которую Румата уводил умников, так вот этот Соан расшифровывался как Сибирское отделение Академии наук. В общем, нужно было все это переписывать, что они со Светой (Кармалитой, женой и соавтором Германа) и сделали.

И вот сценарий написан, начался подготовительный период. Света и Леша уехали в первую чешскую экспедицию, и вдруг наш продюсер Витя Извеков вспоминает, что мы забыли заручиться согласием Стругацкого. Я поехал к нему, вручил сценарий. Борис Натанович спрашивает: «Можно взять на время?» Я отвечаю: «Да что вы, возьмите совсем, только напишите бумагу, что не возражаете против запуска». Он говорит: «Так ведь я же не читал». «Ну а вы думаете, — сказал я, — что, когда вы прочтете, что-нибудь изменится?» Он подумал немного, сказал: «Да нет» — и поставил подпись.

Когда возник Ярмольник, Леша не знал, что он популярный актер — он его знал только в качестве цыпленка табака. Но он Леше понравился. Во-первых, потому что у него тоже нос большой, не хуже, чем у Александра Лыкова, который вначале на эту роль предполагался. Во-вторых, Леша всех претендентов проверял на пробах, но не говорил им, что именно и как он проверяет. А там среди прочих сцен была одна с мудрецом, который говорит: «Уничтожь нас, сдуй нас в пыль, чтобы нас никогда не существовало, раз мы такие мерзавцы».

А Румата ему отвечает: «Я не могу этого сделать, мое сердце полно жалости». И вот эта фраза понравилась Леше больше всего в исполнении Ярмольника. Леня до сих пор не верит, а это правда. Эта фраза, и только она, обусловила появление Лени на площадке.

В одном, из последних интервью Алексея Германа, он рассказал, как же Ярмольник попал в эту компанию.

— Я собирался снимать совершенно другого артиста, тоже носатого, из «Ментов». Думал, что мы, как с Цурило в «Хрусталеве», все силы бросим на него, только с ним и будем репетировать каждый день подготовительного периода. И вдруг я узнаю, что он заключил два договора на телевизионные сериалы. Я его вызываю: «Прости, пожалуйста, мы с тобой договорились, только на тебя делаются костюмы, а ты…» — «Ой, забудьте об этом, это пустяки! Это жена без меня заключила!…» Но я давно в кино, я эти штуки знаю. «Алексей Юрьевич, мне надо на десять дней в Омск улететь, там у меня сериал — давно был заключен контракт, до вас…» Все изменилось: теперь пробуйся — и будешь играть, если победишь в творческом соревновании с другими.

— А как вышли на Ярмольника?
— Я вообще не знал, что он артист, клянусь памятью предков. Я видел по телевидению человека, который отдает какие-то подарки, улыбается. Хорошее лицо для средневекового человека, носяра такой здоровый. Крепкий, обаятельный и в телевизоре пропадает! Я его и потащил, как до того Юру Цурило, которого почти не снимают, — для меня это загадка. Смотрю недавно сериал, и вдруг среди этих неживых мумий сидит человек со знакомым лицом и здорово играет. Думаю, человек какой не актерский. А это был наш Цурило.

— Но все–таки Ярмольник, в отличие от Цурило, считается знаменитостью.
— Я вообще был убежден, что это маленький закулисный актер, что у меня он играет первую крупную роль. «Вызовите, пожалуйста, этого». Он приехал, и меня даже удивило, что он со мной по-хамски разговаривает.
Думаю, мало ли что — пробы, нервничает… Надо было сыграть маленький кусочек, когда он с Будахом разговаривает: «Сердце мое полно жалости». И вдруг Леня здорово это сыграл. Мы его утвердили. И только в Чехии я разговорился с нашим представителем, который мне и сообщил, что Ярмольник в шестидесяти фильмах снимался, что он кинозвезда. Говорю: «Ярмольник, ты что, кинозвезда?» Он ответил: «Ну да, немножко».

— Легко с ним работалось?
— Работа с ним была каторгой. Он всегда знал, как все снять очень быстро. А у меня на одной репетиции директор показал на часы, и я тут же объявил, что съемка окончена: завтра я буду что-нибудь придумывать, встречаемся послезавтра. Как только меня начинают подгонять, я работать уже не могу. У меня еще с Товстоноговым так было: «Леша, почему у вас все на сцену выходят слева? Давайте справа!» Ему надо было начать с нуля, чтобы форма моя изменилась, а суть осталась… Ярмольник травил прекрасного оператора Владимира Ильина, объяснял ему, как сделать быстрее. А у меня ни один план не снят с первого раза — на 90% с третьего! Это при том, что Ильин умирал от рака, очень тяжело болел.

На каком-то этапе я не выдержал и выгнал Ярмольника из кино. Я тогда решил сделать такой интересный фильм, в котором героя не будет. Кое-что наснимали — и достаточно. Будут от героя фрагменты: плечо, рука… Но как-то мне стало тоскливо, скучноватые кадры получались. Хотя кое-что осталось… Нам важнее не герой, а какой-нибудь мальчик, который сидит и какает. Мы снимаем не героя, а мир с точки зрения героя. В итоге мы с Леней помирились. Но и потом трудно. Ярмольник чуть-чуть ярче, чем другие, его надо немножко глушить, а он глушиться не хочет. Ярмольник, конечно, может вырасти в очень большого артиста — но ему нужен хороший режиссер, которого он бы слушался.
Меня он не очень-то слушался. Если бы слушался, получилось бы еще лучше.

Администрации казалось, что график съемок есть, и Герман делал вид, что он есть. Но я-то прекрасно знаю Лешу. Мы сидели в феврале 1999 года в кафе с Извековым, и он мне рассказывал на полном серьезе, что собирается выпустить картину на экран уже через полтора года. Наивный Витя. Съемки затянулись, потому что материал был очень тяжелым и Леша много болел. Он даже говорил, что никогда не закончит картины.
Несколько раз собирался написать бумагу, что запрещает кому бы то ни было доделывать фильм в случае, если с ним что-нибудь случится. Потом это прошло. Тем более что Леша сделал все сам — и монтаж, и озвучку. Он просто не успел это соединить вместе. За него это в итоге сделал Леша-младший. Он ничего не менял в картине — не пытался, да ему бы никто не позволил. Мы сидели со Светой с ним рядом и следили за исполнением воли старшего Германа. Думаю, Леша был бы доволен».

Елена Жукова, художник-постановщик: «Седло Руматы делали год»
«Первые три месяца Алексей Юрьевич решал, какое Средневековье он хочет взять за основу: делать восточным, или ориентироваться на Европу, или изобразить его русским, как в «Андрее Рублеве». И как снимать — в цвете или в ч/б. В итоге выбрал черно-белую Европу. Из сценария было сразу понятно, что объем работы художника-постановщика колоссальный, и на картину позвали сразу трех художников. Великую Беллу Маневич, которая сделала «Белое солнце пустыни», «Женитьбу», «Собаку Баскервилей» (ей на тот момент было под восемьдесят, но она была необыкновенного вкуса и энергии женщина).
Георгия Кропачева, который тоже был зрелым мастером. Ну и меня, бодрую девочку. Мы поделили все объекты в картине на троих, и каждый делал свои, понимая, что по ходу действия одни и те же объекты переходят из сцены в сцену.
Одним из моих объектов была окраина Арканара. Это самое начало картины, общий заявочный план вот этого средневекового мира. И там в кадре появляется все, начиная от ложек и плошек и заканчивая транспортом, оружием, конским снаряжением — то есть фактически все, что есть в кадре на протяжении всего фильма. Первые полгода прошли в бесконечном поиске, пробах всего на свете: форм, фактур, материалов — и как они будут смотреться на пленке. В 8 утра выходишь из дома, а возвращаешься в лучшем случае к полуночи. А дальше, когда начались архитектурные разработки, уже почти и не заходили домой.

Взять хотя бы обвес костюма Ярмольника: фляги, кошельки, два кинжала, двуручный меч (и это не считая самого костюма со всеми этими доспехами, наплечниками и так далее) — так вот один только обвес, который средневековый человек носил с собой, составлял около 70 килограмм. И Алексей Юрьевич всегда просил, чтобы все было надето сразу же на человека — и на репетициях, и всегда.
Герман был очень грамотным, образованным, с великолепным вкусом и чувством меры. Все детали у него работали на образ, и он все образы принимал сам. По его отправным указаниям делались все предметы на площадке — от булавок и чашек до домов.

Седло Руматы мы делали год. А про сбрую Герман говорил так: «Эти лошади должны в итоге выглядеть как бэтээры, ни больше ни меньше». У него было свое понимание картинки, и он мог спокойно сказать нет, если вещь ему казалась неправильной, сколько бы сил ни было в нее вложено. Причем на картине работали десятки лучших мастеров, и какая-нибудь кирка могла изготавливаться у трех-четырех человек: один кует форму, второй полирует, третий чеканит, четвертый камни ставит… Вроде бы есть где-то какие-то склады с этим уникальным реквизитом, но я не в курсе: меня хватило всего на два с половиной года».

Виктор Извеков, исполнительный продюсер: «Мучился больше всех всегда Алексей Юрьевич»
«Фильм финансировали частные инвесторы, люди, которым небезразлична судьба нашего искусства. А государство стало очень мощно нас поддерживать на последней стадии. Весь прокат — печать копий, реклама, инфоподдержка — это все Фонд кино и Министерство культуры.
C самого начала было непонятно, что мы будем работать так долго. Лично я считал (а Алексей Юрьевич мне обещал), что мы достаточно быстро фильм сделаем. Но мы взяли такой размах, что получилось как получилось. И люди, которые давали деньги, отнеслись к этой ситуации совершенно спокойно. Вообще, разговоры про деньги в связи с «Трудно быть богом» вызывают у меня скрытое раздражение.
Потому что тут совершенно не тот случай, когда нужно говорить про деньги, — это несоизмеримо со значением картины. Кто-то уже написал: «Пятнадцать лет, которые делалась эта картина, ничто по сравнению с вечностью, которую ей предстоит жить». Обычно как: сделали боевик, везде раструбили, что бюджет сто двадцать миллионов долларов, а собрал он уже шестьсот миллионов — чистая коммерция. Но никто никогда ни с какого перепугу не ожидает коммерческих успехов от человека, который творит искусство в чистом виде.

Этот фильм состоялся еще и потому, что почти все актеры и члены съемочной группы относились к нему самоотверженно. У Германа группа комплектовалась и шлифовалась в альпинистскую связку годами, основной костяк работал не одну картину с ним, и люди гордились тем, что они в составе этой команды. Они знали, что будет трудно, но понимали, что результат будет стоить всех мук. А мучился всегда больше всех Алексей Юрьевич. У человека было легендарное отношение к работе, перфекционизм, где-то с перебором, но он иначе не умел. И никто из группы не рассматривал его фильм как средство заработать».

Юрий Клименко, оператор: «Мы могли репетировать неделю и снимать один кадр»
«Я лежал больной, ко мне приехал Ярмольник, сказал, что Герман в Чехии начал снимать и хочет, чтобы я был оператором. Работа оказалась интересная и не могу сказать, что особенно тяжелая. Мне с Германом было легко, потому что установилось полное взаимопонимание и никаких творческих конфликтов не возникало. Если тебе интересно, не так уж важно, в грязи ты при этом лежишь или стоишь на балу. Единственным непривычным для меня моментом было то, что я в первый — да и в последний, наверное, — раз работал на картине, где так много репетировали.

Мы могли репетировать неделю и снимать один кадр, потом еще неделю или дней десять репетировать — и опять все ради одного кадра. И так было всю дорогу. Помню, как-то репетируем третий день — одно и то же, одно и то же. Ко мне подходит Света Кармалита и спрашивает: «Юра, как думаете, можем снимать?» Я говорю: «Да, конечно, можем. Вчера еще могли». А она: «Что вы, Юра, материал еще совсем сырой!» Но надо отметить, что репетиция у Германа была как съемка. Каждый раз все были в костюмах, загримированы, если нужен был дождь или пожар, у нас всегда работало четыре пожарные машины, две бригады пиротехников, две бригады спецэффектов. Казалось бы, обычно все репетируют в своей одежде, как кому удобно, но не здесь. Мне тогда казалось, что это излишне, но подобного результата, вероятно, можно было добиться только таким образом.

Ленфильмовские художники обустроили в Чехии пять замков, и должен сказать, что размах и качество этого строительства были необыкновенные. Ведь что такое замок — каменная стена и какие-то сохранившиеся постройки внутри. А художники смогли это все оживить. На экране это, возможно, не очень понятно, но на натуре все выглядело просто потрясающе. И само по себе вот это воссоздание среды на германовском уровне было абсолютно адекватным. Он очень много изучал Средние века и поэтому добился чуть ли не документальной достоверности. Понятно, что все более-менее образованные люди представляют, как там все выглядело. Но Герман, мне кажется, куда-то еще глубже копнул и выкопал какие-то вещи, о которых мы даже и не знаем».

Наталья Раткевич, художник-гример: «Герой с обыкновенным лицом в кадре только один»
«Чтобы загримировать всех действующих лиц, и актеров, и нас вызывали на площадку часа за четыре до начала съемок. Впрочем, съемки шли постоянно, потому что все время были еще и репетиции, очень сложные, с большим количеством планов, с десятками, а то и сотнями персонажей, и всех их надо было научить, что делать, потому что у каждого была своя задача: посмотреть, замахнуться, пройти, упасть. Поскольку все это происходило в грязи, в нечистотах, в воде — обычная для Средневековья ситуация, — то и все люди в кадре были грязными, и нам изо дня в день надо было воссоздавать их грим таким, каким он был накануне.
Ассистенты Германа все эти годы искали и приводили на площадку людей со странными, нетипичными лицами, а мы добавляли им болезненности и изуродованности. У Алексея Юрьевича же была такая задумка, что люди годами не мылись, поэтому ходили в струпьях, прыщах и с различными кожными повреждениями — вот мы их и делали. Нормальный герой с обыкновенным лицом в кадре только один — Ярмольник.

Были и обидные ситуации. Например, один актер был утвержден на роль, ждал ее шесть лет, специально не брился, отрастил себе бороду до пояса. А когда дело наконец дошло до сцены с его участием, Алексей Юрьевич передумал и взял на роль другого актера. А ведь мы уже под того, первого, и разрубленную голову сделали. Но вообще Алексей Юрьевич — очень хороший и интересный человек, и все эти сложности были оправданны. Он просто художник настоящий, который очень четко видит картинку в мельчайших деталях целиком. И он так четко знал, чего он хочет, что делал все, лишь бы снять именно это».

Юрий Фетинг, режиссер: «Герман не любил снимать артистов»
«У Алексея Юрьевича я был режиссером по работе с актерами. Был с ними на пробах, выводил их на площадку, разводил по мизансцене. Актеров было много. Гигантское количество инопланетных лиц, которые искали по всему миру, по всем бомжацким, помойкам, паркам, интернатам — везде. Это были особенные лица. Единственное человеческое лицо должно было быть у Руматы. У Стругацких было задумано, что он в итоге тоже становится частью этого мира, а что случилось в фильме с Леонидом Исааковичем Ярмольником, рассказывать не буду — сами увидите.
Среди людей, которые снимались, были люди с физическими и психическими отклонениями, но они часто были талантливее, органичнее, чем профессиональные артисты. Алексей Юрьевич вообще не любил снимать артистов, потому что они знают, как надо сниматься, а эти люди природные — их поставили, попросили что-то делать, и они делают, ничего не выдумывая. Многие, кто в обычной жизни считается больным и ни к чему непригодным, у нас на площадке оказывались талантливыми артистами.

И с ними было гораздо легче, чем с театральными актерами, которых надо было переучивать. Алексею Юрьевичу нужен был белый лист, на котором он рисовал свою картину, а театральные актеры приходили со своими листами, полностью исписанными. А неартисты приносили то, что надо. Они не падали перед Германом на колени, они просто были счастливы, что они нужны, что за ними ухаживают, что их кормят. Самое неприятное было, когда работа закончилась, а они все приходили к воротам студии в надежде, что им предложат еще сниматься.

Чтобы не было так грустно, я расскажу одну веселую историю со съемок. Алексей Юрьевич делал странные кадры, которые вызывали у народа шок. Он, например, понимал, что в одном из первых кадров у него должен быть мальчик, который идет по улице и видит висящий в эркере туалет, в котором должна быть женская задница.
И мальчик должен был в ярости ткнуть в нее пикой. Алексей Юрьевич заказал пластмассовую женскую задницу. В Чехию отправился трейлер безо всяких опознавательных знаков «Ленфильма», наполненный отрубленными частями тел, трупов повешенных, все очень натуральное, ну и венчала все это шикарная задница. На границе грузовик остановили. Подходит таможенник, открывает брезент. Бледнеет, замирает, а потом говорит: «Ну вы это, как-то… Осторожнее надо».

Константин Поляков, разнорабочий: «Мы с инвалидами бегали наводить жуть на поварих»
«Одна моя подруга подвизалась на съемках каким-то тридесятым ассистентом. Она была совершенно очарована, буквально загипнотизирована Германом — почти не появлялась дома, почти жила на объектах. Причем у нее семья была отличная, дети, дом, но вот переклинило человека. Мы всей компанией ее за это осуждали. И вот однажды летом я шел по Каменноостровскому, рядом с «Ленфильмом», увидел ее на другой стороне проспекта и стал махать ей руками, кричать: «Подожди меня!» — и в этот момент ко мне в рот залетела пчела и укусила меня. Это было ужасно больно.
Катя повела меня к медсестре на «Ленфильм». Я уже в полуобморочном состоянии, еле ноги передвигаю, превращаюсь в какой-то чайный гриб, глаза закрываются, Катя меня ведет, как слепого. Заходим на «Ленфильм», все охают, и тут вдруг раздается нечеловеческий рык: «Куда?! Стоять!» А потом ласково: «Ух, какой красавец! Ох и урод! Срочно в кадр!» Катя отвечает: «Алексей Юрьевич, да его пчела укусила, мы к медсестре идем!» А голос: «Ничего не хочу знать, срочно в кадр!» Так я попал к Герману.

Когда отек прошел и я превратился в обыкновенного человека, Алексей Юрьевич меня из кадра удалил. Но я увидел, как это здорово — кино, и стал всем подряд помогать. То какие-то фильтры запылить надо, то отмыть что-то, то настоящим инвалидам помочь сориентироваться. Они с юмором были многие — мы бегали жуть наводить на поварих и бухгалтеров.
Больше всего меня завораживало, как Герман работал. Снимаем сцену, в ней сто персонажей, каждый занят своим делом, каждого поставили на свое место, и к каждому Алексей Юрьевич подойдет, повернет его так, как ему нужно, скажет, куда должны смотреть глаза, что должны делать руки и ноги. И вот они застывают на мгновение, а по команде «мотор» начинают двигаться ровно так, как им и сказано — будто это какая-то гигантская механическая шкатулка. И вроде все прекрасно, но вдруг: «Стоп!» — оказывается, птица какая-то полетела не вверх по кадру, как хотелось. И все, переснимаем.

Однажды я пришел в курилку и там, в клубах дыма, встретил своего учителя по скрипке, полуголого и зататуированного — оказалось, что он в массовке вместе со своей женой, учительницей математики. Они оба меня мучили в детстве. Они так смутились оба, что пошли красными пятнами и никак не могли успокоиться. Зато в кадре смотрелись изумительно — как будто у обоих страшный псориаз.
Однажды я взял у реквизиторов отрубленную кисть руки поносить, чтобы друзей напугать и вернуть. Но друзья испугались даже больше, чем я рассчитывал, сорвались и избили меня за такие шуточки. Я принес кисть обратно, а сам весь заплывший, с синяками и ссадинами. Вижу, Алексей Юрьевич меня приметил. И кричит: «В кадр! В кадр!» А сам сияет как солнце. Есть у него такое удивительное свойство — когда он очень доволен, он вроде и не улыбается, а все равно сияет, и энергия из него так и прет».

