Форум - Показать сообщение отдельно

Manticore · 12.12.2009, 08:33

Безбожник

Андрей Днепровский-Безбашенный

Трудно сказать, может ли не правильно завязанный узел повлиять на судьбу человека, не верящего в Бога. Говорят, что может. Возможно узлы тут вовсе и не при чем, но кто его знает… Как правило, узлами пользуются: моряки, такелажники, альпинисты и люди прочих профессий. А человеку, изменившему отношение к вере, узлы эти, вроде бы и не к чему, не до них ему, не до этих узлов, если только шнурки на ботинках завязывать.
Но всё же, такой случай имел место на самой заре советской власти, в Сибири, в Приангарье, в деревушке с братским названием Ухтуй, названной по одноимённой речке, протекающей, если можно так сказать, в пригороде станции Зима.
Время тогда было тяжелое, бедное и голодное. Из обуви были в основном онучи. (Нога обматывалась тряпкой и обвязывалась верёвкой). Молодая советская власть, ещё только вставала на ноги, во главе со своим предводителем Ильичем первым. Человеком умным и рассудительным, и да прости его Господи, далеко не глупым. Тогда не нужны были молодой республики разные конкуренты, мешавшие ей выжить, которые оттягивали на себя умы рабочих и крестьян, без чего воплотить и претворить в жизнь идеи и решения ещё не окрепшей власти, было уже сложнее.
Элементом чужим и враждебным была в то время религия. До сих пор не ясно, чем она так помешала Ильичу первому? Но видно, чем-то видать помешала и, наверное, сильно. Пошли на неё советы в бой своим идеологическим фронтом, наступая и ломая уклады жизни многих людей, особенно зрелого возраста. Стали образовываться кружки атеистов, где членам выдавались одноимённые удостоверения и значки с надписью «Безбожник», что вызвало не мало гнева и возмущения среди люда того времени, особенно при появлении этакого откровенного «Антихриста» на людях.
Первый безбожник на Ухтуе был молодой, крепкий и красивый парень Кондрат. Никто не знает, что у него там, в голове творилось, но веяло от него чем-то таким, что было свойственно людям его возраста того поколения. Хоть он и ратовал за правое дело, склоняясь на сторону красных, но видать, не знал, что религия и была создана человеком, именно для борьбы со злом.
В начале прошлого века от хорошей жизни разросся Ухтуй, да так, что деревенское кладбище оказалось, почти за околицей. И вот в самом близком к кладбищу доме собралась как-то честна компания во главе с Кондратом сотоварищи, коротать время, за хорошей четвертью, крепкого сибирского самогона, где, изрядно захмелев, одного из друзей потянуло вдруг на подлую откровенность.

- Кондрат, а Кондрат, а вот скажи-ка ты нам. Ты что, и вправду в Бога не веришь?
- Нет! - твёрдо ответил Кондрат, выдвинув руку вперёд, как с того плаката про пьянство, где человек решительным жестом показывает, что он, не просто просит не наливать, а вообще не будет пить.
- А значит и в нечистую силу, бесов, чертей, упырей и прочих аспидов ты тоже не веришь? - продолжал поддевать его расспросами сотоварищ.
- Нет! - стукнув кулаком по столу, резко отрубил Кондрат. При том, поймав себя на мысли, что начинает выдавать желаемое за действительное. Правда, в его голове запоздало мелькнуло - что нет такого коня, на котором можно было бы ускакать от себя, но было уже поздно…
- А раз не веришь, то, значит, и не боишься…? - подняв палец к верху, победно умозаключил товарищ.
- Не боюсь, и могу поклясться! И даже на кладбище в полночь сходить! - возвысился над верующими в Бога Кондрат.

Дело было к полночи и его сотоварищ, дабы не усомниться и полностью удостовериться в сказанном, вдруг предложил следующее: Поставить бутылку самогонки прямо сейчас на кладбище, на могиле не давно усопшей бабки Авдотьи (которую все в деревне считали ведьмой), а Кондрату забрать ту бутылку ровно в полночь с известной ему могилы. А то, дескать, так каждый может молоть, что угодно и что вздумается. Ну, сказано – сделано.
Старые часы ходики показали двенадцать без четверти, идти было уже пора. Кондрат встал, под яркую полную луну вышел во двор, постоял немного, закурил, о чем-то подумал и решительной походкой отправился на кладбище, доказывать, что он настоящий безбожник, а не просто так «лясы точит».

