Зверюга!
У моей бывшей гражданской свекрови,
помимо волнистого попугая Константина - Повелителя Тьмы, был хомяк.
Хомяка изначально звали просто и лаконично - Снежок.
При этом окрасу он был классического - уныло-коричневого.
Но зверь, кроме нестандартно-огромных размеров
(бабка его явно согрешила с волкодавом), имел ещё одну особенность.
В нем бродила кровь какого-то кочевого народа.
На месте, в клетке хомяку категорически не сиделось,
и он регулярно устраивал побеги из своего аквариума.
Первую самовольную амнистию,
буквально на второй день жизни в доме, он отпраздновал в шкафу, где хранили муку.
Обвалялся ею, как пельмень, за что, собственно, его и назвали столь, на первый взгляд, не логично.
Дальше попытки животного уйти на вольные хлеба вошли в рецидив.
И за упорство и веру в свои силы Снежок получил новое имя - Федя, в честь Федора Конюхова.
Со временем к нему приклеилось дополнение, и теперь хомяка звали Федя-Дичь.
Тоже, в общем-то, весьма в контексте.
Очень моя гражданская свекровь уважала "Бриллиантовую руку", а тут все совпало.
Федя, в отличие от попугая, относился ко мне индифферентно.
Если мелкая птица, любовно воспитанная матерью моего тогдашнего мужчины, люто меня ненавидела,
то хомяку я была совершенно не интересна. У Феди была своя война и свои фашисты.
Лишь однажды я попала под раздачу.
Мы остались ночевать в квартире свекрови, и я чуть не хапнула инфаркт,
когда Федор тевтонским рыцарем во тьме прошёлся по моей ноге под одеялом.
Мне как-то сразу тогда перехотелось спать и захотелось водки.
А зверушка просто опять гуляла.
Как-то зимой, кажется на новогодние праздники, мы в очередной раз были у свекрови в гостях.
Время близилось к двенадцати, кое-кто уже почти превратился в тыкву, нужно было срочно уходить огородами.
Пуховик у меня был оверсайз - большой и мягкий, на вырост, с шикарными карманами.
Рюкзака не надо с такими карманами, чисто Ноев ковчег.
Я его надела и стояла, потела, ждала, пока все расцелуются.
Несостоявшиеся родственники долго лобзались,
наконец закончили друг дружку вылизывать, сухо со мной попрощались, и мы таки вышли к такси.
В машине мы с бывшим сидели молча -
тихо переваривали салаты и почти отходили ко сну, пока я зачем-то не засунула руку себе в карман.
И трезвые позавидовали мертвым.
Как я орала, как же я орала.
Орала и седела.
А потом по цепной реакции орал и седел водитель, когда мы чуть не врезались в автобус, вслушиваясь в мою арию.
Федя-Дичь раздвинул таки границы возможного, нагнул систему и покинул тюрьму хомячьей клетки,
тихо заныкавшись в просторах моего пуховика.
Лохматый диверсант пригрелся и уснул в импровизированном троянском коне,
а я получила моральную травму и покусанный палец.
Разворачивать такси было уже поздно.
Калика перехожий доехал таки до моего дома, даже переночевал трехлитровой банке,
в ванной - на его счастье котом Мольбертом я ещё пока не обзавелась.
Но утром, как пострадавшая, выдвинула ультиматум, беженцы мне не нужны - депортируйте.
И пригрозила всем своим перебинтованным пальцем.
За что в очередной раз голубиной почтой получила от гражданской свекрови характеристику "психическая".
Как будто мне не хватало ее волнистого попугайчика...