Герман всегда опережал время своими фильмами — а оно его, будто в отместку, тормозило. Причем постоянно на один и тот же промежуток, будто подавая знак. 14 лет между завершением «Проверки на дорогах» и перестроечным прокатом картины, наконец-то снятой с полки. 14 лет между снятым в еще ортодоксальном СССР «Моим другом Иваном Лапшиным» и премьерой антитоталитарного авангардного «Хрусталев, машину!» в Каннах. 14 лет от того исторического показа — до посмертного награждения «Трудно быть богом» в Риме. Время победило Германа: его больше нет с нами. Но победа оказалась пирровой: Герман и после смерти догнал время, идеально с ним совпав.
Юродивые пляшут в храмах и прибивают гениталии к брусчатке. Книжники с умниками опять не в чести. Черный орден твердит о морали и нравственности. Разве что костров пока на площадях не жгут, но, кажется, это ненадолго. И все постоянно надеются, что появится какой-нибудь бог в ослепительных доспехах, в каждой руке — по мечу. Герман предупреждает: не надо надеяться. Бог не доел свой суп, бог куда-то подевал и никак не может отыскать последние чистые штаны. Бог вообще чудовищно устал. Не тревожьте его по пустякам. А то совсем плохо будет.

Герман уводит сюжет на задний план, где он исчезает за обилием пересекающихся визуальных кунштюков — тем самым успешно реализует заявленное намерение создать на экране полноценный мир, похожий на Средневековье без рыцарей, придворных, вельмож и дам, без трубадуров и художников, и без церквей (хотя там есть армия Священных Орденов, которая несет смерть и разрушение). В этом анти-мире, заполненном человеческими отбросами, лишенном любых проявлений нежности и любви, остались только плохие и злые. Несмотря на неявные отсылки к ужасам советского и постсоветского государства — и в целом ХХ века — этот монструозный, бьющий через край фильм метит еще выше. Возможно, его тема — невозможность создания цивилизации; с этой задачей человечество, как представляется, не справляется от поколения к поколению. Почему — становится ясно, если взглянуть на то, как сомнительные персонажи стремятся к власти и господству любой ценой. Эту мысль можно донести и без цельного сюжета.

Это фильм о средневековье, причем из той же серии, что и эксцентрично-грязно-вонючий «Монти Пайтон и священный Грааль», где наша «средняя» история представлена как полуразложившаяся, ветхая куча развалин и испачканных лиц.

Первая хитрость — научно-фантастическая завязка: земляне подчиняются зловещему и мутному предписанию не пользоваться своими знаниями и не воздействовать на окружающий мир, так что им приходится прикинуться просвещенными, но апатичными богами-аристократами и бродить по стране варваров — стране, где книги и искусство сжигают, грамотных людей убивают, а женщин подозрительно мало.

Вторая хитрость в том, что фильм снял Герман, который создает свои фирменные ошеломительные, барочные и плотные мизансцены: длинные, как бы небрежно и тщательно выстроенные планы без склеек, а наложенные голоса (и звуки) ложатся друг на друга слоями, словно их бормочут лично для тебя. Два этих приема закапывают развитие сюжета глубоко в исторический, культурный и социальный контекст его фильмов.

Румата посвистел и почмокал губами, медленно погружаясь в икающую темноту, тронул коня. Каска с убитого упала, и конь проскрежетал по ней копытом.
Где-то в высоте в ветвях садились тяжелые птицы, ожидая еды. Румата пожал плечами, поджег болотину и, выставив впереди морды коня меч, потрусил быстрей.
Огонь и ветки сплетали на кхмерской стали меча и защитной пластине на лбу коня странные полутени.

vm.ru, colta.ru, wikipedia.org, vedomosti.ru, afisha.ru, seance.ru, itogi.ru

Премьера картины "Гений" состоялась 1 июля 1992 года.

Во время съемок фильма "Палач" режиссер Виктор Сергеев разговорился с игравшим одну из эпизодических ролей Игорем Агеевым и узнал, что тот уже несколько лет пишет сценарии, некоторые из которых были воплощены на экране. А после того, как Агеев рассказал вкратце сюжет, над которым он в тот момент работал, Сергеев предложил начинающему кинодраматургу сотрудничество. Через несколько месяцев, когда сценарий, названный "Картофельный папа", был готов, начался подготовительный период работы над картиной, которой было дано новое название — "Гений".

Наибольшие затруднения вызвало утверждение исполнителей ролей главных героев — Ненашева и Насти. Кандидатуру Абдулова худсовет не хотел рассматривать по смехотворной причине — в анкете актера отсутствовала фотография. Ларису Белогурову же начальство считало недостаточно опытной актрисой, чтобы доверить ей центральную роль. Но режиссер отстоял актеров, поставив перед руководством студии ультиматум — или Абдулов с Белогуровой, или фильма не будет.


Сергей Проханов, которому нечасто приходилось играть отрицательных персонажей, чувствовал себя очень неловко в непривычном амплуа и даже просил режиссера непременно наказать его героя:
«Я там такого неприятного типа должен был сыграть, а это не очень подходит под мой характер. Да к тому же мне надо было «предать» Абдулова, который в жизни мне – хороший друг. Я сказал режиссеру: «Давайте меня как-нибудь накажем – убьем, к примеру, а то зрители не простят мне предательства их кумира». Что, собственно, Сергеев и сделал. Кстати, до этого фильма в меня ни разу не стреляли, и для меня стало открытием, как это все снимается. Приезжают пиротехники, чемоданы которых набиты презервативами. В эти презервативы наливается красная жидкость, их привязывают на пластинку с контактами. Она закрепляется под одеждой, и, когда контакты замыкают, презерватив рвется, а по телу расползается красное пятно! Но, несмотря на мою неприязнь к роли, я даже на какое-то время стал любимцем бандитов. Однажды на светофоре криминальные типы вытащили меня из машины и поволокли к себе – им хотелось выпить водки с Костиком. Я еле от них отбился!»


Съемки фильма проходили летом 1990 года в Ленинграде и продолжались всего три месяца. На большом экране "Гений" демонстрировался всего четыре дня, а по данным на июнь 1993 года он стал в Москве одним из лидеров видеопроката среди отечественных фильмов, заняв 2 место. Секрет успеха картины у зрителей заключался не только в ее актуальности, захватывающем сюжете, обаянии главного героя, таланте режиссера и участии выдающихся актеров — Александра Абдулова, Иннокентия Смоктуновского, Юрия Кузнецова, Бориса Клюева, Анатолия Кузнецова, Валентины Талызиной, Ларисы Белогуровой и других, но и в том, что, работая над сценарием, Игорь Агеев ушел от стандартов, общепринятых для детективных картин советского времени. Сам драматург рассказывал об отличии "Гения" от «собратьев» по жанру:
«В основу советских детективов всегда закладывалась одна и та же формула: все милиционеры изначально хорошие, все преступники – плохие, посему исход схватки противоборствующих сил был ясен с самого начала. Я же попытался не делить своих персонажей таким образом. Посмотреть на них как на людей, независимо от занимаемой ими социальной ниши. Мне хотелось показать, что главным жуликом того времени было государство, и Сергей Ненашев получился у меня кем-то вроде Робин Гуда – жуликом честным и благородным. Ведь существовавшей тогда системе талантливый человек был совершенно не нужен, вот он и пытается создать свои правила игры».


Блистательный имидж Александра Абдулова стал залогом полноценности уверенного в себе человека, который твердо стоит на ногах и не пасует перед трудностями жизни. Сергей Ненашев пользуется большим успехом у противоположного пола, он образован, любит слушать классическую музыку и хорошо разбирается в живописи. Однако в свободное время он занимается вымогательством и шантажом.


Ненашев устанавливает различные хитроумные устройства и наблюдает за личной жизнью клиентов. Затем при помощи записанного видео-компромата он выкачивает из них деньги. Также, как и Деточкин, Ненашев бросает вызов правоохранительным органам, и делает это в открытую — причем откровенно издеваясь над недалекостью советской милиции. Муки совести, которые терзали бедного Деточкина, не ведомы аферисту. Даже наоборот, он получает огромное удовольствие от игр с обреченной жертвой и представителями правосудия.


Конечно, шантаж — это малопочтенное и далеко не нравственное занятие, однако авторы кинофильма небезосновательно рассчитывали на сочувствие зрителей. Мало того, неуемными усилиями им удалось сделать Ненашева чуть ли не трагической фигурой, когда на вопрос своей возлюбленной: "Почему ты с таким талантом до сих пор отсюда не уехал?», горько отвечает: «Кто я — Ростропович? Любимов? Кому я там нужен?».


Съемки фильма «Гений» проходили в Ленинграде. Режиссер с легкостью уложился в запланированные три месяца, так как съемочная группа и актерская команда работали очень слаженно и дружно. Много эпизодов из фильма было снято на знаменитом питерском Сенном рынке. В настоящее время его полностью перестроили, поэтому он уже не так похож на рынок, показанный в фильме. Промелькнула в фильме и панорама Финского залива на Морской набережной – это довольно популярное место у «киношников», здесь также снимали эпизоды для фильма "Брат".


Главным героям фильма, Ларисе Белогуровой и Александру Абдулову, пришлось изрядно попотеть на съемках, бегая вдоль реки за городом, где проходили натурные съемки. В фильме был эпизод, когда в пустой шар по требованию Ненашева закладывались деньги, шар катился по водосточной трубе, а милиция в это время сидела в камышах, пытаясь поймать шантажиста с поличным. Но вдруг взлетает ракета, и стражи порядка бегут к месту ее приземления, а Абдулов с Белогуровой в это время бегут вдоль реки и забирают шар с деньгами. Этот эпизод снимали больше 10 раз, актеры пробежали в нем около 20 километров.


Так как Лариса, в прошлом профессиональная гимнастка, была в отличной физической форме, режиссер уговорил ее сыграть небольшую эротическую сцену. Она согласилась. И когда милиционеры дружной толпой вломились в квартиру Ненашева, надеясь взять его с поличным, Лариса встретила их топлес. Александр Абдулов тоже заразился озорством режиссера, и, когда пошел открывать дверь стучащим работникам милиции, позволил своим брюкам упасть на пол, да так, что все зрительницы Советского Союза смогли по достоинству оценить красивые ноги актера.


Абдулов много импровизировал в кинофильме. Фраза, про «страну непуганых идиотов» появилась в фильме благодаря ему. «В сценарии не было этих слов, – вспоминал позже актер, – я сказал их спонтанно, однако режиссеру они очень понравились».

Чутье не обмануло авторов и при выборе объектов массовой ненависти, которые по поручению благодарного народа получают заслуженное наказание от рук Ненашева.
Среди жертв Ненашева оказываются главные обидчики простых советских людей: рыночные торговцы кавказской национальности, спившийся партаппаратчик, зарвавшийся ловчила-кооператор, «голубой» директор театра, тупой мент и обнаглевший мафиози. Именно это и примирило нравственные чувства зрителей с неразборчивым в средствах Ненашевым.


Ненашев стал альтруистом нового формата. Авторы фильма не были настолько наивными, чтобы в 91-м переломном году заставить своего героя перечислять «заработанные» деньги на счета детских домов. В наше время навряд ли кого-то из зрителей растрогала бы такая благотворительность. Именно поэтому «гений» Ненашев тратит все полученные средства на развитие своего овощного магазина.


Авторы наделили своего героя великодушием и кипучей энергией, которая направлена на благо потребителей. Стоит лишь вспомнить, как разгневанный директор-шантажист выгоняет с работы своего проворовавшегося друга-продавца. Для того, чтобы все это выглядело как можно правдоподобнее, авторы уравновешивают альтруизм Ненашева доступным для понимания прагматизмом. Герой становится гораздо понятнее и ближе, когда вдруг выясняется, что он живет на процент с изъятия. При этом он любит вкусно поесть, хорошо одеться, обставить свой директорский кабинет качественной финской мебелью, а личную квартиру — антиквариатом.



Интересный факты

• Премьера в кинотеатрах — июль 1992 года.
• Существуют три версии фильма. В одной присутствует эпизод, когда обнажённая Настя, ближе к началу фильма, подходит к окну (показана со спины), но отсутствует эпизод возвращения милицейской машины в финале. В другой версии наоборот — сцены у окна нет, а уже уезжающие милиционеры сдают задним ходом и подъезжают к героям, следует небольшой диалог. А третья версия содержит оба этих эпизода.
• На оперативной видеопленке, где Баев сбрасывает в канаву деньги, стоит дата «15.07.1991».
• В конце фильма Абдулов исполняет песню «Ах, утону я в Западной Двине» на слова Геннадия Шпаликова, музыкальное сопровождение — Андрей Макаревич

Всем, кто еще не знаком с этой лентой, настоятельно рекомендуем посмотреть этот замечательный фильм!
Приятного просмотра вместе с Кинозал.ТВ!

По материалам vokrug.tv, peterburg.biz

Самый русский фильм

«Особенности национальной охоты» — художественный комедийный фильм Александра Рогожкина. Одна из самых популярных и цитируемых российских комедий. Премьерный показ фильма состоялся 15 июня 1995 года на фестивале «Кинотавр» . Премьера на телевидении состоялась 6 октября 1996 года .

Молодой финн Райво, изучающий русские обычаи и традиции, уговаривает своего друга Женю помочь ему поучаствовать в настоящей охоте, чтобы ближе познакомиться с её особенностями. Они присоединяются к сугубо мужской компании, во главе с армейским генералом, и отправляются на дальний лесной кордон, прихватив с собой несколько ящиков водки.
На кордоне их поджидает чудаковатый егерь Кузьмич, увлекающийся медитацией и японской культурой.
Вместо ожидаемой охоты финн сталкивается со сплошными попойками и приключениями. Фрагментарно фильм можно поделить на байки — случай с медведем в бане, фейерверк, история с сельским милиционером, который потерял пистолет, случай на ферме, история с коровой, которую перевозили в бомболюке современного бомбардировщика Ту-22М3 за бутылку водки, поездка на милицейском УАЗ для знакомства с местными доярками и т. д.
В суете выпивки и смешных казусов сама охота отходит на второй и даже третий план.
Вторая сюжетная линия — это грёзы финна Райво о настоящей русской охоте. Короткие эпизоды из дореволюционного периода периодически появляются в фильме в виде вставок в основную сюжетную канву. Охота «историческая» разительно отличается от современной. Её участники в отличие от горе-охотников основного сюжета за приятными разговорами, флиртом с дамами и «угощением» все-таки о главном не забывают и добывают зверя — крупного волка.

В 1994 году режиссёр Александр Рогожкин приступает к съёмкам фильма, сценарий к которому он написал сам. К работе над картиной он привлёк актёров, которые уже были заняты в его ранних работах. Алексей Булдаков и Виктор Бычков снимались ещё в первом фильме Рогожкина «Ради нескольких строчек». Также к съёмкам были привлечены непрофессиональные актёры. Сергей Гусинский до начала съёмок был занят в некоторых фильмах Рогожкина, как звукорежиссёр. Рыжую доярку сыграла Зоя Буряк, а темноволосую — супруга Вилле Хаапассало — Саара.

Съёмки прошли в конце лета и сентябре 1994 года. Для большей части фильма натура была найдена в местечке Проточное и его окрестностях. Эпизод с коровой в бомболюке снимался на военном аэродроме «Веретье», близ г. Остров. Сцены дворянской охоты снимались под г. Пушкин
В ходе съёмок были задействованы три коровы и один медведь. Одну из коров действительно пришлось подвешивать в бомболюке самолёта на гамаке, но ни одно из животных в результате съёмок не пострадало.

Фильм наполнен аллюзиями и экранизациями народных устных историй о случаях, которые могли произойти в реальности на настоящей охоте. Обыгран комплект русских стереотипов: баня, водка, медведи. Поведение героев фильма и те забавные ситуации, в которые они попадают, легко узнаваемы в реальной жизни. Все взаимоотношения героев в гротескной форме повторяют отношения в определенной социальной группе. Даже подбор персонажей более представляется неким срезом в обществе — т. н. «настоящие мужики» — генерал, сержант милиции, студент, егерь, бизнесмен, следователь, военные с аэродрома.
"В России все знают, что «охота» и «рыбалка» — лишь эвфемизмы вполне целомудренного мальчишника на свежем воздухе, алиби для мужчин, в каждом из которых есть что-то от генерала Булдакова и что-то — от русского буддиста Кузьмича".
— Михаил Трофименков, кинокритик журнала «КоммерсантЪ-Власть»

Фильм изобилует парадоксальными, анекдотическими моментами, которые, хотя и невозможны в реальности, тем не менее, в контексте фильма, воспринимаются как достоверные — у лесного егеря Кузьмича на огороде сад камней; у него же на огороде растет ананас. Финн Райво и Кузьмич общаются каждый на своем языке, но отлично понимают друг друга.
Идея поставить картину об охотничьих приключениях финна в России принадлежит Михаилу Кирилюку, который стал директором фильма. Александр Рогожкин, к которому Кирилюк обратился с предложением экранизировать придуманную им историю, не только согласился стать режиссером проекта, но и сам написал сценарий.

«На самом деле я не считаю свой фильм комедией», — рассказывал Александр Рогожкин. — «То есть я хотел снять комедию по некомедийным законам. Я имею в виду стилистику изображения. Комедия предполагает активную актерскую игру на первом плане. Зрителю нужно видеть мимику актера, его пластику. А я стремился снять обычное, спокойное кино. Этакое научно-популярное по стилистике. И если говорить о жанре фильма — это краткий курс ненаучного коммунизма. Я понимаю, что это довольно нелепый тезис, который нужно объяснить. Во-первых, научного коммунизма у нас никогда не было. Зато ненаучный был всегда. По крайней мере, в быту. Когда ты не думаешь о хлебе насущном, у тебя море водки и никаких проблем — это и есть «ненаучный коммунизм».
Несмотря на то, что фильм "Особенности национальной охоты" стал самой популярной отечественной комедией 1990-х годов, герои ленты сразу же стали всенародными любимцами, а их фразы, в особенности тосты харизматичного генерала Михалыча, стали крылатыми выражениями, сам Александр Рогожкин довольно скептически относился поначалу к своему фильму.

Актер Виктор Бычков вспоминал: «"Особенности национальной охоты" Рогожкин хотел уничтожить. Он снимал совершенно другое кино. Но так сложились обстоятельства, был такой кастинг, природа, и все жили счастливой коммуной, что получилось именно такое кино. И как честный человек, потративший государственные деньги, Рогожкин сказал: ну да, получился убогий ребенок, пускай на него кто-нибудь посмотрит».
Фильм "Особенности национальной охоты" оказался настолько успешным, что впоследствии было снято несколько его сиквелов: "Операция «С Новым Годом!»" (1996 год), "Особенности национальной рыбалки" (1998 год), "Особенности национальной охоты в зимний период", "Особенности национальной политики". Также вышли две эротических комедии — "Особенности русской бани" и "Особенности банной политики", не имеющих с "Охотой", кроме названия, акцента на алкогольной тематике и сыгранного Виктором Бычковым главного героя, банщика Митрича, чей образ явно скопирован с егеря Кузьмича, ничего общего.

В 1995 году лента "Особенности национальной охоты" стала обладателем целого ряда призов и премий на различных фестивалях и киносмотрах: Гран-при Большого конкурса, приз ФИПРЕССИ, диплом и приз Российской гильдии киноведов и кинокритиков на ОРКФ "Кинотавр" в Сочи, Специальный приз жюри МКФ в Карловых Варах (Чехия), главный приз кинофестиваля "Окно в Европу" в Выборге, специальный приз жюри (Виктор Бычков) и приз кинопрессы на кинофестивале "Виват кино России!" в Санкт-Петербурге, приз кинопрессы за лучший фильм года, приз "Золотой Остап" лучшему фильму года, премия имени Козинцева за лучшую режиссуру на Конкурсе профессиональных премий "Медный всадник" киностудии "Ленфильм", премия Российской Киноакадемии "Ника" за 1995 год в категориях «Лучший игровой фильм», «Лучшая режиссура», «Лучшая мужская роль» (Алексей Булдаков), приз "Зеленое яблоко золотой листок" за 1995—1996 год в категории «Лучшая операторская работа» (Андрей Жегалов), Приз зрительских симпатий (Александр Рогожкин) на МКФ в Славутиче, Приз дирекции Фестиваля фестивалей в Санкт-Петербурге.