До могилы бабки Авдотьи он шел твёрдым шагом, взял бутылку, развернулся и быстро зашагал обратно. Хоть и страшно было Кондрату, но он крепился и виду сам себе не показывал. Потом шаги его стали вроде бы как дублироваться, как будто кто-то за ним шел следом. Он остановился, огляделся, но кругом никого не было, кругом была - тишина…
- Кажется мне со страху, наверное… – подумал Кондрат, и уже не так твёрдо пошел дальше. Но его шаг стал дублироваться ещё больше, с каждой поступью сильней и сильнее. Кондрату стало не до сомнений. Теперь за ним гнался вроде как всадник-покойник на лошади, норовя достать его кнутом. Кондрат не то, что побежал, он рванул вперёд и полетел через могилы, и бутылку по дороге выбросил, но ему и это не помогло…
И вот уже спасительная дверь в родимую хату, где его с нетерпением ждут, а всадник всё свирепее делается, копыта его коня рядом за спиной землю бьют, конь в затылок ему дышит, а всадник кнутом почем попадя достаёт Кондрата. Рванулся, было, Кондрат в хату из последних сил, захлопнул за собой дверь, но перед тем, как потерять сознание почувствовал, что за ногу его сильно дёрнули...

Долго откачивали Кондрата. Потом решили на кровать перетащить. Взяли было, да за ногу его что-то сильно держало. Посветили керосиновой лампой, а у него с онуча оказывается, верёвка отвязалась и в дверь попала. Верёвочку высвободили, Кондрата на кровать положили. Ноги у него в кровь были разбиты, видно крепко он убегать старался, у страха-то глаза велики. А седых волос на его дурной голове заметно прибавилось.

Ох, и смеялись же потом, когда он рассказывал, как с кладбища возвращался. Страху-то было… А всё из-за того, что верёвка просто развязалась, узел не так был завязан на онуче, не правильно и всего делов-то. А то шаг дублируется, всадник с кнутом гонится... Верёвка просто болталась сзади, а когда он побежал, то и вовсе трепыхаться и доставать его стала.
Бедному Кондрату тогда было о чем грустить, как с верой быть, да ещё узлы не уметь толком завязывать...

