Есть любимый душе человек...

Мне скучать не впервой, и в дождливость, и в зной,
И когда половодье рек…
Просто знаю, что где-то, за грусти чертой –
Есть любимый душе человек…
Мне к нему не доплыть, но не надо грустить.
У души не бывает границ.
Значит, сердце его буду в сердце носить…
И касаться дождями ресниц.
И хотеть, и любить, и лучами скользить
Ранним утром по сонным глазам.
Солнце есть, и ему от дождей не остыть,
Как любви, что подарена нам.
Я же с ним, как с собой, улыбалась весной,
Доверяла секреты легко.
А сейчас этот ливень холодной стеной,
Ну а в горле отчаянья ком…
Только это пройдёт, здесь печали не в счёт.
Надо счастья минуты считать.
Расставанья – полынь, встречи – сладостный мёд.
Счастье просто влюблённым подстать…
Слёзы неба чисты, это душ с высоты,
Что излечит сердца без аптек.
Где-то там, у закатно-рассветной черты,
Есть любимый душе человек…

Ирина Самарина-Лабиринт

*****

Шекспир

— Её глаза на звезды не похожи —


Ее глаза на звезды не похожи
Нельзя уста кораллами назвать,
Не белоснежна плеч открытых кожа,
И черной проволокой вьется прядь.
С дамасской розой, алой или белой,
Нельзя сравнить оттенок этих щек.
А тело пахнет так, как пахнет тело,
Не как фиалки нежный лепесток.
Ты не найдешь в ней совершенных линий,
Особенного света на челе.
Не знаю я, как шествуют богини,
Но милая ступает по земле.
И все ж она уступит тем едва ли,
Кого в сравненьях пышных оболгали.

Перевод С.Маршака

Афанасий Фет

— Я тебе ничего не скажу:


Я тебе ничего не скажу,
И тебя не встревожу ничуть,
И о том, что я молча твержу,
Не решусь ни за что намекнуть.
Целый день спят ночные цветы,
Но лишь солнце за рощу зайдет,
Раскрываются тихо листы,
И я слышу, как сердце цветет.
И в больную, усталую грудь
Веет влагой ночной… я дрожу,
Я тебя не встревожу ничуть,
Я тебе ничего не скажу.

Константин Журавлев

— Злая собака:
Висит на заборе табличка такая:
«Внимание! Очень большая и злая
Собака здесь сад день и ночь охраняет.
Не лезьте, иначе она растерзает.»
И каждый, кто этy табличкy читает,
Уже не полезет, ведь он понимает:
Наброситься может собака большая,
Облает, штаны разорвет, искyсает…
В садy за калиткой, и в правдy, — цепная
Лежала собака большая-большая,
Лохматая, страшная очень… Однако,
Была очень доброй большая собака.
Собака мечтала, чтоб с ней поиграли,
Чтоб ласково за yхом ей потрепали,
Чтоб сняли ошейник — побегать пyстили,
Чтоб в дом в непогодy её пригласили.
Чтоб дети к ней на спинy смело взбирались,
Верхом на собаке по садy катались.
И чтобы на речкy кyпаться позвали,
Чтоб щеткою шерсть y неё причесали.
Когда подходили, собака вставала.
Не лаяла вовсе. Хвостом лишь виляла.
Но люди смотрели, табличкy читали…
И сразy стремглав от неё yбегали.
Ведь дyмали люди, что эта большая
Собака лохматая: злая-презлая…
Страдала бедняга, не зная в чём дело…
Большая собака читать не yмела.

""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""

Александр Кочетков

— Памяти моего кота:

В приветливом роду кошачьем
Ты был к злодеям сопричтен.
И жил, и умер ты иначе,
Чем божий требует закон.

Мы жили вместе. В розном теле,
Но в глухоте одной тюрьмы.
Мы оба плакать не хотели,
Мурлыкать не умели мы.

Одна сжигала нас тревога.
Бежали в немоте своей,
Поэт — от ближнего и бога,
А кот — от кошек и людей.

И, в мире не найдя опоры,
Ты пожелал молиться мне,
Как я молился той, которой
Не постигал в земном огне.

Нас разлучили. Злой обиде
Был каждый розно обречен.
И ты людей возненавидел,
Как я божественный закон.

И, выброшен рукою грубой
В безлюдье, в холод, в пустоту,
Ты влез туда, где стынут трубы,
Где звезды страшные цветут…

И там, забившись под стропила,
Ты ждал — часы, года, века,-
Чтоб обняла, чтоб приютила
Тебя хозяйская рука.

И, непокорным телом зверя
Сгорая в медленном бреду,
Ты до конца не мог поверить,
Что я не вспомню, не приду…

Я не пришел. Но верь мне, милый:
Такой же смертью я умру.
Я тоже спрячусь под стропила,
Забьюсь в чердачную дыру.

Узнаю ужас долгой дрожи
И ожиданья горький бред.
И смертный час мой будет тоже
Ничьей любовью не согрет.