Эпизод с погрузкой коровы в бомболюк самолета снимались в Псковской области, на военном аэродроме "Веретье" в городе Остров, поездки на катере и на моторках – на Ладожском озере, а сцены охоты (мечты Райво) — уже зимой, под городом Пушкиным.
Полное название фильма — "Особенности национальной охоты в осенний период".
В начале фильма Женя, когда они с Райво подъехали к воротам военной части, на вопрос подошедшего морского офицера «Вы на охоту?» отвечает «Да, да, на охоту, к генералу Булдакову». В сиквеле фильма, "Особенности национальной рыбалки", генерал носит фамилию "Иволгин".
Чтобы усыпить медведя для сцены фотографирования с ним «охотников», потребовалось две бутылки коньяка. Во время съемок эпизода медвежонок неожиданно проснулся и укусил Семена Стругачева. Именно этот дубль было решено оставить в окончательном монтаже картины.
В двух сценах – во время ожидания охоты на «лося», которым оказалась корова Кузьмича, и во время очередного застолья – Райво напевает ставшую через десять лет очень популярной песню "Полька Евы"
Роль коровы Кузьмича играли три буренки. Чтобы расцветка, количество и форма пятен на коже рогатых «актрис» были одинаковыми, художники перед каждой съемкой раскрашивали коров гуашью. Одна из коров, та, которую погрузили в самолет, вскоре после съемок отелилась. Теленок, в память о киношных приключениях его матери, был назван Летчиком.
Специально для съемок в картине актер Виктор Бычков за две недели отпустил бороду.
Все ружья, фигурирующие в кадре, принадлежали директору фильма Михаилу Кирилюку — единственному человеку в съемочной группе, увлекавшемуся охотой.

Персонажи фильма

Райво (Вилле Хаапасало)

Расовый финн, приехал поохотиться и познать загадочную русскую душу. Познал русский бодун и крутобокую доярочку (кстати, сыгранную женой актёра). Живет в Финляндии. Несмотря на разочарование, охотой, тем не менее, проникся.

Генерал «Михалыч» Иволгин (Алексей Булдаков)

Русский генерал, суров, молчалив, но не усат — зато с сигарой и рычит как медведь. Как бы глава «экспедиции». Сидит во главе стола и толкает тосты в стиле «Нуууу!.. За охоту!» или «Нуууу!.. За единение!» (причем, способен делать это даже во сне). Любит активный отдых, поиграть на пианино, и вообще, весьма интеллигентен и учтив с дамами.
Иволгиным стал только со второй части. . В самом начале «Охоты», когда машина подъехала к воинской части, прекрасно слышно:
— Вы на охоту?
— Да, на охоту, к генералу Булдакову.

Кузьмич (Виктор Бычков)

Егерь, в вечном сером пальто и шапке-ушанке. Следит за лесом и совершает экскурсионные вылазки для всех понаехавших из города — русский курорт, бессмысленный и беспощадный. Медитирует в японском саду камней, напивается в стельку, пишет руками книги о тех самых русских традициях, но не соблюдает, о чем, видимо, где-то сожалеет и сам. В охоте и рыбалке понимает чуть более, чем ничего. Но этого никто не замечает. Водит по пьяни милицейский УАЗик, хотя утром признается, что машины боится как огня (во второй части, тем не менее, рулит). Бородат. В дальнейшем разжился личным баркасом, (спойлер: во второй части бездарно прошляпленный Семёновым). Судя по фото, бывал во всяких Африках, где не расставался со своими плащом и шапкой. Что интересно, ни разу не зная иностранных языков, моментально нашёл общий язык с Райво, и оба, говоря каждый на своём родном, отлично друг друга понимали, что не мешало им говорить по-немецки во время заезда к дояркам. Эпичный сбой в ноосфере, должно быть.

Лев «Лёва» Соловейчик (Семен Стругачев)

Работник убойного отдела угрозыска Санкт-Петербурга. Кудряв, носит платок на лбу и порой поддакивает генералу. В минуты протрезвленья иногда высказывает возмущение всеобщим пьянством, что, впрочем, не мешает ему после этого накатить стопарь. Практикует нетрадиционные методы охоты (на воздушных шарах). Вопреки расхожему мнению, не идентичен персонажу сериала «Убойная Сила»: там Стругачева зовут Семеном, хотя особо не заморачивались, и фактически — это одно и то же лицо, благо и у «Особенностей», и у «Убойной силы» один режиссер — Рогожкин.

Сержант Семёнов (Сергей Гусинский)

Милиционер, невзирая на мундир, сам любитель повеселиться (а што, мент — не человек штоле?). Прикрывает остальную компанию, применяет административный ресурс, армейским способом прошлепывает табельный пистолет. Любитель философских изречений. Эрудит. Охотящийся в форме милиционер с табельным пистолетом в лесу — это таки да.

Сергей «Серёжа, Олегыч» Олегович Савенко (Сергей Русскин)

Инициалы SOS. Как бы предприниматель, офисный планктон, понаехавший отдохнуть от душного офиса. На дикой, суровой природе это отчетливо проявляется. Безбожно фейлит, во второй части и вовсе восседает на бревне в нейтральных водах, пока жена кутит на Кипре.

Женя «Зеня» Качалов (Сергей Куприянов)

Друг Райво, согласившийся показать финну русские красоты и напоить обычаями. Напоил водкой, что есть одно и то же. Носит ковбойскую шляпу. Весь фильм выступает этаким Капитаном Очевидность и, в целом, скучноват. В последующих фильмах серии не появляется.

Медведь

Молодой и глупый. Ворует водку, как и положено русскому мишке. Находится на воспитании у Кузьмича, поэтому спивается. Бешено ненавидим Левой, который был им укушен с бодуна.

Мужик в милицейском УАЗике (Алексей Полуян)

Знакомый Кузьмича. Судя по всему, очень воспитанный и законопослушный — несмотря на страшные муки, так и не смог обгадить милицейскую машину. Запомнился криком души: «Ооооо… Кузьмиииич, сукаааа… фашистыыыыы… всю ночь держали! Уууууоооох…».

Корова

Животное Кузьмича, отличается умом и сообразительностью (а иначе в таких условиях не выжить). По ходу фильма ее сначала пытались переправить на дальний кордон в бомболюке Ту-22М3 (причем, в некоторых кадрах Ту-22М3 становится то Ту-22М2, а то и вовсе Су-24), потом подстрелить вместо лося.

Все персонажи в фильме — обладатели широкой русской души. Все. И даже Райво. Это говорит нам, что все мы на самом деле братья.

Цитаты:

• — А иностранцы тут есть?
  — Какие тут иностранцы? Граница рядом!
• — Если водку не берём, то успеем к сроку…
  — ВОДКУ — БЕРЁМ!
• — Вы арестованы!
  — У тебя пистолетик-то есть?
  — Тогда задержаны…
• Пьёте, да ? И пьёте и пьёте, и пьёте и пьёте… Всё пропили! Думаете что, кончилась Россия, да ?
  (показывая кукиш) Во-о! Во-о! Вот тебе! Боитесь чего-то, да? Спасение в ней ищете?.. Что в ней нашли? (опрокинув стакан в себя) Злой яд!..
• У меня такое бывает — что-то схватит за душу, держит и не отпускает. И тогда или это (показывает на водку), или к бабам. А лучше всё вместе, сразу и много.
• — Зеня (Женя), а можно охотиться без водки?
  — Ох, хотелось бы…
• — Зеня (Женя), а когда мы уже пойдем на охоту?
  Женя, осматривая только что сброшенный с вертолета ящик из-под артиллерийских снарядов, доверху наполненный водкой: — Теперь не знаю…
• Нет, нет, нет и ещё раз… Да…
• — Семёнов, водку пить будешь?
  — Водку?! Водку… Буду.
• Повторяю: если машины нет, значит, поехали на задание… Или за водкой… Водки у нас много, поэтому поехали на задание. Ты был один в форме; формы сейчас у тебя нет — значит ты поехал на задание. Но не за водкой, потому что водки у нас много…
• — Семенов! Бросай сетку! Сетку бросай!
  — Нет. Не бросит.
  — Ага, с водкой не бросит…
• — Кузьмич, ты что, финский усвоил?
  — В смысле?
  — Ну, он же по-фински разговаривает.
  — Кто по-фински разговаривает?
  — Ну, он же — финн!
  — Кто финн?
  — Я!
• Цыц! Вы ещё подеритесь, горячие финские парни!
• Ё-моё, а я за что её хватал?
• (держа шашку динамита) Я вам всем покажу, как я умею рыбу ловить!
• — Кузьмич, ты каким номером палил?
  — Пятеркой
  — Кучно вошла, аккурат между нами.
• — Ого! А пистолет-то не мой! Номер не такой, как у моего… Мой номер начинался с года смерти Лермонтова, а этот… с года рождения Пушкина…
• Простите, мне, право, неудобно беспокоить, но у меня трубы горят… Умираю совсем… Будьте добры пожертвовать ма-алую сумму. Простите за беспокойство.
• Русский слон — лучший друг финского слона.
• Тост на охоте должен быть краткий, как команда, как выстрел, иначе времени на отдых не останется!
• (выйдя на улицу и увидев на небе вместо Луны Землю, повёрнутую Африкой) А у нас в Финляндии её не видно…
• — А лицензия у вас есть?
  — Конечно… нет.
• — Теперь моя коровка полетит…
  — Теперь многие полетят.
• (не зная, как освежёвывать тушу) — Лёва! А начать с чего-то?
  — Рога сначала отпили!
• У нас тут лёгкий казус, говорят, к кому-то в экипаж зачислена корова…
• Жить захочешь — не так раскорячишься.
• — Ну, и откуда она (корова в бомбардировщике) здесь?
  — Не могу знать, товарищ полковник… Просочилась…
• — А может, она сама?.. Паслась рядом ну, и…
  — Если б сама, парашют бы захватила!
• Корову — на мясо, экипаж — под арест… домашний.
• (Кузьмич читает книгу медвежонку) — Употребление алкоголя — особенно в раннем возрасте, когда формируется личность, — не только нежелательно, но и недопустимо. Что, будешь пить? А?

Тосты

• Ну, за справедливость!
• Ну, за братство.
• Ну, за встречу.
• Ну, за дружбу.
• Ну, за искусство.
• Ну, за красоту.
• Ну, за рыбалку.
• Ну, за Единение!
• Ну, я как генерал тосты говорить не умею, поэтому скажу просто: прощай, здоровье! (тост Лёвы).

Интересные факты

• Полное название фильма — "Особенности национальной охоты в осенний период".
• В начале фильма Женя, когда они с Райво подъехали к воротам военной части, на вопрос подошедшего морского офицера «Вы на охоту?» отвечает «Да, да, на охоту, к генералу Булдакову». В сиквеле фильма, "Особенности национальной рыбалки", генерал носит фамилию "Иволгин".
• Чтобы усыпить медведя для сцены фотографирования с ним «охотников», потребовалось две бутылки коньяка. Во время съемок эпизода медвежонок неожиданно проснулся и укусил Семена Стругачева. Именно этот дубль было решено оставить в окончательном монтаже картины.
• В двух сценах – во время ожидания охоты на «лося», которым оказалась корова Кузьмича, и во время очередного застолья – Райво напевает ставшую через десять лет очень популярной песню "Полька Евы" («Ievan Polkka»).
• Роль коровы Кузьмича играли три буренки. Чтобы расцветка, количество и форма пятен на коже рогатых «актрис» были одинаковыми, художники перед каждой съемкой раскрашивали коров гуашью. Одна из коров, та, которую погрузили в самолет, вскоре после съемок отелилась. Теленок, в память о киношных приключениях его матери, был назван Летчиком.
• Специально для съемок в картине актер Виктор Бычков за две недели отпустил бороду.
• Сара Хаапассало, супруга исполнителя главной роли Вилле Хаапассало, сыграла одну из доярок, к которым ночью приехали Кузьмич и Райво.
• Впервые Виктор Бычков сыграл егеря в фильме Александра Рогожкина 1984 года "Ради нескольких строчек".
• Все ружья, фигурирующие в кадре, принадлежали директору фильма Михаилу Кирилюку — единственному человеку в съемочной группе, увлекавшемуся охотой.
• Персонаж Сергея Русскина получил свою фамилию в честь Эдуарда Лимонова, настоящая фамилия которого – Савенко. По мнению Александра Рогожкина, Русскин в образе бизнесмена Сергея Олеговича был очень похож на скандального писателя и политика. С намеком на лидера НБП режиссер заставил актера грызть лимон в сцене отъезда охотников на катере к Кузьмичу.

По материалам frihed.ru, fakty.ua, vokrug.tv, lurkmore.to

Все дело в шляпке: история шляпки из флорентийской соломки

"Соломенная шляпка золотая
С головки вашей ветреной слетая,
Ещё не раз пленять собой могла,
Но лошадью какой-то офицерской
С гримасою какой-то изуверской
Она внезапно съедена была..."
Булат Окуджава

Не знаю, часто ли показывают сейчас фильм «Соломенная шляпка» по ТВ, но когда-то этот фильм с Андреем Мироновым в главной роли был очень популярен. В этом году легендарному фильму исполнилось 40 лет. А там, напомним, нежно объясняются и лихо отплясывают Людмила Гурченко и Андрей Миронов.
Что, кстати, стало некоей иронией судьбы - ведь изначально Рязанов именно их планировал снять в главных ролях в своей «Иронии», но после оглушительного успеха «Шляпки» передумал - мол, теперь за артистами закрепился имидж «опереточного жанра», и это может повредить его серьёзной картине.

А тогда в «Шляпке» плюс к Миронову и Гурченко снялись ещё и Алиса Фрейндлих, и Екатерина Васильева, Игорь Кваша и Зиновий Гердт, два Михаила - Козаков и Боярский, Ефим Копелян, Владислав Стржельчик…
Для особо любопытных: если хотите увидеть отца Михаила Боярского артиста Сергея Боярского - пожалуйста, он там фигурирует в эпизоде в роли капрала в карауле.

Для самого Михаила этот фильм стал теледебютом.
Даже знаменитый драматург Михаил Рощин мелькнул там в роли фонарщика! У него в те годы был роман с одной из актрис, он приехал к ней на съёмки и сам стал артистом.

Ах! Водевиль!

Между тем эта блистательная музыкальная комедия, показанная по телевизору впервые ровно 40 лет назад, аккурат в Новый год, мгновенно полюбилась зрителям, и уже в начале 1975-го редакторов на ТВ завалили письмами с просьбой повторить фильм.
Песенки Исаака Шварца на стихи Булата Окуджавы стали радиохитами.

«Женюсь, женюсь, какие могут быть игрушки!» - главный герой, роскошный усач-ловелас Фадинар (Андрей Миронов) поёт под топот копыт, покачиваясь в седле.

Зрители даже не догадывались, что на самом деле Миронов сел на лошадь во второй или третий раз в жизни и эта кажущаяся лёгкость опытного наездника давалась ему с большим трудом. Но как истинный артист в кадре он этого не показывал. А вот за кадром, как вспоминает режиссёр, Миронов ещё долго ходил враскоряку - всадники знают почему...

История создания фильма "Соломенная шляпка"

(особая благодарность за помощь, Manticore)

А романс «Вечерний ветерок» про «колосья тучные» в дуэте Фрейндлих и Козакова!
Она - обворожительная баронесса, перепутавшая шляпки.
Он - придурковатый виконт, грассирующий, стареющий и с явно нетрадиционной ориентацией (актёра можно считать смелым первооткрывателем этого типажа на нашем экране).

Многие фразочки из фильма зрители тут же растащили на цитаты:

- «Держите даму!»
- «Легко сказать - держите!»

- «Когда умер мой несчастный муж…»
- «Чего это он несчастный?»
- «Мне лучше знать!»

Или же:
- «Бросьте ваш веник, папа!»
- «Это миртовое дерево, символ невинности моей дочери!»

- «Ах, я умираю!»
- «Только не в моей квартире, она для этого совершенно не приспособлена!»

В исполнении сплошь звёздных артистов, виртуозно-остроумном, старинный немудрёный водевиль, точно оттёртая от патины времени монета, зазвенел и заиграл на солнце.

И как положено в жанре, всё действие двухсерийного фильма происходит при жарком солнышке и, как положено в водевиле, в течение одного дня.
Дня свадьбы, когда несчастный жених Фадинар вынужден лихорадочно искать замену шляпке из итальянской соломки с маками за 500 франков.

Потому что некая ветреная замужняя дама сбросила её во время страстного свидания, и её лениво слопала (шляпку, не даму) лошадь Фадинара, заехавшего на минутку в лесок… Ну, понятно, зачем…

Съёмки, надо сказать, были недешёвыми. Дело в том, что фильм длиной в 120 минут делался по заказу Госкомитета по телевидению и радиовещанию Совета Министров СССР, поэтому на киноэкспедициях не экономили.
Провинциальный французский городок снимали в Петергофе, в Тарту в Эстонии, в красивейшем старинном здании Ленинградского дома литераторов.

Леонид Квинихидзе поразительно умело собирал невероятные актёрские «цветники».
Он во многом открыл для кино Олега Борисова (инженера Гарина), хотел снимать его и в роли Фадинара в «Шляпке», но Борисова подвело здоровье.

На съёмках бегал по жаре со своим миртовым деревом мэтр Владислав Стржельчик:
«Лёня, я готов сниматься у тебя всегда!»

Романтичный Кваша изображал полного идиота-офицера и любовника. Актёры Квинихидзе обожали - ведь он давал возможность им свободно «зажигать» (а зрителю - «зажигаться») во времена унылого и маразматического брежневского застоя.

Леонид Александрович - ленинградец, отец его - известный режиссёр Александр Файнциммер, снявший «Овод» с Олегом Стриженовым, «Девушку с гитарой», «Котовского», «Трактир на Пятницкой»…

А сына можно считать патриархом жанра отечественной музыкальной комедии. Сейчас 87-летний режиссёр по-прежнему живёт в Петербурге.

Это интересно!

"За три года до "Соломенной шляпки" с Андреем Мироновым - в 1971 - в Чехословакии на киностудии "Баррандов" вышла своя "Соломенная шляпка". Так случилось, что этот фильм никогда не переводился на русский. Это и понятно: советская версия затмила всю тему.

А меж тем картина прекрасная. И вот группа энтузиастов раздобыла исходную чешскую версию, нашла где-то субтитры на русском, собрала друзей - и... переозвучила фильм. Соломенная шляпка (Баррандов)

А теперь о чудо - шляпке, сделанной из флорентийской соломки.

В XVIII веке среди европейской знати возникла мода на соломенные шляпы. В то время стала популярной флорентийская соломка. Замужние дамы и молодые девушки считали соломенную шляпку из Флоренции одной из самых важных деталей своего гардероба.

Собственно, популярность этих головных уборов и вдохновила написать водевиль французских драматургов Эжена Лабиша и Марк-Мишеля, по которому был снят фильм, назывался Un chapeau de paille d'Italie - «Шляпка из итальянской соломки»,
а известный композитор Нино Рота даже написал по нему мюзикл Il cappello di paglia di Firenze - «Шляпка из флорентийской соломки».

В XVIII веке также было популярно швейцарское кустарное производство соломенных шляп. В Россию ремесло плетения шляп из соломки было привезено немецкими колонистами во времена царствования императрицы Екатерины II (1762 – 1796). Производством соломенных шляп занимались во многих колониях Николаевского уезда Самарской губернии.



