Литературный салон «Поэтические Блёстки»

Я их вижу и теперь воочью —
вороных орловских рысаков,
фонари витые белой ночью
и фронтоны блеклые домов,
что от времени отлучены.
Не езда — о нет! — полет в запряжке,
и ряды дворцов, весь город тяжкий
в тишину облачены.
Нас выносят к набережной кони
(с ночью день, обнявшись, крепко спят),
бродят соки на зеленом лоне,
мглистым паром дышит Летний сад.
И скульптур бессильное мельканье
исчезает в обморочной рани,
город вдруг утратил очертанья —
сбросив каменный наряд,
перестал существовать в ту ночь —
бремя это несть ему невмочь.
Словно в помешавшемся мозгу
вдруг все приняло свой прежний вид,
словно долголетняя больная
мысль, уже застывшая, глухая
стала не нужна ему — гранит,
воплощавший всю его тоску,
больше голову не тяготит.

Райнер Мария Рильке

Записки д'Аршиака. Петербургская хроника 1836 года

Петербург великолепен и мрачен.
Город русских императоров носит черты торжественной властности в стиле классического Рима, но только на фоне унылой и суровой природы, нарушающей своими тусклыми красками блеск атрибутов всемирного владычества. Каски, щиты и копья легионариев, рассыпанные по фризам дворцов и решеткам скверов, покрываются на целые месяцы густыми снеговыми шапками или тонут в мглистом тумане болотистых побережий Финского залива. Черные чугунные скакуны уныло стынут в желтых треугольниках казенных фронтонов, а белые крылатые гении беспомощно протягивают в утреннюю муть свои венки и пальмовые ветви. Вода, во всех направлениях обтекающая кварталы города и незримо размывающая его гранитные подножья, придает ему обличье самодержавного Амстердама. А вечные дожди отлагаются зловещими пятнами сырости на его пышных лепных фасадах и медленно растворяют фигурный алебастр его карнизов и архитравов.

И в довершение печальных контрастов этой искусственной столицы – огромное тяжеловесное и нарядное скопище дворцов, храмов, арок и колоннад опоясано грязными окраинами с их унылыми пустырями и нищими лачугами, угнетающими своей заброшенностью и беднотой. Но при беглом обзоре город поражает своими размерами и убранством. Бесконечные улицы, огромные площади, прямые каналы, необычайный простор Невы, пышные купола и золотые стрелы башен, бронзовые колесницы и дорические капители – все это придает русской столице строгий и горделивый вид. Здесь всюду чувствуется жезл военного повелителя, превратившего свое обиталище в каменный лагерь, но не успевшего придать ему под слезливым северным небом прочность и завершенность мощных крепостных сооружений.

Эта прямолинейность, строгость и геометричность всей планировки города придает ему четкий, торжественный и пустынный вид. Как от всякой чрезмерной рассчитанности, от него веет холодной скукой. В римских атрибутах его чугунных решеток и каменных арок воплотилась бесстрастная жестокость восточных повелителей. Ужасающий лик безжалостного администратора, бросившего в финские трясины несокрушимые основы своей резиденции, до сих пор зловеще отпечатлен на ней. Это город для военных, царедворцев, сенаторов, чиновников и высшей государственной жандармерии. Это огромный и нарядный каменный ящик для самых страшных пружин правительственной машины.

Это не город для поэта. Художник-фантаст, созерцатель образов, живописец слова, краски или звука должен без оглядки бежать из-под этих архитравов, перистилей и квадриг. Для артиста Петербург – страшное место. Мне всегда казалось, что этот гранитный палладиум императорской власти разобьет вдребезги каждого мечтателя, неосторожно забредшего в его неумолимый круг.

Леонид Гроссман

Коллаж мой авторский, как и стихотворение.



Это стихотворение я написал прежде всего о себе самом, о моём внутреннем состоянии и настроении,
как своеобразное отражение той склонности к созерцанию и внутреннему оцепенению,
которые я в себе замечаю в последние несколько лет.

Однако его можно воспринимать и шире - как стихотворение о людях, обществе
и, возможно, в какой-то мере даже о Кинозале.
Поэтому пусть каждый читатель сам для себя решит, как ему понимать моё стихотворение.


skillerr

КОРАБЛИ

Эти корабли своё отплавали
По озёрам, рекам и морям.
Им теперь служить на суше, ржавыми,
Брошенным навеки якорям.

Спят давно, привязанные к берегу,
Частью став пейзажа, вечным сном.
В новостях покажут их по телеку
Как ржавеющий металлолом.

В ржавых снах своих они всё странствуют
По лихого прошлого волнам,
И на берегу матросы пьянствуют,
Oпиyм продав заморский нам.

И уснув навечно сном безвременья,
Спим мы, словно эти корабли -
Отпустить поможет нам сомнения
Сила притяжения Земли.

Обладаем новыми мы свойствами -
Нет привычных моря и реки,
Пьём теперь тепло и свет спокойствия
Мы с ладони солнечной руки.

Постепенно прошлое забудется,
И за чередою дней и дел
То, о чём мечтали мы, не сбудется -
Жизнь не ждёт того, кто не успел.

Начало июня 2024 г.

© Дмитрий Артемьев (skillerr), 2024




Коллаж мой авторский, как и стихотворение.