*****

Кончиками пальцев… нежно- нежно
Прикасаюсь к коже лба и век,
Осознав внезапно и безбрежно,
Как мне дорог этот человек.
И морщинки, что у глаз лучатся,
Все перецелую… до одной.
Так люблю губами их касаться,
Что мурашки чувствую спиной.
Пальцы твои, чуткие до дрожи,
Я к щекам пылающим прижму,
Всей душой, всем телом, всею кожей
Я тебя, мой милый, обниму…
Столько ласки, нежности и света
Дарят мне одной твои глаза,
Целый мир сейчас во взгляде этом:
Зной, рассвет, весенняя гроза…
Кончиками пальцев… нежно- нежно
Твоих черт, как ветерок, коснусь.
И светло, и как-то безнадежно
Улыбнусь тебе я… и проснусь.

Автор неизвестен

Последняя любовь
Обманом вошла в мою душу, обманом заполнила.
Под вечер пришла, а под утро ушла. И не вспомнила.
Ни с кем ты была, ни с кем разговоры вела,
А платье на стуле висело, и вьюга мела.
А утром, следы лишь в саду чуть снежком припорошены.
Любовь, озираясь, ушла в сарафане поношенном.
И вслед ей глядели герани, упершись лицом в стёкла прелые.
Явилась она, но впускать, видит бог, не хотела я.

Последняя – это в глазах её было написано.
Но ведь для любви никакие законы не писаны:
Захочет – придёт, захочет – уйдёт, а захочет – останется.
Душа о неё, как о розу с шипами поранится.

Ушла. И сказать в утешенье себе больше нечего.
Последняя страсть, как незвано пришедшая женщина.
Напрасно герани глядели в окно запотелое.
Окликнуть, вернуть, побежать вслед за ней не посмела я.

Раиса Стукало

Моя душа давно была маркизой.
Она любила тонкие духи,
Улыбки, полонезы,менуэты,
Ей доверяли тайны и секреты.
В нее влюблялись принцы и поэты,
Король и паж, философ и игрок.
Она носила бледные атласы,
И в локонах большие жемчуга.
Она любила тайну-словно сказку.
И часто надевала плащ и маску
И в алой туфельке была ее нога.
Она жила в жеманном пышном веке,
Когда был нежно- тонок сам порок.
С нее писали круглые портреты,
В нее влюблялись принцы и поэты,
Король и паж, философ и игрок.
Вот потому теперь, через столетья,
Родившись средь других уже людей.
Я думаю, что я совсем иная,
И суждена мне жизнь совсем другая.
И все стихи я посвящаю ей!

Я тайною одета, словно ризой.
Моя душа давно была маркизой.
Вот потому я не живу, как все!

(Вера Инбер)

Мост

У него за окном зажигались огни
У нее – начинался рассвет
У него по асфальту стучали дожди
У нее – падал хлопьями снег

Он любил, когда осень сменяла зима
А она не любила мороз
Он любил, если снег таял в теплых руках
А она грела в варежках нос

Он уверенно-прочно стоял на земле
Ей хотелось по небу летать
Он романтиком был, все скрывая в себе
А она…вслух любила мечтать

Он в душе накопил много ласковых слов
А она их писала в стихах
Он искал, свято веря в большую любовь
И она к ней летела в мечтах

Между ними была, в общем, целая жизнь
Расстояние в тысячи верст
Но однажды с небес кто-то бросил взгляд вниз
И меж душами выстроил мост………….

Вечерком они смотрят вдвоем на огни
С поцелуем встречают рассвет
Обнимаются, глядя в окно на дожди
А зимой – на кружащийся снег…
Ника

Пока Земля еще вертится,
пока еще ярок свет,
Господи, дай же ты каждому,
чего у него нет:
мудрому дай голову,
трусливому дай коня,
дай счастливому денег…
И не забудь про меня.

Пока Земля еще вертится —
Господи, твоя власть! —
дай рвущемуся к власти
навластвоваться всласть,
дай передышку щедрому,
хоть до исхода дня.
Каину дай раскаяние…
И не забудь про меня.

Я знаю: ты все умеешь,
я верую в мудрость твою,
как верит солдат убитый,
что он проживает в раю,
как верит каждое ухо
тихим речам твоим,
как веруем и мы сами,
не ведая, что творим!

Господи мой Боже,
зеленоглазый мой!
Пока Земля еще вертится,
и это ей странно самой,
пока ей еще хватает
времени и огня,
дай же ты всем понемногу…
И не забудь про меня.
Окуджава, молитва.

Кстати...