Миклош Барабас "Флирт" (1841)

На самом деле, «итальянская», «флорентийская», «ливорнийская» - суть одно и то же, поскольку такие шляпки изготавливали из тосканской соломы сорта marzuolo.
Стебли этой пшеницы имеют красивый золотистый цвет и хорошую эластичность. К тому же, изделия из нее получались легкими, что, согласитесь, важно для головного убора. Кстати, сорт был выведен только для шляпной соломы, он не используется для еды.



Leghorn straw bonnet, French, 1845 MUSEUM OF FINE ARTS, BOSTON

Эту пшеницу выращивали (и еще выращивают) под городом Синья (пригород Флоренции), чтобы потом солому в виде сырья или уже готовых изделий отправить из ближайшего морского порта Ливорно в Европу и Америку.
Отсюда, часто эту соломку или шляпы называют "леггорн" (Leghorn) — поскольку именно такое имя дали англичане порту Ливорно. И понятно, что свое обобщеное название "итальянская соломка" она получила уже в середине 19 века после объединения Италии)



Ливорно, терраса Масканьи. День сегодняшний.



Ливорно, Новый форт (Fortezza Nuova), наши дни. От Ливорно 19 века сегодня мало что осталось, поскольку город сильно пострадал во Вторую мировую войну.

Немного остановлюсь на термине Leghorn, который обычно указывает историкам моды и коллекционерам на:

1) место происхождения (что забавно, поскольку Синья находится, скорее, рядом с Флоренцией, чем с Ливорно);

2) используемый материал;

3) способ плетения: обычно, обработанную должным образом соломку заплетали в тонкие косички, а затем ловко и бесшовно собирали спиралькой до требуемой формы (в местах стыка тесьмы образовывался небольшой холмик).



Образцы "леггорна".




Для обработки этой соломы, для плетения из нее тонких косичек, использовался женский и детский труд.



Holman Hunt’s Tuscan Girl Plaiting Straw


Оплачивался он плохо, хотя сами шляпы считались элементом роскоши.
В Италии женщин, сплетавших эти косички в длинную тесьму называли «trecciaiole».



Всемирную популярность шляпам из флорентийской соломки приписывают конкретному лицу — Доменико Микелаччи, который в 1718 году, после многих экспериментов, пришел к выводу, что именно пшеница сорта marzuolo идеально подходит для их изготовления.









А тут еще в Европе пошла мода на пейзанок (крестьянок) и соломенная шляпка пришлась очень кстати.
Европейская аристократия идеализировала крестьянский труд — вспомним французскую королеву Марию-Антуанетту, доившую коз и жарившую омлеты, что, правда, не спасло ее от гнева народа.



Виже-Лебрён Портрет Марии Антуанетты, 1783



Анжелика Кауфман - Портрет леди Элизабет Фостер. 1785 год



кадр из фильма "Герцогиня".



Томас Гейнсборо - Мэри, графиня Хоу, 1764

Такой тип соломенной шляпки, модной в 18 веке назывался "бержер" - в переводе с французского "пастушка".



кадр из фильма "Герцогиня"



Еще одно ее прозвище - milkmaid hat - "шляпа доярки")





Эта шляпка (1775 - 1800 гг) из музея Виктории и Альберта, скорее всего, сделана именно из флорентийской соломки, поскольку в Англии тогда еще не умели возделывать пшеницу нужных для изготовления подобных шляп сортов.



кадр из фильма "Опасные связи"

В 18 веке шляпки «леггорн» были очень популярны, хотя и дороги.



Еще одна шляпка "бержер" из лондонского музея В&А


Из-за наполеоновских войн (1803 - 1815 гг) на некоторое время прекратился импорт соломки из Италии, это привело к тому, что в Англии стали усиленно развивать промышленное производство изделий из собственной соломы.
В 1805 году лондонское Общество поощрения искусств, производства и торговли, наградило мистера Уильяма Корстона золотой медалью за то, что он нашел свой вариант имитации "ливорнийской косички".

В некоторых регионах Великобритании, таких как Мидлендс, Бедфордшир и Херефордшир появились школы плетения, в которых детей с трех (!) лет обучали искусству плетения из соломки. Тоже происходило и в Америке, и других странах, где появились фирмы — подражатели.



Фотография двух девочек, плетущих из соломы шляпы в Уилстоне, Хартфордшир, Годфри Бингли, 1890 г. Музей В&А (Лондон)


Но уже в 1810-х гг флорентийцы снова наладили экспорт соломки и шляпок во Францию и Германию.



Микеланджело Григолетти. Семейный портрет. Ок. 1830




Merry-Joseph Blondel Portrait of a Woman Seated Beneath a Tree. 1830



A leghorn bonnet, with wide slightly flaring poke brim. American. 1840. MUSEUM OF FINE ARTS, BOSTON


Тем более, что в то время в моду вошли шляпки-капоры. Именно на 19 век приходится особая популярность флорентийской соломки в Европе и Америке.



1830 г.




Leghorn, red taffeta ruffle in back, 1830, MUSEUM OF FINE ARTS, BOSTON



Модные картинки 1838 г и 1820 г




Marie Amélie Cogniet. Portrait of Adélaïde d'Orléans, 1838



Black leghorn, American, about 1835 MUSEUM OF FINE ARTS, BOSTON



Joseph Karl Stieler Bildnis der Tochter des Künstlers






Carolina Frederica Kerst by Charles Van Beveren




A black leghorn bonnet American 1835–40 MUSEUM OF FINE ARTS, BOSTON




Yellow leghorn American about 1840 MUSEUM OF FINE ARTS, BOSTON



Bonnet, 1840. Painting by Van Rensselear, 1842





Leghorn straw bonnet French about 1845 MUSEUM OF FINE ARTS, BOSTON


Мужчины тоже носили ... соломенные цилиндры!



Man's leghorn hat French about 1840? MUSEUM OF FINE ARTS, BOSTON





Мужские моды 1834 год




United States, circa 1832




Модная картинка начала 19 века

Отдельно нужно сказать о соломенной обуви.


"Верх этой женской обуви сделан в ливорнийской технике remaille, где мелкие соломенные косички соединены по краю невидимой строчкой. Такие соломенные заготовки производили в Тоскане и в основном их использовали для пошива высококачественных головных уборов.

Тем не менее, на пике своей популярности, такими соломенными косичками украшали почти все виды одежды - от корсетов до зонтиков. Итальянскую соломенную тесьму, из которой сделана эта обувь, вероятно, продавали уже сшитую в полотно, может быть, даже нарезанную выкройками, а на обувь шли обрезки.

Это означает, что такая обувь могла быть сделана в любом месте Европы, или даже в Америке", - информация сайта музея Виктории и Альберта (Лондон)



"Эти тапочки, сделанные из соломы и конского волоса, были предназначены для ношения дома. Они, вероятно, были сделаны в Тоскане (Италия), чей портовый город Ливорно был раньше экспортером соломы для модных дамских шляпок.
Сетка из конского волоса поддерживает различные замысловатые соломенные жгутики, косички и украшения, которые, вероятно остались после отделки капора. Алая шелковая подкладка подчеркивает эти детали отделки.

Хрупкая обувь требует изящного шага. Женский идеал 1830-х и 40-х годов находился под влиянием популярности балерин. Их костюмы имели большое влияние на моду, особенно изящные, с плоской подошвой тапочки, которые сегодня по-прежнему носят танцовщики и которые продаются в модных магазинах для под названием "балетки".

Из-за подражателей и появившейся дешевой продукции, выполненной в Китае (вот она, первая ласточка!) в конце 19 века цены на знаменитую флорентийскую соломку сильно упали, что вызвало забастовку женщин - trecciaiole.

Они заблокировали движение поездов на отрезке Флоренция - Фьезоле, завалив пути соломой и усевшись на нее, что вы видите внизу на иллюстрации из журнала тех времен. Пишут, что это была первая итальянская забастовка.



После этого, кое-как цены стабилизировались, чему, конечно, помогла продолжающаяся мода на шляпки из соломки.



Heinrich Hellhoff - Portrait von Charlotte Testrup, seiner Tochter 1906




A leghorn hat American early 20th century

Последний всплеск популярности на соломенные шляпки пришелся в 20-е гг,





Но, опять-таки, из-за Китая, в середине ХХ века производство изделий из соломки сократилось до минимума, сегодня это уже редкий, кустарный промысел.
Чаще всего, те шляпки "из флорентийской соломки", которыми сегодня завалены рынки Флоренции произведены в Китае.

"Все старые, а пуще молодые,
Храните ваши шляпки золотые,
Храните до конца и в этом соль.
Когда над головой грохочут громы
Способна даже пригоршня соломы,
Сыграть в судьбе решающую роль".
... Тем более - за 500 франков.

fidmmuseum.org, wildberries.ru, liveinternet.ru, la-gatta-ciara.livejournal.com, nnm.me

Сюжет на все времена. Воспоминания о любви модистки Полины Гебль и декабриста И.А. Анненкова.
Как создавался фильм «ЗВЕЗДА ПЛЕНИТЕЛЬНОГО СЧАСТЬЯ»
В день присяги на верность российскому императору Николаю I, 14 декабря 1825 года, несколько гвардейских офицеров, лучших представителей русского дворянства, подняли восстание и потребовали у нового царя отречься от престола, упразднить самодержавие и отменить крепостное право.
Мятеж на Сенатской площади был жестоко подавлен, пятеро его организаторов повешены, остальные отправились на каторгу в Сибирь. За своими мужьями в далекие северные края последовали их жены – оставив дома, семьи, благополучную жизнь, лишившись всех прав, привилегий, титулов и состояний.

Премьера фильма состоялась 10 ноября 1975 года, выход ленты в прокат в декабре того же года был приурочен к 150-летию восстания декабристов.

К работе над "Звездой пленительного счастья" Владимир Мотыль приступил после вынужденного перерыва. С тех пор, как его предыдущая лента, "Белое солнце пустыни", с триумфом прошла по экранам страны, режиссеру пять лет не давали снимать. Но и после того, как в Госкино дали «добро» на съемки фильма о декабристах, трудности не закончились.

Владимир Мотыль

Владимир Мотыль написал заявку на фильм «Комета - судьба моя», основанную на мемуарах Полины Гёбль (в замужестве Прасковьи Анненковой), но получил отказ, так как главной героиней была француженка. Так появился известный зрителю сюжет.

«Это был единственный случай, когда я прислушался к указанию редакторов и свел в один поток три истории: Екатерины Трубецкой, Марии Волконской и Прасковьи Анненковой», - рассказывал режиссер.

Мотыль вместе с Олегом Осетинским и Марком Захаровым неоднократно переписывал сценарий, но его все равно не хотели принимать, опасаясь того, что в нем содержатся параллели с советской действительностью, а именно - на противостояние интеллигенции и официальной власти.

Когда же сценарий, наконец, был принят, оказалось, что на финансирование двухсерийной исторической костюмной ленты было выделено не полагающиеся по смете три с половиной миллиона рублей, а вдвое меньше.

Мне мешали ужасно. Били экономически. <...> Дали лишь 1,5 миллиона. За эти деньги невозможно снять и полкартины. Надеялись, что я откажусь. А я не отказался и стал снимать», — вспоминал Владимир Мотыль.
Несмотря на явное нежелание киноначальства сотрудничать, Мотылю удалось снять картину, которая любима уже несколькими поколениями зрителей и по праву считается одной из лучших отечественных лент.
Важным слагаемым успеха, помимо романтического сюжета, в котором переплелись рассказ об одном из самых героических и драматических моментов русской истории, любовная линия и мотив самопожертвования русских женщин, безусловно, стал великолепно подобранный исполнительский состав, включавший целое созвездие выдающихся актеров.

КАПЛИ ДАТСКОГО КОРОЛЯВладимиру Мотылю

В раннем детстве верил я, что от всех болезней
Капель Датского короля не найти полезней.
И с тех пор горит во мне огонек той веры...
Капли Датского короля пейте, кавалеры!

Капли Датского короля или королевы -
Это крепче, чем вино, слаще карамели
И сильнее клеветы, страха и холеры...
Капли Датского короля пейте, кавалеры!

Рев орудий, посвист пуль, звон штыков и сабель
Растворяются легко в звоне этих капель,
Солнце, май, Арбат, любовь - выше нет карьеры...
Капли Датского короля пейте, кавалеры!

Слава головы кружит, власть сердца щекочет.
Грош цена тому, кто встать над другим захочет.
Укрепляйте организм, принимайте меры...
Капли Датского короля пейте, кавалеры!

Если правду прокричать вам мешает кашель,
Не забудьте отхлебнуть этих чудных капель.
Перед вами пусть встают прошлого примеры...
Капли Датского короля пейте, кавалеры!

Белый свет я обошел, но нигде на свете
Мне, представьте, не пришлось встретить капли эти.
Если ж вам вдруг повезет, вы тогда без меры
Капли Датского короля пейте, кавалеры!

Б.Окуджава.
Устойчивой оказалась популярность масштабной двухсерийной ленты Владимира Мотыля «Звезда пленительного счастья» и единодушно признанной кинокритикой и публикой.
В большей своей части фильм был посвящен подвигу жён декабристов, последовавших в ссылку за своими мужьями. Сюжет во многом следовал за книгой Арнольда Гессена «Во глубине сибирских руд», иногда перекликаясь с поэмой Н.А.Некрасова «Русские женщины».

В центре повествования находилась судьба декабриста Анненкова, роль которого блестяще исполнил Игорь Костолевский. Это была его первая практически главная роль.
Cкрытый текст -

 

Воспоминания о любви модистки Полины Гебль и декабриста И.А. Анненкова

«Спасибо женщинам, они дадут несколько прекрасных строк нашей истории» (Петр Вяземский)
Иван Анненков

▪ Родился в Москве 5 марта 1802 года ▪ Поручик Кавалергардского полка ▪ В 1824 году был принят Павлом Пестелем в петербургский филиал «Южного общества» ▪ Был осужден на 20 лет каторги и вечное поселение в Сибири. Лишен чинов и дворянства. Позднее приговор смягчили ▪ В1827 году женился на Полине Гебль ▪ Умер 27 января 1878 года в Нижнем Новгороде.
«Он был высок, голубоглаз, очень хорош собой. Любил носить панталоны из светлой замши, подчеркивающие достоинства его прекрасно очерченной фигуры» "Когда на балу доходил черед до мазурки, императору специально напоминали об этом, и он, оставив своих партнеров по картам, шёл специально полюбоваться на Анненкова, который обычно танцевал мазурку в паре с великой княжной Александрой Фёдоровной."(из воспоминаний современников).
Полина Гебль
«В первое свидание она шепнула: «Я поеду с тобой в Сибирь» и «Скоро увидимся!»

▪ Родилась 10 марта 1800 года в городе Нанси (Франция) ▪ В1823 году приехала в Россию как модистка торгового дома Дюманси ▪ 2 апреля 1826 года вне брака родила дочь Александру ▪ С1828 года - супруга декабриста Ивана Анненкова ▪ Родила 18 детей. Из них до взрослого возраста дожили семеро ▪ Умерла 4 сентября 1876 года в Нижнем Новгороде
Первым, кого вдохновила история любви Ивана Анненкова и Полины Гебль, стал великий французский писатель Александр Дюма. О них - француженке-модистке и русском бунтовщике-аристократе, о всех перипетиях их судеб - он написал роман «Учитель фехтования», который был строжайше запрещен цензурой. Впервые роман издали только в 1925 году.
«Для того чтобы объяснить разные недоразумения ...и прекратить толки людей, не знавших правды, которую по отношению ко мне и моей жизни часто искажали, как, например, это сделал Александр Дюма» она писала в воспоминаниях:
«Матери моей, было 27 лет, когда она осталась вдовою с четырьмя детьми. Она имела свое состояние, но по французским законам не могла распоряжаться им, потому что отец не оставил ни духовной, ни доверенности, а мы были малолетними. Состояние перешло в руки опекунов». С 1823 г. Полина работала в Москве, в качестве продавщицы модного магазина Дюманси, где в июне 1825 года и познакомилась с Иваном Анненковым.
«Вечером я получила письмо за подписью Анненкова…, оно было с начала до конца объяснением в любви. Но в письме этом меня удивило одно обстоятельство - в нем не было никаких соблазнительных предложений и обещаний: в нем говорилось о завоевании моего сердца, но не о покупке его… Будь я девушкой из общества, я отослала бы графу его письмо, не читая. Но ведь я была скромная модистка: я прочитала письмо и сожгла его». (Дюма «Учитель фехтования»).

Фото кон.1920-х гг. Слева виден дом Анненковых

19 декабря 1825 Анненков был арестован. На следствии он вёл себя достойно. На вопрос Николая I: "Почему не донёс на общество?"
Ответил: "Тяжело, не честно доносить на своих товарищей". Он был осуждён по II разряду и приговорён к 20 годам каторжных работ.
Из письма Анненкова "Госпоже П"

Ангел, которого я обожал всю мою жизнь!
Я не смею больше словами выражать все чувства, которые ты мне внушаешь. С того времени как я знаю, что ты настаиваешь на выполнении обещанной жертвы, молчаливое восхищение — вот единственное чувство, дозволенное человеку, который недостоин тебя ни в каком отношении. Итак, ты неизменна, божественная женщина!

Итак, не напрасно я восхищался этой твердостью характера, этой самоотверженностью, которые являются уделом только высших существ. Ах, дорогой друг, как я недостоин тебя, и какие блага на этой земле могли бы отплатить тебе за такое героическое самоотвержение.
Только бы ты никогда не пожалела о том, что ты делаешь для человека, который, вероятно, никогда не будет в состоянии вознаградить тебя. Поспеши, дорогой ангел, приехать, потому что, признаюсь тебе, у меня нет достаточно власти над самим собою, чтобы даже ждать тебя терпеливо.

Ежедневное ожидание тебя гложет меня, и ты знаешь, как оно жестоко. Я прошу маменьку предоставить тебе все средства, и я уверен, что она не откажет мне в этом. Не трогайся в путь без хорошего экипажа и без слуги; возьми предпочтительно того, кто выразит сам желание следовать за тобою; и если бы это мог быть повар, то было бы очень хорошо.

Петр — может быть, но не нужно, чтобы это было насильно. Женщину же везде можно найти, и не обременяй себя какой-нибудь принцессой, которой нигде не будет достаточно хорошо. Захвати с собою все, что только ты сможешь взять, мои вещи также, если только они еще целы, помни, что я ничего не дарил моему дядюшке, не забудь мои книги.

Осыпь поцелуями мою дочку за меня. Я прошу мою матушку обеспечить ее судьбу; присоедини твои просьбы к моим. Ах, моя дочь! — она не выходит у меня из головы! Позаботься о ней хорошенько. Когда она окрепнет, ты сможешь иметь ее около себя.
Ее будущее меня мучает; маменька тебе скажет, можно ли ее узаконить; посмотри, что маменька скажет по этому поводу; я не смею надеяться, но как бы я был счастлив! Это, однако, сделали для Давыдова, который находится с нами.