12.12.2009, 08:33	#109
Manticore ВИП Гуру Форума Регистрация: 06.03.2008 Адрес: Жемчужина у моря Сообщения: 2,802 Репутация: 2560	Безбожник Андрей Днепровский-Безбашенный Трудно сказать, может ли не правильно завязанный узел повлиять на судьбу человека, не верящего в Бога. Говорят, что может. Возможно узлы тут вовсе и не при чем, но кто его знает… Как правило, узлами пользуются: моряки, такелажники, альпинисты и люди прочих профессий. А человеку, изменившему отношение к вере, узлы эти, вроде бы и не к чему, не до них ему, не до этих узлов, если только шнурки на ботинках завязывать. Но всё же, такой случай имел место на самой заре советской власти, в Сибири, в Приангарье, в деревушке с братским названием Ухтуй, названной по одноимённой речке, протекающей, если можно так сказать, в пригороде станции Зима. Время тогда было тяжелое, бедное и голодное. Из обуви были в основном онучи. (Нога обматывалась тряпкой и обвязывалась верёвкой). Молодая советская власть, ещё только вставала на ноги, во главе со своим предводителем Ильичем первым. Человеком умным и рассудительным, и да прости его Господи, далеко не глупым. Тогда не нужны были молодой республики разные конкуренты, мешавшие ей выжить, которые оттягивали на себя умы рабочих и крестьян, без чего воплотить и претворить в жизнь идеи и решения ещё не окрепшей власти, было уже сложнее. Элементом чужим и враждебным была в то время религия. До сих пор не ясно, чем она так помешала Ильичу первому? Но видно, чем-то видать помешала и, наверное, сильно. Пошли на неё советы в бой своим идеологическим фронтом, наступая и ломая уклады жизни многих людей, особенно зрелого возраста. Стали образовываться кружки атеистов, где членам выдавались одноимённые удостоверения и значки с надписью «Безбожник», что вызвало не мало гнева и возмущения среди люда того времени, особенно при появлении этакого откровенного «Антихриста» на людях. Первый безбожник на Ухтуе был молодой, крепкий и красивый парень Кондрат. Никто не знает, что у него там, в голове творилось, но веяло от него чем-то таким, что было свойственно людям его возраста того поколения. Хоть он и ратовал за правое дело, склоняясь на сторону красных, но видать, не знал, что религия и была создана человеком, именно для борьбы со злом. В начале прошлого века от хорошей жизни разросся Ухтуй, да так, что деревенское кладбище оказалось, почти за околицей. И вот в самом близком к кладбищу доме собралась как-то честна компания во главе с Кондратом сотоварищи, коротать время, за хорошей четвертью, крепкого сибирского самогона, где, изрядно захмелев, одного из друзей потянуло вдруг на подлую откровенность. - Кондрат, а Кондрат, а вот скажи-ка ты нам. Ты что, и вправду в Бога не веришь? - Нет! - твёрдо ответил Кондрат, выдвинув руку вперёд, как с того плаката про пьянство, где человек решительным жестом показывает, что он, не просто просит не наливать, а вообще не будет пить. - А значит и в нечистую силу, бесов, чертей, упырей и прочих аспидов ты тоже не веришь? - продолжал поддевать его расспросами сотоварищ. - Нет! - стукнув кулаком по столу, резко отрубил Кондрат. При том, поймав себя на мысли, что начинает выдавать желаемое за действительное. Правда, в его голове запоздало мелькнуло - что нет такого коня, на котором можно было бы ускакать от себя, но было уже поздно… - А раз не веришь, то, значит, и не боишься…? - подняв палец к верху, победно умозаключил товарищ. - Не боюсь, и могу поклясться! И даже на кладбище в полночь сходить! - возвысился над верующими в Бога Кондрат. Дело было к полночи и его сотоварищ, дабы не усомниться и полностью удостовериться в сказанном, вдруг предложил следующее: Поставить бутылку самогонки прямо сейчас на кладбище, на могиле не давно усопшей бабки Авдотьи (которую все в деревне считали ведьмой), а Кондрату забрать ту бутылку ровно в полночь с известной ему могилы. А то, дескать, так каждый может молоть, что угодно и что вздумается. Ну, сказано – сделано. Старые часы ходики показали двенадцать без четверти, идти было уже пора. Кондрат встал, под яркую полную луну вышел во двор, постоял немного, закурил, о чем-то подумал и решительной походкой отправился на кладбище, доказывать, что он настоящий безбожник, а не просто так «лясы точит». До могилы бабки Авдотьи он шел твёрдым шагом, взял бутылку, развернулся и быстро зашагал обратно. Хоть и страшно было Кондрату, но он крепился и виду сам себе не показывал. Потом шаги его стали вроде бы как дублироваться, как будто кто-то за ним шел следом. Он остановился, огляделся, но кругом никого не было, кругом была - тишина… - Кажется мне со страху, наверное… – подумал Кондрат, и уже не так твёрдо пошел дальше. Но его шаг стал дублироваться ещё больше, с каждой поступью сильней и сильнее. Кондрату стало не до сомнений. Теперь за ним гнался вроде как всадник-покойник на лошади, норовя достать его кнутом. Кондрат не то, что побежал, он рванул вперёд и полетел через могилы, и бутылку по дороге выбросил, но ему и это не помогло… И вот уже спасительная дверь в родимую хату, где его с нетерпением ждут, а всадник всё свирепее делается, копыта его коня рядом за спиной землю бьют, конь в затылок ему дышит, а всадник кнутом почем попадя достаёт Кондрата. Рванулся, было, Кондрат в хату из последних сил, захлопнул за собой дверь, но перед тем, как потерять сознание почувствовал, что за ногу его сильно дёрнули... Долго откачивали Кондрата. Потом решили на кровать перетащить. Взяли было, да за ногу его что-то сильно держало. Посветили керосиновой лампой, а у него с онуча оказывается, верёвка отвязалась и в дверь попала. Верёвочку высвободили, Кондрата на кровать положили. Ноги у него в кровь были разбиты, видно крепко он убегать старался, у страха-то глаза велики. А седых волос на его дурной голове заметно прибавилось. Ох, и смеялись же потом, когда он рассказывал, как с кладбища возвращался. Страху-то было… А всё из-за того, что верёвка просто развязалась, узел не так был завязан на онуче, не правильно и всего делов-то. А то шаг дублируется, всадник с кнутом гонится... Верёвка просто болталась сзади, а когда он побежал, то и вовсе трепыхаться и доставать его стала. Бедному Кондрату тогда было о чем грустить, как с верой быть, да ещё узлы не уметь толком завязывать...