А он от неё тает,
Как снег от лучей нежных.
И всё, что о ней знает,
Что чувства её безбрежны…
Стучатся в окно ночи,
Чтоб счастье двоих умножить.
Он очень её хочет,
Она его, кстати, тоже…

Бывает, что он терпит
Капризы её смешные.
То ангелы, то черти
В ней пляшут, ещё какие…
За прошлым закрыв двери,
Он с нею не будет строже.
Он просто в неё верит,
Она, в него, кстати, тоже…

Но если ему грустно,
Обнимет она душою.
Любовь – неземное чувство,
Крылатое и большое.
Пусть даже осудят люди…
Едва ль это их встревожит.
Он просто её любит,
Она его, кстати, тоже…
Ирина Самарина-Лабиринт

мода - это выбор и свобода
 

Наряжаем тело…
Душу закрываем.
Откровенно, смело!
А зачем? Не знаем!
Все, в угоду моде,
Нравиться спешим.
Вопреки свободе,
Душою мы грешим!
Не безликой толпой,
Откровенным чудом,
И блистать красотой,
Изысканным блюдом!
И шепот за спиной:
«С журнальной обложки!»
В мире душе одной
Так нужны застежки!

Даниленко В

И не было встреч, а разлука
Как лезвие в сердце вошла.
Без зова вошла и без стука —
Умна, осторожна и зла.

Сказала я: «Сделай мне милость,
Исчезни! Так больно с тобой…»

«Нет, я навсегда поселилась,
Я стала твоею судьбой».

Юлия Друнина

Зелень, розы, вино мне судьбою даны,
Нет, однако, тебя в этом блеске весны!
Без тебя мне ни в чем не найти утешенья,
Там, где ты, — мне другие дары не нужны!

Омар Хайям

УТРЕННИЙ ЭТЮД
Утром просыпаешься голенькой,
Словно бы рождаешься заново
Этаким отчаянным ноликом
Перед беспощадным экзаменом,

Словно не жила ты до этого,
За семью таилась печатями,
И всему вокруг фиолетово,
Есть ты или нет. Замечательно! —

Вскормленное светлыми соками,
Ласковое, тёплое, нежное
Грубо вырывает из кокона
Сила твоего неизбежного,

Сердце замирает и пятится,
Правдой ледяной атаковано,
А твои цветастые платьица
Сапогом растоптаны кованым.

В.Кирилова

АХМАТОВА. Я НАУЧИЛАСЬ ПРОСТО МУДРО ЖИТЬ

Я научилась просто, мудро жить,
Смотреть на небо и молиться Богу,
И долго перед вечером бродить,
Чтоб утомить ненужную тревогу.
Когда шуршат в овраге лопухи
И никнет гроздь рябины желто-красной,
Слагаю я веселые стихи
О жизни тленной, тленной и прекрасной.
Я возвращаюсь. Лижет мне ладонь
Пушистый кот, мурлыкает умильней,
И яркий загорается огонь
На башенке озерной лесопильни.
Лишь изредка прорезывает тишь
Крик аиста, слетевшего на крышу.
И если в дверь мою ты постучишь,
Мне кажется, я даже не услышу.

Девочка, девушка, женщина,

В ранний ли, поздний ли час,

Сколько в тебе перемешано,

Что и не выскажешь враз.

В шелке ты ходишь ли, в рубище,

Вьется судьбы твоей нить.

Будь, заклинаю я, любящей —

Если уж выпало быть!

Татьяна Кузовлева

— Месяц задумчивый, полночь глубокая:

Месяц задумчивый, полночь глубокая…
Хутор в степи одинок…
Дремлет в молчанье равнина широкая,
Тепел ночной ветерок.
Желтые ржи, далеко озаренные,
Морем безбрежным стоят…
Ветер повеет — они, полусонные,
Колосом спелым шуршат.
Ветер повеет — и в тучку скрывается
Полного месяца круг;
Медленно в мягкую тень погружается
Ближнее поле и луг.
Зыблется пепельный сумрак над нивами,
А над далекой межой
Свет из-за тучек бежит переливами —
Яркою, желтой волной.
И сновиденьем, волшебною сказкою
Кажется ночь, — и смущен
Ночи июльской тревожною ласкою
Сладкий предутренний сон…


Иван Бунин

Александр Блок — Осенний вечер так печален

Осенний вечер так печален;
Смежает очи тающий закат…
Леса в безмолвии холодном спят
Над тусклым золотом прогалин.

Озер затихших меркнут дали
Среди теней задумчивых часов,
И стынет всё в бесстрастьи бледных снов,
В покровах сумрачной печали!

Здравствуй, Счастье мое

Здравствуй, Счастье мое –
Неземное, крылатое, белое…
Ты врываешься,
Напрочь лишая покоя и сна…
Я искала тебя…
Я таких поворотов наделала!
А теперь, когда рядом,
Растеряна и смущена…
Здравствуй, Счастье мое!
Я смотрю на тебя заворожено,
И боюсь шевельнуться,
Чтоб вдруг, невзначай, не спугнуть…
Я жила до тебя, словно с сердцем,
Тоской замороженным,
И с тобой лишь смогла
Полной грудью свободно вздохнуть…
Так способно судьбу изменить
Иногда лишь мгновение…
Я теперь от тебя
Глаз и рук не могу оторвать…
Ты принес в мою жизнь
Столько смысла, тепла, вдохновения…
Ну, а кем же еще,
Кроме Счастья, тебя называть?

Татьяна Геката

* * *