У меня нет больше бумаги, нужно кончать. Итак, прощай, дорогой ангел, пусть это будет «до свидания». Осыпаю тебя поцелуями, так же как и мою дочь. Приезжай, ради Бога и пиши мне, ты можешь это делать. Пришли мне твой портрет и портрет моей дочери, если я не увижу тебя скоро.
Из Записок П.Е. Анненковой:
«Я, нижеподписавшаяся, имея непреклонное желание разделить участь моего мужа, государственного преступника NN, верховным уголовным судом осужденного, и жить в том заводском, рудничном или другом каком селении, где он содержаться будет, если то дозволится от коменданта Нерчинских рудников г. генерал-майора и кавалера Лепарского, обязуюсь, по моей чистой совести, наблюсти нижеописанные предложенные мне им, г. комендантом, статьи; в противном же случае и за малейшее отступление от поставленных на то правил подвергаю я себя законному осуждению. Статьи сии моей обязанности суть следующая:
1. Желая разделить (как выше изъяснено) участь моего мужа, государственного преступника NN, и жить в том селении, где он будет содержаться, не должна я отнюдь искать свидания с ним никакими проискам и никакими посторонними способами, но единственно по сделанному на то от г. коменданта дозволению и токмо в назначенные для того дни, и не чаще, как чрез два дня на третий...»
«...Из Москвы до Иркутска я доехала в 18 дней и потом узнала, что так ездят только фельдъегеря. Зато однажды меня едва не убили лошади, а в другой раз я чуть-чуть не отморозила себе все лицо, и если бы на станции не помогла мне дочь смотрителя, то я, наверное, не была бы в состоянии продолжать путь. Эта девушка не дала мне взойти в комнату, вытолкнула на улицу, потом побежала, принесла снегу в тарелку и заставила тереть лицо, тут я только догадалась - в чем дело.
В этот день было 37° мороза...
Губернатор заранее предупреждал меня, что перед отъездом вещи мои будут все осматриваться, и когда узнал, что со мною есть ружье, то советовал его запрятать подальше, но главное, со мною было довольно много денег, о которых я, понятно, молчала; тогда мне пришло в голову зашить деньги в черную тафту и спрятать в волосы, чему весьма способствовали тогдашние прически; часы и цепочку я положила за образа, так что, когда явились три чиновника, все в крестах, осматривать мои вещи, то они ничего не нашли...
Вопреки уверениям Александра Дюма, который в своем романе, говорит, что целая стая волков сопровождала меня всю дорогу, я видела во все время моего пути в Сибирь только одного волка, и тот удалился, поджавши хвост, когда ямщики начали кричать и хлопать кнутами...
В Каинске мне рассказал почтмейстер, как княгиня Трубецкая, рожденная графиня Лаваль, проезжая летом, должна была бросить в этом городе карету свою, которая сломалась дорогой и некому было починить ее. Таким образом, эта женщина, воспитанная в роскоши, выросшая в высшем кругу, изнеженная с детства, проскакала 1,750 верст в сквернейшей тележке...
Около Красноярска я съехалась на одной из станций с губернатором Енисейской губернии.
Подстрекаемый любопытством, прочитав мою иностранную фамилию и предполагая, что я еду к кому-нибудь, он подошел ко мне, и очень извиняясь, что обращается с расспросами, сознался, что не может устоять против желания узнать, каким образом, не говоря по-русски, я решила ехать так далеко; но когда я ему объяснила, куда именно я еду, то он с большим участием отнесся ко мне и просил поклониться всем осужденным...
Везде нас принимали, как будто мы проезжали через родственные страны; везде кормили людей отлично, и когда я спрашивала, сколько должна за них заплатить, ничего не хотели брать, говоря: "Только Богу на свечку пожалуйте"...
В Восточной Сибири никогда не бывает глубоких снегов, тогда как в Западной, напротив, выпадает очень много снегу.
На всем протяжении от Верхне-Удинска до Читы в то время, как я ехала, почти не было никакого населения. Я встретила только три деревни, остальные станции состояли из бурятских юрт и станционного дома. Бурят вообще я встречала очень много по дороге; они или перекочевывали с их многочисленными табунами, состоявшими из коров, лошадей и преимущественно баранов, которыми они и питаются, или, раскинув свои юрты, отдыхали. Из этих юрт постоянно показывались совершенно голые ребятишки, несмотря на сильнейший мороз; нередко показывались с куском бараньего сала в руках, который они с наслаждением сосали. Местами, где по дороге не было совершенно снегу и лошади не в силах были стащить экипажи мои, нагруженные множеством разных вещей, буряты являлись нам на помощь с их лошадьми и ничего не хотели брать за оказанные услуги...
В Читу я спешила приехать к 5 марта, день рождения Ивана Александровича, и мечтала, что тотчас же по приезде увижу его...
Только на третий день моего приезда привели ко мне Ивана Александровича. Невозможно описать нашего первого свидания, той безумной радости, которой мы предались после долгой разлуки, позабыв все горе и то ужасное положение, в котором находились. Я бросилась на колени и целовала его оковы».

Свадьба Ивана Анненкова и Полины Гебль в Чите«Анненкова приехала к нам, нося еще имя м-ль Поль. Это была молодая француженка, красивая, лет 30; она кипела жизнью и весельем и умела удивительно выискивать смешные стороны в других. Тотчас по ее приезде комендант объявил ей, что уже получил повеление его величества относительно ее свадьбы. С Анненкова, как того требует закон, сняли кандалы, когда повели в церковь, но, по возвращении, их опять на него надели. Дамы проводили м-ль Поль в церковь; она не понимала по-русски и все время пересмеивалась с шаферами - Свистуновым и Александром Муравьевым. Под этой кажущейся беспечностью скрывалось глубокое чувство любви к Анненкову, заставившее отказаться от своей родины и от независимой жизни».
(М.Н. Волконская)
Венчание состоялось 4 апреля 1828 года в Михайло-Архангельской церкви Читы. Комендант острога С. Лепарский «вызвался быть посаженным отцом, а Наталья Дмитриевна Фонвизина - посаженной матерью… И Полина, и Лепарский были католиками… Произошел даже казус: церковь в Чите двухэтажная, коменданту показалось, что надо идти на второй этаж, он подхватил невесту под руку, и по жуткой скрипучей лестнице, которая, казалось, с трудом удерживала тучного генерала, они еле добрались наверх лишь для того, чтобы под общее веселье спуститься тотчас же вниз.
Свадьба была событием для всей Читы и праздником для декабристов».
«Это была любопытная и, может быть, единственная свадьба в мире, На время венчания с Анненкова сняли железа и сейчас же по окончании обряда опять надели и увели обратно в тюрьму». (Н. В. Басаргин.)
«Упасть духом он (т.е. Анненков) мог бы скорее всякого другого, но его спасала жена. Как бы ни были стеснены обстоятельства, она смеется и поневоле поддерживает бодрость в других… Анненков женился на ней и хорошо сделал, потому что без нее со своим характером совершенно погиб бы. Его вечно все тревожит, и он никогда ни на что не может решиться…». (Евгений Иванович Якушкин, сын декабриста И.Д. Якушкина)

Декабристы в камере Читинского острога (картина декабриста Н. Репина): слева Анненков полулежа читает книгу; за столом Никита Муравьев и Вадковский играют в шахматы. На кровати справа сидит Барятинский.

«Декабристы на мельнице в Чите» (картина декабриста Н. Репина)

«В те дни, когда нельзя было идти в острог, мы ходили к тыну, которым он был окружен, первое время нас гоняли, но потом привыкли к нам и не обращали внимания. Мы брали с собою ножики и выскабливали в тыне скважинки, сквозь которые можно было говорить...
«Надо сказать, что много было поэзии в нашей жизни. Если много было лишений, труда и великого горя, зато много было и отрадного. Все было общее - печали и радости, все разделялось, во всем друг другу сочувствовали. Всех связывала тесная дружба, а дружба помогала переносить неприятности и помогала забывать многое».
Прошли годы… «по ходатайству родных ему назначено переехать в город Туринск…с употреблением на службу в земском суде. Аненнков «состоял чиновником особых поручений при губернаторе, а потом начальником отделения в приказе о ссыльных, служил в приказе общественного призрения, а в 1845 году назначен заседателем. В 1863 году Анненков был произведен в надворные советники. (исследователь М.Д. Сергеев).
«В семейной жизни,все подчинялось воле деда. Характер у Ивана Александровича был крутой, к детям он относился сурово. Эти качества прогрессировали и приняли в конечном счете форму настоящей душевной болезни. Последние годы жизни Анненкова прошли уже в состоянии полного нарушения умственной деятельности. Прасковье Егоровне пришлось оберегать покой и ухаживать за человеком, пораженным тяжелым психическим недугом. Надо отдать ей справедливость: переносила она все эти тяготы с удивительным мужеством и твердостью…» (М.В. Брызгалова, внучка Анненковых).
«Вы знаете, что я не большой поклонник г-жи Анненковой, но не могу не отдать ей справедливости: она с неимоверною любовью смотрит на своего мужа, которого женой я никак бы не хотел быть. Часто имею случай видеть, как она даже недостатки его старается выставить добродетелью. Редко ей удается убедить других в этом случае, но такого намерения нельзя не уважать. Ко всем нашим она питает такое чувство, которое не все заслуживают. Спасибо ей и за то…». (И. И. Пущин в письме декабристу И.Д. Якушкину от 2 мая 1841 года).
В своей книге «Путевые впечатления. В России» Дюма писал: «Не успел я занять место, как дверь отворилась, и лакей доложил: "Граф и графиня Анненковы". Эти два имени заставили меня вздрогнуть, вызвав во мне какое-то смутное воспоминание. "Александр Дюма", – обратился губернатор Муравьев к ним. Затем, обращаясь ко мне, сказал: "Граф и графиня Анненковы, герой и героиня вашего романа "Учитель фехтования"". У меня вырвался крик удивления, и я очутился в объятиях супругов».
«Когда истек срок каторги у петрашевцев Достоевского и Дурова, большую помощь оказала им …семья Анненковых. В доме зятя Анненковых К.И. Иванова (муж их дочери Ольги), они прожили почти месяц перед отправлением в Семипалатинск.
«Я всегда буду помнить, что с самого прибытия моего в Сибирь Вы и все превосходное семейство Ваше брали во мне и в товарищах моих по несчастью полное и искреннее участие… Кто испытывал в жизни тяжелую долю и знал ее горечь - особенно в иные мгновения, тот понимает, как сладко в такое время встретить братское участие совершенно неожиданно». (Ф.М.Достоевский)
В 1860-м году у Анненковых гостил известный историк Михаил И. Семевский. Прасковья Егоровна рассказывала ему о пережитом. И, отдавая должное ее увлекательным образным воспоминаниям, он уговорил ее записать их. Запись происходила следующим образом: Анненкова вела свой рассказ на французском языке, а ее дочь Ольга Ивановна Иванова записывала его на русском. «В один из сентябрьских вечеров 1876 года Полина Егоровна вспоминала переезд из Читы в Петровский завод… И вдруг, усталая, попросила перенести беседу на завтра. А утром ее нашли в постели мертвой. Ее не стало 14 сентября 1876 года» «После смерти бабушки дед впал в болезненное состояние и последнее время своей жизни страдал черной меланхолией», (М. В. Брызгалова,внучка Анненковых).
Через год и четыре месяца после смерти Полины скончался ее муж. Он был похоронен в нижегородском Крестовоздвиженском женском монастыре, рядом со своей женой, так горячо его всю жизнь любившей и бывшей ему самым верным и преданным другом.П.Е. АННЕНКОВА. ЗАПИСКИ ЖЕНЫ ДЕКАБРИСТА

«Звезда пленительного счастья»:
История Анненкова и его возлюбленной стала одной из главных в этом киноповествовании. В картине снималось целое созвездие советских актеров. «Милого Ваню» блистательно сыграл Игорь Костолевский, на роль Полины была приглашена польская актриса Эва Шикульска "с самыми красивыми в Европе голубыми глазами".

Самым сложным оказалось уговорить руководство Госкино утвердить на роль молодого Игоря Костолевского. Чтобы добиться своего, режиссер пошел на хитрость:
«Я не снимал его несколько месяцев, чтобы не раздражать Госкино, но дал Игорю поручение пойти в конноспортивную школу. Группа не верила в то, что он может играть эту роль. И вот под Псковом, когда снимали летние сцены, я подстроил встречу с Костолевским. Группа увидела, что вдалеке в мундире кавалергарда скачет всадник, переходит в галоп, подскакивает ко мне и сходу спрыгивает с коня. Это был Игорь».

Позже дуэт Игоря Костолевского и Эвы Шикульской назовут одним из самых удачных в картине. «Без Анненкова и его прелестной Полины фильм был бы, пожалуй, недостаточно молод», - отметил Натан Эйдельман.
Наравне с Анненковым в центре сюжета находились Екатерина Трубецкая в исполнении Ирины Купченко и Мария Волконская, сыгранная Натальей Бондарчук. Зрителям показывалась борьба жен за право ехать к своим мужьям в Сибирь. Сцены восстания декабристов, следствия по их делу, казни пятерых декабристов занимали значительную часть фильма.

О некоторых историях из жизни главных героев и героинь фильм рассказывал лирическими воспоминаниями. Отвлечений от основной сюжетной линии не было, и это позволило режиссёру создать целостную картину и восстания, и следствия, и путешествия декабристок.

Немалую роль в картине сыграла музыка написанная Исааком Шварцем, который рассказывал:

«И все как будто на века». Я вам скажу, что и эта песня, и вся остальная музыка к фильму Владимира Мотыля «Звезда пленительного счастья» у меня до сих пор вызывает глубокое волнение и слезы. Когда Булат Окуджава дал мне свои стихи, я очень остро переживал личную драму - уходил от одной женщины к другой. Все мои терзания, мечты, надежды воплотились в музыке к этому удивительному фильму.
Многие мои знакомые говорят, что они в очередной раз смотрят этот фильм ради музыки, звучащей в картине...

Ах жены, жены! Они показали такую силу воли, такую силу духа, такую преданность. Это не просто любовь, это не только любовь. Это чувство долга. Меня потряс этот сюжет, меня потряс подбор актеров. Сергей Соловьев, с которым мы работали над фильмами «Сто дней после детства», «Станционный смотритель», говорит, что для него я писал хуже, чем для Мотыля. А у меня просто период в жизни был такой».
Фильм снимался, по сути - в пику официальному мифу, что в этом «историческом полотне» для режиссера очень много личного и еще более сопряженного не столько с историей, сколько с мотивами дня.

Князя Сергея Трубецкого (1790-1860) сыграл Алексей Владимирович Баталов. Баталов не раз говорил, что может сниматься только у друзей — у тех, кто его понимает — потому что каждой
роли отдает все. Любовь и преданность Баталов и Купченко передают тонко и легко.

Фильм освободил вольноопределившихся аристократов из пионерской линейки «декабристы» - Герцен - «Колокол» и недвусмысленно провел прямую линию от вставших в каре на Дворцовой площади в 1825 году к вышедшим на Красную площадь в 1968 году, к их последователям - диссидентам 1970-х годов.

Фильм сыграл немалую роль в том, что интеллигентская идея разделения понятий «власть» и «отечество» постепенно овладевала и, наконец, овладела массами.

Владимир Яковлевич Мотыль снимал этот фильм, когда любое собственное видение мира и искусства в этом мире в СССР было запрещено. В сегодняшней России возможно ставить фильмы почти на любые темы. Можно найти денег у деловых людей. А наше кино почему-то смотреть неинтересно. Отдельные «душевные» картины.

Публика приняла фильм с восторгом. Живые человеческие лица хрестоматийных героев покорили сердца людей, но успех фильмов Мотыля стал все более раздражать его коллег и партийное руководство. Его фильмам отводилась функция пополнения валютных запасов от зарубежных контрактов. Но систематических отказов от создания агитсюжетов, славящих советский образ жизни, режиссеру не прощали.
Его не включали в делегации, выезжавшие за рубеж, где показывались его фильмы, ущемляли в зарплате, не подпускали его фильмы к международным конкурсам, обходили званиями и наградами.

Отношение властей охотно разделяло руководство Союза кинематографистов СССР. Им не нравилось, что в отличие от подавляющего большинства коллег этот режиссер постоянно жил в особом режиме - отказывался войти в штат какой-либо киностудии с ее парткомом, дирекцией, профкомом, где была давно отработана система принуждения штатных режиссеров.

Но прежние мудрая глубина, размах, идущий изнутри — исчезли куда? Нет ответа. Может быть, в суровые времена испытаний дается свыше благодать на создание шедевров, в качестве компенсации за боль и страдания. Может быть, в советское время не был еще до конца вырван дореволюционный благородный дух. Но и до революции совсем не райский сад располагался в России. Рабство было отменено только в 1861-м.

Владимир Мотыль: «Я никогда не снимал так называемых фильмов на современную тему. Исключение разве что картина «Несут меня кони». Но и она сделана по идее Чехова. Начинал я с театров и привык иметь дело с классикой, с великолепными драматургами.
Это привело к потребности познавать историю человечества и моей страны.

Потребность была настолько сильная, к тому же мое историческое невежество было помехой. Все это привело меня на исторический факультет университета. Вот там я впервые по-настоящему «встретился» с декабристами.
Подходы были идеологическими, и сквозь них проглядывало серьезное противоречие между ленинским тезисом о трех этапах революции, где предтечей большевизма он выставлял декабристов. Лукавая формула!

Между декабристами и большевиками на самом деле никакого сходства. Я открыл подлинные мемуары декабристов, эпоха завораживала какой-то иной системой нравственного отсчета, понятиями чести, во многом утраченными в тогдашнем обществе, да и в нынешнем».

Фильм Владимира Мотыля — не только о декабристах, об отважных женах декабристов. Мотыль проводит параллель с историей своей семьи. Он — сын репрессированного польского политэмигранта, сгинувшего в Соловках.
Отца арестовали, когда Владимиру было три года. Мать с маленьким сыном помчалась в Медвежьегорск — пересылочный пункт для заключенных.

Надеялась встретиться там с мужем. События стали прообразом несостоявшегося свидания Полины Гебль, в будущем Прасковьи Егоровны Анненковой (Эва Шикульска), с Иваном Александровичем Анненковым (Игорь Костолевский), поручиком лейб-гвардии Кавалергардского полка перед его отправкой на каторгу. Отец Мотыля вскоре погиб на каторге. А его маму отправили в сссылку на Северный Урал.

Здесь она работала воспитательницей в колонии для малолетних преступников, а Володя как раз тогда увлекся кино, потому что других развлечений, кроме передвижных кинотеатров, в тех краях не было.
Мотыль полюбил кино и путешествия, снял фильм о кочующих «мучениках истины» и объездил мир.

«После «Белого солнца пустыни» я пробивался к «Звезде пленительного счастья» почти пять лет» /Вл. Мотыль/.
Он писал сценарии о декабристах, цензура не принимала, видела в них борьбу интеллигенции с властью. В 70-ые годы в СССР боролись с диссидентами. Мотыль мечтал провести сокровенные параллели революционного, но не советского толка.

Он посвятил свой фильм не идеям декабристов, а женам декабристов, громче — женщинам России, сознательно превратив картину в романтическую мелодраму, великолепную, возвышенную, по причине качества работы и в силу её посвящения жертвенному подвигу. Мелодраму, не драму, не трагедию. Картина вышла на экраны и самым большим обвинением стало её уличение в излишнем мелодраматизме.

Но для того, чтобы мелодрама граничила с драмой и трагедией, Мотылю был необходим пессимистический конец. И режиссер сумел его провести. Получив отказ на сценарий в Москве, он приехал в Ленинград, где всегда любили декабристов. «Ленфильм» был напрямую связан со Смольным.

«Я отправился «в логово». И здесь мне крупно повезло: заведующий отделом кино в Смольном был Евгений Афанасьевич Лешко, человек высокой культуры, поклонник моих картин, а самое главное, он, как и я, закончил истфак. И вот он-то взялся протащить сценарий через цензуру Смольного, подсунул его секретарю обкома Кругловой в удачное время. Она прочла. «Ленфильм» принял сценарий к постановке. …У Госкино как всегда были поползновения кое-что вырезать.

Тут огромную помощь оказала Милица Васильевна Нечкина, член ЦК КПСС, преподаватель ВПШ, где учились многие партруководители, в частности, Министр кинематографии. Ее записка с одобрением фильма возымела действие. Сложность осталась с финалом.
Нечкина боролась с установкой на оптимистическое звучание, которого требовало руководство. Как же! По определению Ленина, декабристы разбудили Герцена (вообще-то Герцен никогда не был засоней). По Ленину, декабристы были предтечей великого счастья, принесенного Октябрем, чему и должен был служить «жандарм» в финале.

