|
Бахыт Кенжеев
Продай мне по дешёвке пресс-папье,
старьёвщик. Я пристроюсь на скамье —
на парковой, ребристой и зелёной, —
а рядом будет в шахматы играть
пенсионер (судьбы не выбирать),
простоволосый юноша влюблённый
рассматривать в айфоне молодом
возлюбленной в акриле голубом
любительские фотки: плеск оркестра,
всё на продажу, как она стара-
ется, возвышенна, добра, —
позирует невесело, но честно.
Подглядывай, любитель бытия,
корреспондент вселенского жнивья,
так лучший город мира непохабен,
хоть и причастен мировой тоске.
Здесь solus rex на клетчатой доске,
здесь непременно умный чичибабин
схватился бы за вечное перо,
чтобы воспеть дурацкое метро
(без барельефов, с грубою бетонной
колонной), чтобы взвиться нараспев.
Но я другой. Я от рожденья лев
охолощённый, может быть, влюблённый
любитель шахмат. Тронул — так ходи.
Лишь не гадай, что будет впереди.
Там ангелы, нас проглотив, не охнут.
А пресс-папье не разгоняет страх,
не осушает пены на устах,
но без него чернила не просохнут.
|