Жены стоят у частокола, за которым после работы исчезали их мужья. Горький финал я спас благодаря профессиональной уловке.
Когда комиссия Госкино принимала окончательную редакцию, я нарушил просмотр финала. В финальный момент я распахнул дверь и возмутился, почему меня не пригласили, почему смотрят без меня. А в это время на экране шел пессимистический финал. Они все отвернулись от экрана. Так и остались в фильме глухая стена и солдат на ее фоне. Акт был подписан» /Вл. Мотыль/.

Фильм снимали быстро, на небольшие деньги и с огромным энтузиазмом. Ленинградцы, работники музеев, позволили производить съемку в Зимнем, в интерьерах Петродворца.

Для съемочной группы «Звезды пленительного счастья» были открыты не только двери дворца в Петергофе, но и Зимний дворец, куда попасть было особенно тяжело.

Очень долго ждали снега для съемок восстания 14 декабря 1925 года. Погода была теплой и пасмурной. Пожарная пена оказалась непригодной: она ко всему прилипала. Уже решили отсылать кавалерию, и, за два дня до конца съемок пошел снег.
В бешеном темпе с радостью приступили к картине восстания. Все работали очень хорошо.

Помогла операторская работа Дмитрия Давыдовича Месхиева — знаменитого ДД («Дама с собачкой», «Полосатый рейс», «Долгая счастливая жизнь», «Игрок», «Труффальдино из Бергамо»). Помогла великая музыка Исаака Шварца, создала настроение идеальной романтики и поражения.

Консультировал постановщиков последний хранитель обычаев старины Леонид Леонидович Оболенский.

А сибиряки в сценах ссылки снимались бесплатно, толпами приходили смотреть любимых декабристов, построили для киношников острог из дорогого дерева в натуральную величину.

Священной память о декабристах оказалась и для сибиряков. Актеры массовки отказывались от денег за работу. Благодаря местному правительству, острог, в котором находились каторжники после работы, был построен из фондового дерева в натуральную величину. Эскизом для декорации послужили рисунки декабриста Николая Бестужева.

Некоторых из исполнителей в «Звезду» назначило руководство. А Игоря Костолевского Мотыль «протащил» сам и никогда об этом не пожалел, хотя пройти пришлось через многое.

Он увидел 27-летнего Костолевского в театре Маяковского и сразу решил, что лучше актера для исполнения роли красавца-кавалергарда найти невозможно.
Мотыль пригласил новичка для предварительной беседы к себе домой. Костолевский ужасно смущался, что-то пролил, что-то опрокинул, запутался в каком-то проводе и решил, что теперь о роли Анненкова ему можно забыть.

Но его пригласили, не смотря на утверждения чиновников, что декабрист из Костолевского никогда не получится. Потом, увидев конечный результат, цензоры кандидатуру приняли без слов. Основные трудности возникли в самой работе. Костолевский хорошо играл только на репитициях.
А во время съемок не выходило ни играть, ни скакать. Вся съёмочная группа плакала и смеялась и просила заменить этого актера. Режиссер сослал Костолевского на два месяца на ипподром, а за это время снял две трети фильма, про две другие пары. Остались сцены с Анненковым.

«И вот, наконец, мы начали работу над эпизодом конной прогулки Ивана Анненкова с Полиной Гебль, ее играла польская актриса Эва Шикульска. Помните, как он осыпает ее цветами? И вот все готово, съемочная группа настроилась на веселье, памятуя о том, как запарывал дубли этот увалень. И вдруг!..

Все буквально онемели… Вчерашний «растяпа» и «недотепа» так красиво и уверенно держался в седле! Так лихо проделывал прямо-таки цирковые номера, что… ему аплодировали даже вчерашние недруги! А киноначальство? Сделало вид, что никакого запрета на съемки Костолевского и не было!..» /Вл. Мотыль/.
Трудностей было много. Костолевский вспоминает:

«Меня должны были снимать в одной из камер Петропавловской крепости. Все было по-настоящему: надели кандалы и приковали к стене. Потом установили осветительные приборы и… забыли обо мне. Целых четыре часа пришлось дрожать от холода в этом жутком каземате. Но я не роптал: думал, что так и надо. Но наконец обо мне вспомнили.

Все прибежали. Начинаем снимать эпизод, где Полина предлагает Анненкову бежать, а он отказывается: не может бросить своих друзей. И вот Эва Шикульска мне говорит свой текст, а я настолько задубел, что языком не могу повернуть. От бессилия слезы вдруг сами брызнули из глаз. Все, — подумал я, — завалил съемку. А после оказалось, что эпизод — один из лучших в фильме…».

Для Игоря Костолевского роль поручика Ивана Анненкова (1802-1878) стала путевкой в кинематограф. Сам актер очень любит этот выстраданный им образ, правда, считает самой первой-значительной эпизодическую роль в «А зори здесь тихие» Станислава Ростоцкого. Он сыграл там очкарика-студента, ушедшего добровольцем на фронт.

В фильме «Звезда пленительного счастья» красавец Костолевский сыграл с красавицей Шикульска. Польская актриса Эва Шикульска с удивительными голубыми глазами (говорят, самыми красивыми в Европе), изящная и отчаянная, составила великолепный дуэт с кавалергардом-Костолевским. Самовлюблённый барчук в стенах Петропавловской крепости хотел наложить на себя руки. Полина спасла его.

Владимир Мотыль сначала ознакомился со сценарием, в котором главное место отводилось декабристу Петру Григорьевичу Каховскому, 1797/9 - 13.07.1826, (в фильме его образ создаст Виктор Костецкий, и так, что сам заслуженный оператор Месхиев после сцены повешения пожмет ему руку).
Но режиссер посчитал, что декабрист Каховский привносил в свою деятельность слишком много личного — был одинок и озлоблен, мечтал стать «русским Брутом».

Потом Мотыль решил сделать фильм по мотивам воспоминаний француженки Полины Гебль-Анненковой (1800-1876) «Моя жизнь — комета» (цитата из «Воспоминаний»).
Но советская цензура возмутилась. Как можно ставить француженку во главе наших славных дел?

Сама Шикульска всегда любила и любит Россию, русский язык. «Когда я снималась в «Звезде пленительного счастья» в роли красавицы-француженки, мне надо было как-то лопотать по-французски.
Специально для меня пригласили прекрасную учительницу, свободно говорящую по-французски. Но этот язык, увы, не стал моим. Зато по-русски я не только говорила свободно, но даже думать на нем начала. Это помогало понять своих партнеров и героинь русских фильмов» /Эва Шикульска/. «Кто знает: не в этих ли местах покоится прах моего дядюшки, самого веселого человека на земле?» /»Звезда пленительного счастья»/.

Полина Гебль родилась во Франции в аристократической, но обедневшей (в ходе революции) семье. Отец ее дествительно погиб в Испании. А дядюшка участвовал в войне 1812 года. Прощаясь с родными, он говорил, что вряд ли вернется, потому что русские — прекрасные воины, которые никогда не отступают. Погиб в Бородинской битве (7 сентября/26 августа 1812).
Однажды Полина болтала с подругами и почему-то сказала, что выйдет замуж только за русского.
Может быть, ей нравились русские офицеры. Но это символически прозвучало 14 декабря.

Во Франции было не на что жить, и в 1823 году Полина едет в Россию на заработки. Здесь она устраивается продавщицей в московский модный дом. Этот дом «Дюманси» находился рядом с имением Анны Ивановны Анненковой, очень богатой помещицы, вдовы, дочери наместника Сибири Якоби.
У нее был суровый характер, похожий на отцовский. Но детей своих любила, денег на них не жалела, а в память о муже построила храм в Симбирской губернии, где у нее были владения.

Анненкова обожала делать покупки и часто обращалась в «Дюманси». Ее сын Иван сопровождал мать. Он с детства мечтал стать офицером, не закончил московский университет, сдал экзамены при главном штабе и поступил юнкером в кавалергардский полк. Блестящий кавалергард стал часто наведываться в салон «Дюманси» к Полине.
Анненков был высокий, голубоглазый, добрый, но избалованный дворянский сынок.

Француженка — красивой брюнеткой, очень веселой и живой. Анненский несколько раз предлагал ей тайно обвенчаться, но Полина не собиралась выходить «за мешок с деньгами» и не хотела идти против воли матери Анненкова, которая естественно была бы против брака с французской модисткой.

Лето 1825 года Иван с Полиной провели в имении Анненковых в селе Пятина Симбирской губернии, а в декабре произошло восстание декабристов. Анненкова приговорили по второму разряду к 20 годам каторги, потом сократили до 15-ти. На следствии он действительно сказал, что нечестно доносить на своих товарищей. Поручика отправили в Петропавловскую крепость.

Эта сцена из фильма, когда Полину лодочник перевозит через расколотые невские льдины на свидание с Анненковым, действительно происходила на самом деле.
Все было гораздо жестче. Из крепости Иван Анненков передает Полине Гебль записку: » «Где ты? Что с тобой? Боже мой, нет даже иголки, чтобы положить конец страданиям». Он думал, что Полина его бросила и хотел покончить жизнь самоубийством.

А Полина была беременна, находилась в Москве, потом примчалась в Петербург, заплатила лодочнику, добралась до крепости, передала Ивану медальон с запиской:
«Я поеду с тобой в Сибирь» .

Офицера в крепости играет по-вселенски грустный Олег Даль.

Добиться свидания с заговорщиками можно было только у императора и только родственникам. А Гебль не была женой Анненкова. Но ее энергии удалось пробить сопротивление дежурного офицера. Анненский действительно был в жутком смятении.
Полина просит у матери Ивана денег для организации побега.

АННЕНКОВА:
— Мой сын — беглец?! Этому не бывать!

ГЕБЛЬ:
— Ваш ответ достоин римлян, сударыня. Но их времена миновали.
Эта беседа имела место. Анна Ивановна финансировать побег сына отказалась, но дала Полине очень много денег, чтобы добраться до Сибири.
Француженка пишет письмо Николаю Первому, в котором просит «как милости разрешения разделить ссылку её гражданского супруга». В мае 1827 года император был на военных маневрах в Вязьме. Полине удалось его увидеть:
НИКОЛАЙ:
— Мадемуазель, но это не Ваша родина!

ГЕБЛЬ:
— Я откажусь от родины, Ваше величество!

НИКОЛАЙ:
— Кто Вы? Его жена?

ГЕБЛЬ:
-Нет. Но я мать его ребёнка.

Полина на коленях перед Николаем говорит, что его считают в Европе просвещенным правителем. Царь принял ее прошение, приказал выдать пособие на дорогу, приготовить для нее в Сибири жилье, возвратить конфискованные при аресте Ивана деньги, организовать венчание.

У Полины уже родилась дочка Маша. Взять ее в Сибирь не разрешили. Маша остается у бабушки Анны Ивановны Анненковой. Полина домчалась в Сибирь быстрее срочных курьеров и всю жизнь верой и правдой служила мужу. По словам декабриста Якушкина, без нее Анненков бы «совершенно погиб».

Полина была очень веселой и энергичной, к ней любили приходить в гости все жены декабристов.
«Надо сказать, что много было поэзии в нашей жизни. Если много было лишений, труда и великого горя, зато много было и отрадного. Всё было общее — печали и радости, всё разделялось, во всём друг другу сочувствовали. Всех связывала тесная дружба, а дружба помогала переносить неприятности и помогала забывать многое» /Из «Воспоминаний» Прасковьи Егоровны Анненковой/.

Игорь Борисович Дмитриев сыграл посла, родственника Трубецких. Благородного Дмитриева приглашали на второстепенные роли, видимо, по причине благородства.

Наталья Бондарчук и Олег Стриженов — Мария Николаевна Раевская-Волконская (1806-1863) и Сергей Григорьевич Волконский (1788-1865). Мария Раевская вышла замуж за Волконского, потому что так хотел ее отец.
А потом даже обрадовалась, что может принести себя в жертву мужу:
«Теперь я буду ему нужна».

Позднее Наталья Сергеевна Бондарчук, дочь знаменитого режиссера и Инны Владимировны Макаровой (Любка Шевцова из «Молодой гвардии»), еще раз сыграет Марию Волконскую в своем фильме о Пушкине.
Помните, в начале «Звезда пленительного счастья» князь Волконский сжигает бумаги и передает своей жене Мари письма Пушкина.

Постановщики хотели вставить в фильм сцену, как Пушкин
провожает Марию Волконскую в Сибирь, но цензоры запретили, мотивируя тем, что великий русский поэт не должен являться только в эпизоде.
Название фильма — строки Александра Сергеевича Пушкина: «Товарищ, верь: взойдет она, звезда пленительного счастья! Россия вспрянет ото сна, и на обломках самовластья напишут наши имена!». Судьба Волконской трагична.

Особо нужно отметить Льва Васильевича Иванова, сыгравшего отца Марии Волконской генерала Раевского (1771-1829), ветерана войны 1812 года.

ВОЛКОНСКИЙ:
— А если бы мое участие в делах Общества оказалось бы помехой семейному счастию, то я, хотя и скрипя сердце, лучше бы отказался от счастья, чем изменил бы моим убеждениям и долгу.
РАЕВСКИЙ:
— Господь Всемилостивый! Да как же ты венчался-то с грехом этаким?

Василий Борисович Ливанов всеми силами старался передать двуличие государя и его страх перед русским бунтом. Ему удалось. Николай I (1796-1855, император - 1825-1855) был прежде всего жестоким человеком. В детстве он любил бить палкой своих друзей, став императором, ввел жестокие наказания шпицрутенами. В армии его не любили, прозвали Николаем Палкиным.

"Когда в Сибири поймали шайку разбойников, долго наводившую ужас на целую губернию, губернатор предложил их казнить. Николай Первый написал на донесении губернатора:
«В России, слава Богу, нет смертной казни и не мне ее восстанавливать, а дать каждому из разбойников по двенадцати тысяч палок».

Здесь все было ложью. Во-первых, смертная казнь в России по-приговору военных, чрезвычайных и тому подобных судов существовала, и Николай Первый начал свое царствование с подписания смертного приговора пяти вождям декабристов, а, во-вторых, больше трех тысяч палок никто, даже самый здоровый человек, выдержать не мог.
Таким образом, 12 тысяч палок означало верную смерть задолго до окончания наказания (в этом случае на тележке возили и били уже труп)" /Юрий Серебренников "Железные маски России"/.

В фильме Мотыля показано, как государь прячется за гардиной, подсматривает за заговорщиком-декабристом и вдруг выскакивает, чтобы ошарашить человека и заставить во всем сознаться. Николай Первый самолично проводил следствие, запугивал, но чаще старался расположить к себе, а наказание следовало довольно серьезное. Существует версия, что было две казни пятерых декабристов - одна ложная, через повешение и другая, настоящая - четвертованием. Кондратия Рылеева, Павла Пестеля, Петра Каховского, Сергея Муравьева-Апостола и Михаила Бестужева-Рюмина пытали, на раны лили горячую смолу, потом четвертовали, а тела зарыли Бог знает где.

Такую уже чудовищную для того времени казнь Николай скрыл от общества. Он всячески старался слыть в глазах Европы просвещенным государем, но страстно хотел, с одной стороны, отомстить за убийство дворянами своих отца, Павла Первого (12 марта 1801) и деда, Петра Третьего (6 июля 1762), а, с другой, расправиться с заговорщиками по методу Екатерины Второй. Императрица четвертовала Пугачева и четверых его соратников (10 января 1775). И Николай Первый выбрал именно пять человек для казни. Он панически боялся перемены строя в России по западному образцу.

Так или иначе, но пятерых декабристов казнили 13 (25) июля 1826 года. И, возможно, Сергей Иванович Муравьев-Апостол (в фильме Муравьева играет прекрасный актер Александринского театра Юрий Сергеевич Родионов (профессор Аранакс в «Капитан Немо») тогда произнес: «Проклятая земля, где не умеют ни составить заговоры, ни судить, ни вешать» или «Боже, спаси Россию и царя!».

Сегодня можно по-разному судить об истинных целях декабристов, возводить памятник Милорадовичу, причислять Рылеева и кого-то еще к американскому акционерному обществу. Большинство декабристов были искренне преданы Отечеству и Истине, надеялись только на ДОБРУЮ ПАМЯТЬ ПОТОМКОВ.

Они отлично понимали, что при существующем режиме в случае поражения (восстание было плохо подготовлено) не отделаются штрафами и взысканиями по службе. В то время градации проступали резче: балы и покровительство государя или хлеб и квас, вечная каторга.

ТРУБЕЦКОЙСеверное общество (Баталов):

— Военная храбрость и политическое безрассудство — не одно и то же! В наших обстоятельствах восстание — гибель.
РЫЛЕЕВ(Янковский):
— Да, мы погибнем… Но пример… останется.
Интересно и романтично в удобном кресле рассуждать о борьбе за власть. А кто сегодня ради нищих откажется от всех привилегий? В истории можно видеть государей разного толка. Возможно, России монарх необходим. Но никто не отменял понятия «тирания», «невежество», «рабство».

Совсем другой картина была бы и без романса Исаака Шварца и Булата Окуджавы.Кавалергарды, век недолог,
И потому так сладок он.
Поет труба, откинут полог,
И где-то слышен сабель звон.
Еще рокочет голос струнный,
Но командир уже в седле...
Не обещайте деве юной
Любови вечной на земле!

Течет шампанское рекою,
И взгляд туманится слегка,
И все как будто под рукою,
И все как будто на века.
Но как ни сладок мир подлунный -
Лежит тревога на челе...
Не обещайте деве юной
Любови вечной на земле!
Булат Окуджава "Песенка кавалергарда" (музыка Исаака Шварца)Владимир Качан - Песенка кавалергарда

Но нет сомнений, что, все таки, и в наше время есть такие женщины, которые смогли бы следовать за мужем иль возлюбленным по этапу, стойко снося все лишения и тягости дороги и проживания в глухой Сибири подобно героиням этого потрясающего кино.
Вне временных рамок множество препятствий корит судьба и общество, и вопреки всему и всем современные Волконская, Трубецкая, Анненкова всё же следуют по зову сердца вслед за супругами и милыми.
Нужно сказать спасибо великому режиссеру, создателе данного шедевра.

Владимир Мотыль нетерпимо относился к любым историческим неточностям. Однажды заставил полностью переснять сцену с Раевским, когда увидел, что на кителе героя неправильно расположены ордена. Именно по просьбе режиссера библиотеки выдавали участникам съемок книги из закрытых отделов хранения.

Он безупречно воплотил в жизнь образы того времени буйного, он сумел передать все тончайшие веянья душ своих героев, сумел оттенить эмоции каждого персонажа, каждого мало-мальски задействованного в кадре лица. Вспомним хотя бы казнь через повешанье заговорщиков: как шарахаются люди, как крестятся, как жестоко и бездушно звучат приказы, совершенно контрастируя с ужасом происходящего.

Из воспоминаний Николая Ник Ващилина:

Мальчики для битья стали каскадёрами В советское время у всего сущего в стране были другие масштабы. Зарплата маленькая, личные достижения мизерные. Зато страна богатая и общественные ценности – самые высокие в мире. За тридцать лет я работал на сорока семи кинофильмах. По полтора фильма в год. Отчасти это было так, потому что приключенческих фильмов, где требовалось участие спортсменов, снималось мало. Отчасти оттого, что освободиться с основного места работы было трудно и все спортсмены старались приурочить съёмки к своему очередному отпуску.
Отчасти это было продиктовано в организаторскими способностями нашего старшего тренера Александра Массарского, получившего на студии Ленфильм монополию на приглашение спортсменов для участия в съёмках. Его личный интерес до фильма «Стрелы Робин Гуда» был малопонятен. Да никто особенно и понимать этого не стремился. Есть халтура на десять рублей – и спасибо Массарскому.

После съёмок «Короля Лира» и моего знакомства с методом работы Ивана Коха и Григория Козинцева смотреть на кино, как на халтуру моя совесть мне не позволяла. И всё чаще, сравнивая свою деятельность в науке, спорте и просвещении, я оборачивался назад, в те осенние дни, проведённые в Ивангородской крепости с такими увлечёнными и умными людьми, вовлекшими меня в атмосферу поисков образа, действа и сновидений, в атмосферу игры, которую власти этой страны считали работой.

Наше новое спортивное общество «Зенит», куда часть молодых и не опытных самбистов перешли за Александром Массарским находилось на проспекте Кима на Васильевском острове. Ехать туда было далеко и не удобно. Наверное поэтому оставаться после спортивной тренировки ещё и на дополнительные киношные занятия никто не соглашался.
Звезда пленительного счастья.

Режиссёр фильма «Звезда пленительного счастья» Владимир Мотыль похлопал меня по плечу и пошутил по поводу того, что, отказавшись падать с нефтяного танка в «Белом солнце пустыни», я буду повешен за декабриста в «Звезде пленительного счастья». Виселицу построили возле Петропавловской крепости по достоверным чертежам 1825 года шведского палача, приглашённого по повелению Николая I.

Именно здесь я имел честь быть представленным Государю Императору, которого блистательно играл Василий Ливанов. Тогда я не мечтал с ним поработать на «Приключениях Шерлока Холмса». Об этом тогда никто не мечтал. Игорь Масленников снял свой фильм «Гонщики», Виталий Соломин блистал в «Соломенной шляпке» у Фрида, а Василий Ливанов по повелению Владимира Мотыля возрождал образы нашей Истории. Ну как бы мы без них представляли Императора Всероссийского Николая I, господ «декабристов» и их вернопреданных жён?

От имён актёрской труппы фильма перехватывало дыхание. Алексей Баталов, Иннокентий Смоктуновский, Олег Даль, Ирина Купченко, Наталья Бондарчук…… Все становились обычными людьми в ленфильмовской столовке во время обеденного перерыва. Перед голодом все были равноголодными.

Вешали нас со знанием дела. Виселицу построили над глубокой ямой.Такой глубокой и широкой,что к ней не возможно было подойти. Восторженный Массарский привёз пять комплектов парашютных ремней и поставив нас на помост, подвесил на верёвках за карабины. Виталий Щенников, исполняющий роль палача, облачил нас в покрывала с надписями имён.

Когда раздалась барабанная дробь и тётки из массовки завопили в голос, по коже побежали мурашки. По шесть мужиков с каждой стороны за пеньковые верёвки начали выдёргивать из под наших ног дощатый помост. Он плохо поддавался и с каждым рывком поселял в наших телах ужас перед концом.
На третьем рывке из под ног выскочили доски и мы,на мгновение,зависли над бездной. Сильный толчок верёвки поддёрнул тело вверх и мы зависли над пропастью. Несколько минут в тишине был слышен стрёкот камеры Дмитрия Месхиева, а потом воскрешающий крик Владимира Мотыля «Стоп! Снято!»

Вокруг все ликовали. Надо было готовить следующую сцену. Нас снимать никто не торопился. Массарский утопал в похвалах своей гениальности факира и забыл, что нас нужно как - то снимать.
Мы висели трупами над пятиметровой ямой и теряли сознание от удушия парашютными ремнями. Мы могли умереть у всех на глазах. Плотники киногруппы, осознав ситуацию стали судорожно собирать помост и приколачивать доски. Когда мы ощутили под ногами твёрдую землю воскрешение Лазаря стало для меня реальным событием.

Владимир Мотыль быстро и решительно делал своё режиссёрское дело. Потребовав повесить двоих каскадёров для второго плана, на фоне которого он будет снимать длинный монолог Олега Янковского, он попросил оператора переставить камеру на другую точку. Повесить второй раз Массарский решил меня и Ходюшина.

Остальные ребята торопились на работу. Я пожаловался Александру Самуиловичу на удушение от парашютных ремней в паху, но он, как всегда, отшутился и посоветовал расслабиться и глубже дышать. Так, шутя, он на этом фильме поджог свою молоденькую подружку Эллу, которая обожжённая пламенем, вышла за Массарского замуж.

Толя предложил сделать две дополнительные петли под ноги, похожие на стремена. Через десять минут мы уже висели на виселице, обёрнутые белым саваном и смотрели на всё происходящее сверху вниз.
Можно сказать смотрели на всё с небес. Декабристы, у которых по сценарию при повешении лопнули верёвки, карабкались по скатам ямы и выбирались на свет Божий. Олег Янковский, вылезая из ямы, шёл на камеру и говорил длинный монолог про мерзости самодержавия.

Режиссёр попросил всех затаить дыхание и дать возможность актёру Янковскому сыграть такой сложный и длинный эпизод. Потом крикнул нам, чтобы мы там тихо висели и произнёс магическое заклинание, после которого люди были готовы броситься вниз головой и расстаться с жизнью «Мотор! Камера! Начали!».

В зловещей тишине я услышал кряхтение Олега Янковского, выбирающегося из ямы, его задыхающийся, прерывистый монолог и хрипящие звуки, висящего рядом Толи Ходюшина.
Подождав ещё немного и шёпотом спросив его о самочувствие, я понял, что он мне уже ничего не ответит. Преодолевая кинематографический наркоз я истошно заорал «спасите!».

Минута оцепенения сменилась броуновским движением по всей съёмочной площадке. Массарский смотрел в нашу сторону и что-то пытался объяснить побледневшему от злости Мотылю. Толя хрипел, затихая и дёргаясь в вышине над ямой, к которой никто не мог подойти. Два плотника, схватив шестимеровую доску и встав на края ямы,подвели и приподняли обмякшее Толино тело. Через пять минут он пришёл в себя и Мотыль без промедления скомандовал съёмку второго дубля. «Стоп! Снято!»

Отдельных оваций требует звезда Малого театра актриса, сыгравшая мать Ивана Анненкова — Татьяна Панкова, так отразить боль матери не смог бы больше никто. Старшая Анненкова стала воплощением всех матерей декабристов, их боли, их слез, их скорби. Надо отметить, эта роль актрисе удалась прекрасно!

Поразительны главные героини, какими решительными они оказались и это в первой то половине 19 века, когда женщина занимала отнюдь не равное положение с мужчинами.
Конечно, многие судьбы оказались не показанными в данной картине, но это и не возможно было бы.

Сегодня картина «Звезда пленительного счастья» в первую очередь знаменита звездным актерским составом, но в начале съемок за утверждение малоизвестных актеров пришлось побороться. Режиссер отвоевывал и Ирину Купченко, сыгравшую роль Екатерины Трубецкой, и Наталью Бондарчук, воплотившую на экране образ Марии Волконской.

Судьбы декабристов и их жен, последовавших за своими любимыми в Сибирь, глубоко волновали всех, кто принимал участие в создании фильма.
Ирина Купченко, сыгравшая роль княгини Екатерины Трубецкой, рассказывала:

«Я подумала о том, что заставило эту молодую хрупкую женщину приехать в те края? Она бросает все и едет через всю страну к мужу… Эти женщины не считали себя героинями. Ведь при венчании они давали обет быть рядом с мужем в горе и радости. Наверное, чувство ответственности за судьбы страны начинается с ответственности к одному-единственному человеку...» Актрисе вторил и автор музыки, звучащей в фильме, композитор Исаак Шварц:

«Ах жены, жены! Они показали такую силу воли, такую силу духа, такую преданность. Это не просто любовь, это не только любовь. Это чувство долга».
«Понравился ли фильм? Три раза слеза набегала…»
- резюмировалось в одной из первых рецензий на фильм режиссера Владимира Мотыля.
Сорок один год назад в журнале «Советский экран» о картине говорили и историк Натан Эйдельман, и литературовед Лев Аннинский.
Ни одного уважаемого критика «Звезда пленительного счастья» равнодушным не оставила.



Величественная Ирина Купченко (родилась в Вене) сыграла княгиню Екатерину Ивановну Трубецкую (21.10.1800 - 14.10.1854), дочь французского эмигранта Лаваля (Владислав Игнатьевич Стржельчик).

В Париже она познакомилась с князем Сергеем Петровичем Трубецким и вышла за него замуж.
Она была не очень красивой,маленького роста, полной, но подвижной.
Купченко создает другой образ — красивой и нежной героини пушкинских времён.
Разве мог кто-нибудь другой так протянуть руки и сказать: «Несите кандалы»!

Даже именитый Иннокентий Смоктуновский, сыгравший в паре с Купченко, мудрого губернатора Цейдлера, мог снять шляпу перед молодой актрисой. Звезда пленительного счастья


Интересные факты о фильме Звезда пленительного счастья / Zvezda plenitelnogo schastya:

— Названием фильма послужила строка из стихотворения А. С. Пушкина "К Чаадаеву".

Любви, надежды, тихой славыНедолго нежил нас обман,Исчезли юные забавы,Как сон, как утренний туман;Но в нас горит еще желанье,Под гнетом власти роковойНетерпеливою душойОтчизны внемлем призыванье.Мы ждем с томленьем упованьяМинуты вольности святой,Как ждет любовник молодойМинуты верного свиданья.Пока свободою горим,Пока сердца для чести живы,Мой друг, отчизне посвятим
Души прекрасные порывы!Товарищ, верь: взойдет она,Звезда пленительного счастья,Россия вспрянет ото сна,И на обломках самовластьяНапишут наши имена!

— Отец Василия Ливанова, сыгравшего в картине Николая I, актер Борис Ливанов в свое время также снялся роль этого царя в фильме 1946 года "Глинка".

— Впервые история любви Ивана Анненкова и Полины Гебль была рассказана в фильме 1927 года "Декабристы".

— Роль Олега Даля — офицера караула Петропавловской крепости – озвучил Сергей Юрский.

— Игорь Костолевский для съемок в фильме за два месяца научился ездить верхом как настоящий кавалерист.

- По словам Владимира Мотыля, снимать в исторических интерьерах ему запрещали по распоряжению «свыше», и режиссеру приходилось идти на разные хитрости, чтобы добиться своего. Во время переговоров о съемках в Эрмитаже с его тогдашним директором Борисом Борисовичем Пиотровским, в условленный момент в кабинет прошествовал одетый в царский мундир Василий Ливанов и заявил:

«Господин Пиотровский, я хотел бы, чтобы Николай I был окружен подлинными интерьерами. Для меня это чрезвычайно важно. И я прошу вас сделать для нас исключение – все-таки мы снимаем фильм о святых страницах российской истории».
Просьбе императора Пиотровский не смог отказать и разрешил снимать в залах Эрмитажа.

— На роль Полины Гебль долго не могли найти актрису.
Владимир Мотыль хотел снимать француженку Анни Дюпре (Anny Duperey), но она не смогла прилететь на пробы в СССР, а режиссера не отпускали во Францию. Тогда Мотыль решил поискать исполнительницу этой роли поближе — в социалистической Польше, и нашел ее в Варшаве. Новой Гебль стала начинающая актриса Эва Шикульска.

— Булат Окуджава появляется в фильме в эпизодической роли капельмейстера на балу.

Навряд ли сейчас смогут снять такой же фильм, ведь в нем нет ни одного элемента компьютерной графики, нет дешевых декораций, а есть замечательная, трогающая до глубины души игра актеров и проработанность самых малейших деталей.

Несмотря на явное нежелание киноначальства сотрудничать, Мотылю удалось снять картину, которая любима уже несколькими поколениями зрителей и по праву считается одной из лучших отечественных лент.

.. Полин, едущая в коляске по полю, ... Анненков забрасывающий ее цветами и слезы зрителей, которые капают почти весь фильм, потому что знают, что ждет героев.
Да и они наверно догадывались что их ждет неудача, но несмотря на это мужественно шли вперед, за что и заслужили память потомков, как высшую награду.

Имена декабристов и декабристок, на века выбиты золотыми буквами в мировую историю!

Эта скульптура на главной улице Нижнего Новгорода посвящена декабристу Анненкову и его жене, француженке Полине Гебль.


Мы верили так долго и нелепо.
И даже восходя на эшафот
Ещё горела наша вера где-то,
В просвете Петропавловских ворот…
Звезда пленительного счастья - Женщинам России посвящается
Как создавался фильм «Звезда пленительного счастья»

Особая благодарность,tanchik065 chtoby-pomnili.com,vokrug.tv, liveinternet.ru,lera-komor.livejournal.com, proza.ru, decemb.hobby.ru

Люди-Континенты: Виктор Соколов и Марксэн Гаухман-Свердлов в фильме «Друзья и годы».
Кино глазами художника. Эскизы, воссоздающие атмосферу фильма.

Режиссер: Виктор Соколов
Сценарист: Леонид Зорин
Оператор: Эдуард Розовский
Композитор: Вениамин Баснер
Художник: Марксэн Гаухман-Свердлов
Страна: СССР
Производство: Ленфильм

Год: 1965

Недавно увидела о кинофестивале и там промелькнул один фильм «Друзья и годы», сразу поймала себя на мысли, что не помню о чем он...И даже подумала, что не смотрела. Но дойдя до одного эпизода, воскликнула: Так я давно знаю эту мелодию! И эта та мелодия, которую всегда слушаешь с удовольствием!

А чтобы у тех, кто не помнит или не видел этого фильма, создалось ощущение, что вы его знаете, послушайте сначала ее..
Где фильм и музыка едины! Где при всей мрачности жизни, неповторимое лирическое настроение создает дивная музыка Вениамина Баснера.

Олег Анофриев Друзья и годы 1965

А ещё, в этом фильме есть два малоизвестных, но удивительных человека.
Прежде всего нужно рассказать о режиссере этого фильма.

Виктор Соколов

Виктор Соколов— самый недооцененный и неизвестный из действительно великих советских авторов, о нем большинство зрителей вовсе не слыхали.
А между тем, в профессиональных кругах у него репутация действительно невероятного таланта!

Классик советской «новой волны», один из создателей «ленинградской школы» 1960-х - 1970-х гг. Славы истинно народного художника Соколов все же не снискал, да и пресса его фильмами нечасто восторгалась. Раз от разу в рецензиях отмечались похвальные намерения и отдельные удачи режиссера, затем возникал роковой союз «но» и шло подробное перечисление просчетов его очередной ленты. И выходило, что ее можно было смотреть, а можно и не смотреть.

К изъянам его фильмов обычно относили странности их какой-то ускользающей интонации — скажем, заторможенность действия там, где ожидались энергичные акценты, и, напротив, эмоциональные всплески «не на тех местах».
Эти признаки вроде бы неотделанности экранного повествования, накапливаясь за время просмотра, выделяли тот осадок, что, в конечном счете, определял восприятие ленты — в картинах самой вроде бы обыденной реальности ощущалась здесь некая томящая тяжесть.

В фильмах Виктора Соколова люди движутся по жизни неуверенно, наощупь.


Cкрытый текст -

 

Лишенные точных жанровых координат, эти фильмы можно привести к единому знаменателю сверхсюжета, имя которому — история разочарования.
Героиня его дебютной работы «До будущей весны»в отчаянии покидала деревню и с ребенком на руках отправлялась в город, где вроде бы обретала любимого человека, но мир вокруг нее не искрился радостью.
В фильме «Когда разводят мосты» печальный режиссерский взгляд на мир вступал в явное противоречие с брутальностью энергичной аксеновской прозы, по которой был поставлен.

«Когда разводят мосты». реж. Виктор Соколов. 1962

Морская фуражка набекрень, тонкие усики, галстук с узором, драгоценная коллекция импортного винила с огневыми хитами Элвиса Пресли — портового стилягу Ричарда блестяще сыграл Леонид Быков.
Популярность Быкову принесли роли простодушных пареньков из самого что ни на есть народа — в «Мостах» он тоже играет скорее милого чудака, чем злостного отщепенца с плаката «Не проходите мимо».
Наивно и томно грезит Ричард о девочках с пляжа Копакабана и призывных огнях заморских городов: «…вокруг бары, джазы, рестораны…», но вот уже вместо лихой фуражки на нем оказывается затрапезная кепка, а руку оттягивает авоська с картошкой. Сынок Витька играется с воздушным шариком, купленным в честь выходного дня, а папка любовно вытирает ему нос — вполне себе образцовая обывательская гавань.
«Сказки — сказками, будни — буднями», как язвительно пропел Александр Галич.

Ретроспектива фильмов Соколова не слишком обширна, включающая в себя поэтическую картину «Я – актриса» (1981).

«Я – актриса»

Запрет Священного синода на очередной спектакль ставит созданный Верой Комиссаржевской театр на грань разорения. Труппа уезжает на последние гастроли в Среднюю Азию. Там героиню настигает страшная болезнь: черная оспа.
В предсмертном бреду перед глазами Комиссаржевской проходит её жизнь, с самого начала полная жесточайших драм – разрывов, измен близких, поражений, мучительных поисков своего пути.

«Я — актриса»

«Экзистенциальную комедию» «День солнца и дождя» (1967), ни на что не похожая лента, в центре сюжета которой – школьные прогульщики. Снятый по сценарию Эдварда Радзинского, фильм представляет собой очень странный и тем более выдающийся пример советской версии «новой волны»: перенесенные в Ленинград, «400 ударов» Трюффоне меркнут, а играют новыми красками.

«День солнца и дождя»

И главный шедевр Соколова – «Друзья и годы» (1965), который Алексей Герман назвал «одной из лучших картин на земле»!

«Друзья и годы» и «День солнца и дождя» — режиссер снял в конце шестидесятых. Обе они вступают в открытый спор с романтическими умонастроениями оттепели.
«Друзья и годы» — эпическая драма о судьбах поколения, прошедшего сквозь войну и ГУЛАГ — привычный советский сюжет о человеческой дружбе и взаимовыручке трансформирует в историю предательств. Властвующее над жизнью зло само здесь решает, кого назначать в палачи, а кого — в жертвы.
Людям, прошедшим через ад, иная жизнь неведома, они неспособны к ней — такой приговор выносил автор своим героям.
В «Дне солнца» и дождя излюбленный шестидесятнический мотив — юный человек в объятиях города — вывернут наизнанку: здесь город настроен к детям настороженно, недобро, если не враждебно.

Виктор Соколов на съемках фильма «День солнца и дождя»

В семидесятые годы режиссерское дыхание Виктора Соколова сбилось; как и многие, он плутал в поисках выхода из «сумрачного леса», где оказался.
Потеря пути — один из главных его мотивов в эти годы (невесть зачем уходил в народ герой «Моей жизни», оставался один на один со смертью в снежной пустыне комбат из «Дожить до рассвета»). Напротив, «Я — актриса», художественно не слишком убедительная версия жизни Веры Комиссаржевской, созданная в самом начале восьмидесятых, строилась как воспоминание о пройденном пути и верности своему предназначению.

Поздние восьмидесятые и девяностые в его творчестве отмечены усталостью: режиссер подчинился поросшей коростой идеологических штампов драматургии в Родителей не выбирают; снимая Встретимся в метро, безуспешно пытался реанимировать поэтику шестидесятых.
В «Сократе» и «Предлагаю руку и сердце» угадать его режиссерское присутствие было бы и вовсе невозможно, если бы не интонация тайной печали и разочарования, сближающая их с лучшими фильмами этого автора, снятыми на излете шестидесятых.

Второй удивительный человек - это Марксэн Гаухман-Свердлов.

Марксэн Гаухман-Свердлов

Марксэн Гаухман-Свердлов в кругах художников и кинематографистов личность хорошо известная и почитаемая. Об этом выдающемся человеке ходит много легенд. В виду его неординарности, он воспринимался как парадоксальный гений. Хотя, для гениев это – закономерно.

Имя народного художника Российской Федерации Марксэна Гаухмана-Свердлова связано не только с Академией художеств, союзами писателей и художников и многочисленными наградами в области живописи и кинематографа. Герой бесконечного числа легенд, баек, рассказов, он вошёл в историю как некий парадокс.

Внушительных размеров список наград ..

• 1968 – медаль «За лучшее произведение изобразительного искусства»
• 1973 – премия за фильм «Моя жизнь», место проведения – Ташкент, Всесоюзный фестиваль.
• 1989 – кинопремия «Ника» в номинации «Лучшая работа художника-постановщика», фильм «Асса»

..ничуть не мешал Марксэну быть неприкаянным художником антисоветских взглядов с фатальным неумением копить деньги. Работа с такими режиссёрами, как Глеб Панфилов, Сергей Соловьёв, Владимир Венгеров, Виктор Соколов определила его направление в живописи, придала его эскизам самостоятельную художественную ценность, благодаря которой они рассказывают об эпохе языком более полным и ярким, чем многие полотна художников-очевидцев тех лет.

Монохромные зарисовки на тему войны, бессчётные и неотличимые друг от друга канцелярские шкафы, поэтически-одухотворённые и в то же время заурядные и незаметные глазу мелочи в золотисто-перламутровом свете — на них остался отпечаток времени, которое талантливому художнику удалось не только остановить, но и оживить.


Cкрытый текст -

 

Художник родился в Ленинграде в 1929 году, 30 июня. В 21 год он поступает в Институт живописи имени Репина на архитектурный факультет. Попадает в мастерскую Евгения Адольфовича Левинсона. С 1954 по 1958 год Марксэн Гаухман работает в проектном институте «Ленпроект».

По окончании своей работы в мастерской проектного института Марксэн попадает на киностудию «Ленфильм», с которой художник свяжет свою жизнь ровно на 39 последующих лет.

Среди картин Гаухмана-Свердлова (снятые совместно с Глебом Панфиловым):

Валентина / 1980 /

В огне брода нет / 1967

Прошу слова (2 серии из 2) / 1975

Тема (Провинциальные встречи) / 1979

«Семейный портрет»
Виталий МельниковНачальник Чукотки / 1966

Это немыслимое на сегодняшний взгляд словосочетание на самом деле просто имя и фамилия одного из самых уникальных кинохудожников второй половины ХХ века. Имя это в кинематографическом мире и незабываемо и легендарно. Большинство баек из них и трогательные и смешные, но самое главное все-таки во всех этих видах «народного творчества» то, что всегда это оборачивается рассказами об очень большом, очень талантливом и очень отдельном Художнике. Именно так, с большой буквы.

Марксен был, с одной стороны, совершенно неприкаянный и бесконечно одинокий советский хипарь, а с другой стороны – действительный член Академии Художеств, член всяческих правлений всяческих союзов, что, впрочем, ни жизни его, ни сознания никак не задевало. Вся его удивительная и пленительная человеческая судьба из этих фатально-комических противоречий и состояла. Имя его – Марксэн расшифровывалось как Маркс и Энгельс. Это с одной стороны. С другой – он был одним из самых выдающихся и веселых антисоветчиков, каких я только видел.

Жизнь он прожил блистательную, но очень трудную. С одной стороны, он был художником-постановщиком знаменитейших советских кинокартин, в частности, с ним Глеб Панфилов сделал все свои лучшие фильмы. А с другой стороны, умирал он практически нищим, потому что вообще по природе своей никаких денег скопить он по определению не мог, да и не хотел, а все меняющиеся государственные и общественные институции, с которыми он прожил свою жизнь и которые свято ненавидел, в ответ ему всячески “помогали”, стараясь денег не платить никаких ни за что вообще.

В последние годы от такой жизни Марксэн стал уставать. Носом у него часто шла кровь. Тогда он вдруг останавливал свой вечный бег откуда-то куда-то, вставал и задирал голову к небу. И тут же начинал поразительно походить на монументальную трагическую скульптуру. Нечто вроде Прометея, которому еще до прилета орлов кто-то дал в нос. Так Марксэн стоял, ждал, пока остановится кровь, и о чем-то думал. О чем?

Впрочем, то, о чем он действительно думал, всю свою великолепную жинзь выражено все-таки не в каких не в словах, а в тех феноменальных картинках, в тех феноменальных пластических образах, которые дарил он нам всю свою прекрасную художественную жизнь. И картинки эти и образы мы ухитрились сохранить.

Марксэн Гаухман-Свердлов и Сергей Соловьев

Умер талантливый деятель искусства 3 мая 1997.

«Друзья и годы» Марксэн Гаухман-Свердлов

Кинофильм снят по одноименной пьесе Леонида Зорина. Данная пьеса, обрела нешуточную популярность в шестидесятых годах прошлого столетия.
Эпопея про компанию друзей, охватывающая огромный отрезок времени — с 1930-х до 1960-х. и отражает самые важные этапы страны.

Но Соколов снял не про стройки, победы и ежедневный труд. Скорее, про разочарования, трагические потери и обстоятельства, которым приходится противостоять. Лента, кроме того, стала, пожалуй, самой сильной ролью Юрия Яковлева. Ни с «тепленькая пошла», ни с «родной, надень цак», ни даже с пырьевским Мышкиным то, что делает на экране здесь действительно великий актер не имеет ничего общего.
В небольшом приморском городке встретились старые добрые друзья, бывшие одноклассники — Юра, Гриша, Володя и Таня. В Таню когда-то были влюблены все трое друзей. Ребята закончили институты, готовы к самостоятельной жизни. Как каждый из них пройдёт по своему жизненному пути, что приобретут, какие потери выпадут на их долю, как пройдут через военные годы и кем они в конце концов станут…

Время разводит ребят в разные стороны. Одни делают карьеру работников на госслужбе. Другие утрачивают интерес не только к жизни, но и к самим себе. И только одному из друзей дано устоять перед натиском времени с его соблазнами, ценой трагических потерь сохранив честь и достоинство.

В фильме Соколова «Друзья и годы» (1965) реальность тоже перетирала беспочвенные иллюзии, уже социальные и массовые. Этот раздумчивый настрой киноромана о целом советском тридцатилетии, с канунов большого террора до времен оттепели, сам по себе выглядел вызывающим — кому же не известно, что историческое движение нашей державы, позабывшей счет сокрушительным победам, было сплошь поступательным и наступательным?

В 1961 году население в кои-то веки было изумлено взрывными разоблачениями, несущимися из радиоточек — XXII съезд КПСС вновь, но уже открыто и громогласно, осуждал культ личности. Тема недавних репрессий, давно рвавшаяся на экраны, была легализована, однако… Когда весь мир, включая и его «шестую часть», уже прочел «Один день Ивана Денисовича», кино осуждало сталинизм с недомолвками и бесконечными оговорками о мудрости партии, положившей конец отдельным беззакониям. Каждая капля правды «уравновешивалась» здесь показом «светлых сторон» советской жизни, и сталинизм начинал выглядеть ее случайным и мимолетным явлением, почти недоразумением, легким облачком, тающим на фоне небесной лазури.

Со снятием Хрущева стали сворачивать и эту дозированную «критику со спущенными штанами». Фильму Соколова еще «повезло» — он возник в тот зыбкий переходный момент, когда «верхи» толком не определились, что еще можно, а чего уже нельзя показывать на экране. И на всякий случай из этой и других социальных лент принялись вычищать все, слишком рвавшееся «за флажки».

Так, замечательный оператор Эдуард Розовский с возмущением рассказывал, как из фильма «Друзья и годы» вырезались мощно организованные кадры посещения Сталиным оперы «Великая дружба». Трудно сказать, как изменили бы они звучание ленты, однако вместо конкретной оперы Вано Мурадели, зверски изруганной тем же Сталиным в известном Постановлении Политбюро ЦК ВКП(б) от 10.02.1948, на экране предстал образец типового искусства послевоенных лет — пышное зрелище с колхозными пирами, толстыми снопами, народными хорами и сольными ариями передовых агрономов, парторгов и генералов.

Совсем в духе кино двадцатых, любившего кричащие контрасты, смонтированные встык, — кадры бурного бутафорского ликования ставились сразу после изображения нищих, побирающихся на станциях, и картин умирающей послевоенной деревни. Возникал образ расписной ширмы для сокрытия реальности — словом, вырастало то самое «обобщение», которого власти страшились как огня. Ведь критика культа личности допускалась лишь с «правильных», то есть партийных позиций, без «очернительства» и всяких там обобщений, затрагивающих основы строя.

Наталью Антонову мало снимали, хотя здесь она показала себя тонкой и умной драматической актрисой с явным тяготением к «звездным» ролям «женщин-вамп». Сыгранная ею Надя — то замарашка-золушка с косичками и косолапой походкой, то вальяжная и хищная пантера от номенклатуры, карающая и милующая лиц мужского пола в зависимости от капризов и прихотей своей неуемной плоти.

Она способна сливаться с любым фоном и приноравливаться к любым обстоятельствам — и гардероб этого хамелеона укомплектован, так сказать, в полном согласии с текущим историческим моментом. На дворе — конец сороковых с их культом регалий, а на Наде — приталенный, ладно сидящий мундирчик бойца каких-то там шибко влиятельных органов.
Грянул «поздний реабилитанс» — на ней изящное неброское пальтецо, а волосы гладко зачесаны и уложены сзади валиком: Надя «демократизировалась» вместе с эпохой. В веселые шестидесятые у нее мальчишечья стрижка и легкомысленная блузка в полоску…

Этот образ — тончайшая рифма к вольному или невольному выводу ленты о внутренней неизменности режима, вынужденного лавировать и из тактических соображений камуфлировать свою неприглядную сущность.

Но самыми взрывными обобщениями заряжена глава, от которой ничего такого вроде не ожидалось, — «Август 1960-го». Оттепель, южное море, курортный сезон, живи да радуйся — ни войн тебе, ни репрессий. «Гости съезжались на дачу» — гениально начинал поэт незавершенную повесть. У Соколова — вальяжные доносчики вместе с заслуженным карателем «съезжаются» чествовать чету либеральных обывателей, доблести которых сводились к умению с застенчивыми ужимками и под самыми убедительными предлогами ускользать от сколь-нибудь значимого гражданского поступка. Застолье собирает главных творцов славной эпохи, и эти посиделки с тостами, танцами, приставанием к чужим женам и выпивкой на брудершафт ощущаются как слет вурдалаков и приговор поколению.

Экранные структуры преобразовал Микеланджело Антониони, аналитик одиночества, поэт беспокойства, урбанист и философ. Процессы, которые он исследовал, охватили не один Запад, так что интонации Антониони просто облучили и лучшее отечественное кино шестидесятых. Немудрено — надежды первых лет оттепели развеивались, и советская современность часто изображалась экраном как время тоскливой неопределенности, духовных утрат и разочарований.

Антониони (Микеланджело Антониони. Взгляд, который изменил кинематограф / Michelangelo Antonioni. Lo sguardo che ha cambiato il cinema / 2001), задал точную тональность для изображения интеллектуалов, однако у Соколова ею парадоксальным образом окрашено изображение убогой нечисти номенклатурного разлива и всякой «примкнувшей к ней» слизи. Убогая вечеринка этих верных сынов отечества саркастически снята им в тех же тягучих ритмах, что вялые и тоскливые «оргии», в которых растрачивают себя холеные и праздные персонажи итальянского кино, собирающиеся на фешенебельных виллах.

«Друзья и годы»

«Сладко спится палачам по ночам» — саркастически подправила Валерия Новодворская строку Галича, где те спали «плохо».

Смысл этой переделки ясен — не представить, чтобы нынешние стирали ночами со своих ладоней проступающие кровавые пятна. Хотя по их беспокойным глазам и словно бы изнуренным именно бессонницей невзрачным лицам ясно видно, что без снотворного они не обходятся. Присаживаются, верно, к ним на краешек постели разнообразные молчаливые тени — а если нет, то этого мы им от всей нашей глубоко миролюбивой души желаем.

У тех героев ленты, что легким испугом отделались за все свои подлости и преступления, остались вместо страстей неутоленные амбиции и животные инстинкты, а вместо друзей — сообщники. Вот и изводят ночами эти невротики хоть сожительниц, хоть законных жен, кто под руку подвернется — благо и те и другие действительно изменяют на каждом шагу.
А после пощечин и злых слез вновь катятся по кругу измены, бессонница и грязные выяснения отношений. Содержательная программа, стоило ради нее закладывать свою бессмертную душу.

Микеланджело Антониони / Жанна Моро / Моника Витти

Это вам не красивые блуждания по пустоватым и гулким «городам Антониони», где интеллектуалки Моники Витти(Затмение / L'eclisse (El Eclipse) / 1962) или Жанны Моро, словно сошедшие со страниц журнала Vogue, томятся от избытка рефлексий, красоты и неутоленной чувственности.

Как отразится на их судьбах война, кем они станут, рассказывает этот фильм.

Рассказ режиссера о том, как фильм выходил на советские экраны.

Сценарий запустили в производство в 1963 году. Автор — Леонид Зорин. Его пьеса шумно шла в Александринском театре. Я был очарован спектаклем, но видел, что для кино это подходит больше: временной отрезок с 1934 года по наши дни давал возможность создать атмосферу.

Мы с Зориным начали работать, приспосабливая пьесу к кинематографу. Писали долго, года полтора. Работа была большая, но в радость. Одно наслаждение. Никаких сложностей и в процессе съемок не было, мы были предоставлены сами себе: юг, море, Коктебель, Феодосия, свобода. Мы были бесконечно молоды, все влюблены друг в друга — актеры в нас, а мы в актеров.

Часто говорят, что кинематограф или театр — это любовь. Это не просто фраза, это правда.
А потом мы привезли материал, смонтировали. И были первые просмотры. Оглушительный успех, Товстоногов, Гранин, Смоктуновский, Наташа Макарова… Они во время рабочих закрытых просмотров стояли, по полчаса нам хлопали, и мы не знали, куда деться от восторга. Этот шум дошел до Ленинградского обкома.

На первом этаже Смольного был концертный зал, который все знали. Купель — окунут тебя и вытащат. Или ошпаренным или… Кого-то эта комната делала народными артистами, давала дачи, дома, жизнь. Но я этих режиссеров не знаю. Знаю тех, для кого все после нее заканчивалось. Как туда входили? Ты входишь, и перед тобой — памятник Ленина, а потом на каждой ступеньке проверяют документы: один, второй, третий, пятый, и ты, конечно, цепенеешь.

Когда мы привезли свою картину в этот зал, она еще называлась «Карьера». И вот входят наши обкомовские зрители, переговариваются шумно. Садятся. Подымается Головань (Ирина Головань — главный редактор «Ленфильма»), которая что-то щебечет по поводу того, что, извините, мол, показываем еще неготовое.

Все почему-то перепуганы были до полусмерти.
Где-то на третьей или четвертой части поднимается силуэт на фоне экрана, это был Толстиков (Василий Толстиков — первый секретарь Ленинградского обкома КПСС): «Ну хватит, издеваться над нами, прекращайте этот бардак!» Механик ничего не соображает, естественно, крутит дальше, в полумраке мы чего-то переговариваемся, и вдруг проектор все-таки останавливается. Наступает неловкая пауза.

В те времена были прогрессисты и были реакционеры, и вот кто-то из прогрессистов говорит: «Там дальше лучше будет». Директор студии Киселев (Илья Киселев — директор «Ленфильма» с 1962 по 1972 год ), который до этого сидел в тюрьме и уже видел свою новую Колыму, подтверждает: «Вы знаете, мы ему говорили, но он ведь такой! Но я даю вам слово, к концу все рассосется».
И тут уже кто-то из яростных добавляет: «Давайте допьем эту чашу до дна, чтобы потом нас не упрекали, что мы не досмотрели. Потерпим?»
Дальше начинается полное безобразие. Толстиков поднимается, но не дает команду гасить свет, все шумят, кричат. Ничего не рассасывается.

И вот заветное слово «конец». Крик: «Вы положите партбилет!». Не нам — нашим руководителям. Нас будто не существует, на нас даже не смотрят. Нас просто нет. Решение — смыть пленку, в Москву не везти. Ведь у нас в Ленинграде прежде, чем в Госкино везти, обком должен был разрешить. Формула была такая: Ленинград — особый город. Другим можно, но ты же — ленинградец. Ты должен быть кристальным.

После сеанса у Киселева отказали ноги, его поволокли на выход. Здоровый, веселый, боксер, не может идти. Он как-то ругнулся на меня. Головань, маленький воробышек, была стоически последовательна. Потом была палка какого-то боевого генерала с орденами. Он нас возненавидел. Рабочий нес коробки от механика, и генерал со всего размаха палкой по коробкой вмазал, коробки катятся, раскрываются, и пленка — змейкой. Генерал — из общественного актива.

Мы вышли на морозный воздух. На улице зима, ночь. Мы загрузили коробки. На руках билеты в Москву. Что делать? Директор картины у нас был абсолютный ортодокс, член парткома, полковник царской армии, кавалерист Неелов Николай Сергеевич. Казалось, если он поедет в Москву, его расстреляют в первую очередь. И вот Неелов говорит: «Друзья мои, нам же не сказали вот так вот прямо не ехать!» Оператор Розовский поддерживает: «Действительно. Рванем и все». Неелов: «Другого я не вижу». Он правильно рассудил. Ведь все деньги повесили бы на него. У него хватило понимания и смелости. Это все происходило в 1965 году.

Едем в Москву. Конечно, поддали по пути. Приезжаем рано — никто еще ничего не знает. Фильм смотрят Кулиджанов и начальник главка Чекин.

Кулиджанов: «Покажем съезду партии. Это огромное событие. В одном ряду с „Председателем“ и „Коммунистом“. Это настоящая правда. Это талантливо. Поздравляю». Только потом Чекин узнал про обком и спросил: «Что же вы не сказали, что вас в Смольном уничтожили?»

В итоге фильм сдали порезанным. Выбросили еврейский вопрос. Той картины больше нет. Мы, идиоты, не догадались сохранить старую копию. Где-то в марте 66-го состоялась премьера в московском Доме кино. Сенсация: нас приняли на ура, фильм имел огромный резонанс.

Нам дали большую рекламу, большие кинотеатры. Фильм посмотрели 13 миллионов. Социалку, политическую картину! Да, ее сильно обработали, она шла беззубая, но на Невском были плакаты «Друзья и годы». На трамваях — реклама. Публикации были великолепные. Ни одной плохой рецензии. А для студии она стала эмблематичной. Герман перед каждым своим фильмом смотрел «Друзья и годы», и говорил, весь «Ленфильм» вышел из этого фильма, просто бредил этим.

Но обком так и не простил картину. О «Друзьях и годах» в Смольном сказали «очернительство». А Романов, когда смотрел, слился с диваном, и после просмотра сказал одну замечательную фразу: «Ну, что же это такое! Какая бедность реквизита! Столько раз одни и те же часы!»

Эстетика «новой волны» сама по себе отменяет идеологическое деление на черное и белое, во главу угла ставя свободу, вполне неотъемлемую от свободы повествования. Причина неприятия догматиками подобных лент — в том, что они показывают людей, живущих своими заботами, страстями и устремлениями, вообще не зависящими от того, с какой ноги встанет сегодня вождь или его подручные.

По бугоркам и низким косогорам..

Первого ноября 1889-го Чехов писал драматургу А. С. Лазареву-Грузинскому: «Нельзя ставить на сцену заряженное ружье, если никто не имеет в виду выстрелить из него», — о том, что это ружье должно выстрелить, и непременно под занавес, и речи здесь не шло: «ружья» Чехова заряжались смыслами, а не патронами.

И точно так же в образной структуре лучших лент Соколова всегда оставался некий нематериальный осадок, независимый от их внешнего действия и заданных установок.
Говорил же Мисаил, что «самое страшное в жизни происходит за кулисами»…
Ну а шлягер "Это было недавно, это было давно", ставший главной темой фильма, уже давно зажил самостоятельной жизнью.

shkola-televideniya.ru, cultofcinema.com, prime-movies.ru, calendar.fontanka.ru, seance.ru, openklub.ru